Запретное пламя

– Что случилось, мисс Кэтлин? – нагло про­изнес Уайли. – Я уже недостаточно хорош, что­бы танцевать со мной? Или вы полюбили крас­нокожих с тех пор, как этот полукровка стал работать на вашего отца?

Пары, танцевавшие рядом, были изумлены выходкой Уайли. Мужчины, предчувствуя не­приятности, быстро увели своих партнерш с середины зала.

Щеки Кэтлин покраснели от растеряннос­ти. Она взглянула на Рэйфа, чтобы увидеть, как подействовали на него слова Абнера, и поняла, что Абнеру никогда еще не угрожала столь большая опасность. Лицо Рэйфа потем­нело от плохо скрываемого гнева, глаза сузились в злые щелочки. Его рука по-прежнему обнимала ее за талию, но она была тверда, как закаленная сталь.

Зал затих, музыка прекратилась. Кэтлин, Рэйф и Абнер остались одни посреди зала – мрачная картина посреди ярких лент и воз­душных шаров, украшавших зал.

– Ты сейчас же извинишься перед мисс Кармайкл, – сказал Рэйф, отрубая слова, – или выйдешь со мной наружу.

– Извиняться? За что? – фыркнул Абнер. – Я только задал простой вопрос. – Его взгляд обратился к Кэтлин. – Я хотел только один танец, – заскулил он. – В прошлом году вы были не против.

– Тогда вы не были пьяны, – ответила Кэт­лин, не забывая о людях, столпившихся вокруг.

– Я не был пьян и сегодня, когда пригла­шал вас, – произнес Уайли, покачиваясь.

Кэтлин взглянула на Рэйфа, потом снова на Абнера.

– Я не держу зла на вас, мисс Кэтлин, я просто хочу знать, почему вы позволяете это­му полукровке решать за вас.

– Я танцую с мистером Галлахером потому, что так хочу, – отрезала Кэтлин. Теперь она была зла, очень зла на Абнера за то, что он устроил эту сцену. Она сжала кулаки: если бы она отважилась дать ему пощечину! Измучен­но вздохнув, она увидела за спиной Абнера направлявшегося к ним Брендена. Этого ей только не хватало, с раздражением подумала она.

Но Бренден резко остановился, не дойдя нескольких шагов до нее, повернулся на каб­луках и вернулся на место. Похоже, Рэйф Галлахер не нуждается в помощи, и, судя по Кэт­лин, она тоже.

– Я жду извинений, – отрывисто бросил Рэйф.

– Простите, если обидел вас, мисс Кэтлин, – с иронией сказал Абнер, – но если вы предпо­читаете танцевать с этим полукровкой, а не с порядочными людьми, вы, по-моему, не та леди, какой я вас считал.

Челюсти Рэйфа сжались. Его правая рука исчезла с талии Кэтлин, и прежде чем кто-либо в зале понял, что происходит, он ударил кула­ком в ухмыляющееся лицо Уайли, и тот пова­лился на пол без сознания.

Потом, словно ничего не произошло, он взял Кэтлин за руку и увел ее. Когда они подошли к ее отцу, Рэйф поднес руку Кэтлин к губам и поцеловал.

– Благодарю вас за прекрасный вечер, – по­том его взгляд остановился на Брендене:

– Я все еще работаю на вас? Бренден усмехнулся:

– Если хочешь.

Рэйф кивнул и, не оглядываясь, вышел из зала.

ГЛАВА 8

Абнер уволился на следующее утро, и Брен­ден принял это без особых возражений, сказав только, что Абнер может остаться. Но тот отка­зался. Его унизили перед Кэтлин и половиной города прошлым вечером, и большой синяк на челюсти постоянно напоминал ему об этом.

Бренден проводил Абнера взглядом. Воз­можно, ему следовало уволить Галлахера и ос­тавить на работе Уайли. В конце концов, Аб­нер был частью ранчо уже несколько лет. Но у Рэйфа Галлахера – вороная кобыла, и пока Галлахер поблизости, всегда имеется вероят­ность, что он передумает и продаст ее.

Кэтлин была рада, что Абнер уходит. Уай­ли никогда не скрывал своего желания, горев­шего глубоко в его бледно-голубых глазах. Она знала, что отец одобрил бы этот брак, но серд­це ее не могло смириться с подобной участью. Мысль о его прикосновении вызывала отвра­щение, мысль о том, чтобы стать его женой, просто невыносима.

Бренден смерил Галлахера задумчивым взглядом, когда утром они сели завтракать.

– Ты когда-нибудь занимался скотом?

Рэйф покачал головой.

– Не так, чтобы очень.

– Научишься, – отрезал Бренден. – Уайли был первоклассным работником. Тебе придет­ся занять его место, если парням понадобится помощь.

Рэйф кивнул:

– Вы – хозяин.

– Жаль, что не все здесь помнят об этом, – пробормотал Бренден.

Кивнув Кэтлин, он снял шляпу со спинки стула и вышел из дома.

Кэтлин встала, тоже собираясь выйти, но Рэйф взял ее за руку:

– Мы можем поговорить?

– О чем?

– О прошлом вечере. Я хочу извиниться за то, что произошло.

– Разве вы должны извиняться, что всего лишь испортили мне вечер и устроили сцену перед всеми моими знакомыми?

Губы Рэйфа сжались, когда он услышал сар­казм в ее голосе. Кэтлин почувствовала укол совести. Рэйф не был виноват. Но прежде, чем она собралась объяснить, почему так наброси­лась на Рэйфа, тот встал, и глаза его посурове­ли.

– Если ты хотела танцевать с Уайли, могла бы сказать об этом. Я думал, что оказываю тебе любезность.

– Так ты поэтому танцевал со мной весь ве­чер? Чтобы оказать мне любезность?

Рэйф фыркнул, словно вопрос не заслужи­вал ответа.

– Ты мог бы дать мне возможность потанце­вать и с кем-нибудь другим.

Уже произнося эти слова, Кэтлин поняла, что возмущается несправедливо. Ей нравилось танцевать с Рэйфом. Как только он обнял ее, все остальные мужчины в зале перестали для нее существовать.

– А с кем бы ты хотела потанцевать? – спро­сил Рэйф с легкой насмешкой в голосе. – С Уэбом, с Уишфулом? Или с тем застенчивым техасцем, как его там?

– Марти Дэвис. – Ей вдруг стало не хватать воздуха, непонятно почему. Рэйф по-прежне­му держал ее за руку, и она отступила. Он от­пустил ее, она осторожно сделала шаг назад. Почему он так смотрит на нее своими темны­ми глазами, словно забавляясь? Она снова от­ступила на шаг, и еще на шаг… Слишком позд­но она поняла, что он загнал ее в угол.

Оказавшись в ловушке, Кэтлин вытянулась во весь рост. Сердце ее билось, словно она толь­ко что пробежала полторы сотни миль в гору. Его лицо заполнило все вокруг. Она вздрогну­ла, когда он притянул ее к себе, его рука дерз­ко соскользнула вниз.

А потом он поцеловал ее… Это был глубо­кий чувственными поцелуй, который в один миг лишил ее способности мыслить разумно. Она почувствовала своим телом его тело, стройное, мускулистое и возбужденное. Его желание было очевидным. У нее по спине забегали му­рашки, а кровь – откликнулась песней, неве­домой ей ранее.

Она попыталась глотнуть воздуха и раскры­ла губы, и его язык скользнул в ее рот. Мгно­венно горячая волна наполнила ее, словно солн­це взорвалось внутри.

Она почувствовала себя покинутой, когда их губы разомкнулись, – покинутой и смущенной. И бесстыдно жаждущей продолжения.