Принцесса на посту

Все-таки это очень обидно: чтобы получить хоть какой-то вменяемый совет насчет мужчин, мне надо звонить за восемь тысяч миль! Но все равно – спасибо тебе господи за Тину Хаким Баба, что тут еще сказать.

– Так что же мне делать? – поинтересовалась я.

– Ну предпринимать какие бы то ни было действия в любом случае сложно, – отозвалась Тина, – пока ты не вернешься. Единственный способ узнать, что мальчик чувствует, – посмотреть ему в глаза. По телефону ты из него ничего не вытянешь. Мальчишки с телефоном вообще не дружат.

Это точно, и мой экс-бойфренд Кенни тому подтверждение.

– Я знаю! – вдруг воскликнула Тина, словно ее только что осенила дельная мысль. – Почему бы не спросить у Лилли?

– Ой, не знаю, – пробормотала я. – Неохота мне как-то втягивать ее в наши с Майклом отношения…

Честно сказать, мы с Лилли еще ни разу толком не говорили о том, что ее брат мне нравится, а я нравлюсь ее брату. Я всегда опасалась, что она может отреагировать слишком бурно. Правда, в итоге оказалось, что она в некотором смысле даже помогла нам сойтись, открыв Майклу, что это я шлю ему анонимные любовные письма.

– Спроси у нее, – сказала Тина.

– Но не в такую же поздноту! – возразила я.

– В какую еще поздноту? Во Флориде сейчас от силы часов девять!

– Ну да, и в это время дедушка с бабушкой Лилли и Майкла уже ложатся спать. Я не хочу своим звонком их разбудить. Они мне этого не простят.

И на свадьбе припомнят. Но этого я вслух говорить не стала. Хотя, может, Тина и поняла бы.

– Да какая им разница, разбудишь ты их или нет, Миа, – сказала Тина. – Ты же звонишь из другого часового пояса. Они с пониманием отнесутся. И не забудь перезвонить мне после того, как с ней поговоришь! Интересно, что она скажет.

Не буду скрывать: номер я набирала дрожащими пальцами. И не потому, что я так уж боялась разбудить мистера и миссис Московиц и навсегда испортить с ними отношения, а совершенно по иной причине. Вдруг подойдет Майкл? И что я ему скажу? Понятия не имею. Только точно знаю, что не стану спрашивать: «Ты меня считаешь другом или подружкой?» Раз Тина не велела.

Лилли ответила с первого же гудка. Разговор у нас получился следующий.

Лилли: Ого! Какие люди!

Я: Я не поздно звоню? Я же не разбудила твоих бабушку с дедушкой?

Лилли: Как сказать. Немножко разбудила. Но ничего, они это переживут. Ну что, как оно там?

Я: В смысле Дженовия? Да вроде все путем.

Лилли: Еще бы. Здорово ты там устроилась! Целый штат прислуги, все тебя ублажают и ты вся такая в короне.

Я: Корона, кстати, тонну весит. Слушай. Скажи мне как есть, Лилли. Майкл нашел себе другую?

Лилли: Другую? Ты о чем?

Я: Ты знаешь, о чем я. Какую-нибудь флоридскую красотку, которая умеет кататься на серфе. Может, Кейт, а может, Анн-Мари, один глаз голубой, другой карий. Просто скажи мне, Лилли, я не буду закатывать истерику, клянусь.

Лилли: Для начала, чтобы встретить другую, Майклу надо оторваться от ноутбука и выйти из квартиры. За все время, что мы тут, он совершает этот подвиг, только чтобы пожрать или прикупить еще каких-нибудь примочек для компьютера. Сидит перед экраном такой же бледной немочью, как и всегда. Ну а во-вторых, на что ему сдалась какая-то там Кейт – ведь ему нравишься ты.

Я (почти плача от облегчения): Правда, Лилли? Ты клянешься? Ты же не врешь, чтобы меня успокоить?

Лилли: Да не вру я! Только вот не знаю, долго ли он будет хранить тебе верность, учитывая, что ты даже про его день рождения не вспомнила.

У меня что-то колом встало в горле. День рождения Майкла! Я забыла про день рождения Майкла! И в новый ежедневник записала, и все такое, но дел навалилось столько, что…

– О боже, Лилли! – пискнула я. – Напрочь вылетело из головы!

– Вот именно, – отозвалась она. – Напрочь. Но не убивайся. Вряд ли он ждал открытку или еще что. Ты как-никак в отъезде, да в придачу целая принцесса. Где уж тебе помнить про такие мелочи, как день рождения парня?

Ну уж это несправедливо! Мы с Майклом всего двадцать два дня вместе, и двадцать один из них я без продыху занята. Лилли может сколько угодно ерничать, но что-то я не видела, чтобы она спускала на воду военные корабли или воевала за установку парковочных терминалов. Людям невдомек, но вся эта принцессная дребедень на самом деле – тяжелая работа.

– Лилли, – сказала я. – Позови его к телефону, пожалуйста. Майкла.

– Ща, – отозвалась Лилли. И заорала: – Майкл! Тебя к телефону!

– Лилли! – в ужасе вскрикнула я. – Бабушку с дедушкой пожалей!

– Ой, ла-адно, – протянула она. – Может, они отучатся хлопать дверью каждый божий день в пять утра, когда выходят забрать «Таймс».

Ждать пришлось долго. Наконец послышались шаги, а потом голос Майкла:

– Спасибо.

Он взял трубку и сказал не без любопытства – ведь Лилли не предупредила его, кто звонит:

– Але?

Стоило услышать его голос – и я тут же забыла, что на дворе три часа ночи, я страдаю и жизнь моя никчемна. Наоборот, почувствовала себя так, будто на дворе два часа дня и я лежу на одном из пляжей, которые силюсь защитить от эрозии и загрязнения (все зло от туристов!), и теплое солнце ласкает кожу, и мне подают ледяную «Оранжину» на серебряном подносе. Вот такое действие произвел на меня голос Майкла.

– Майкл, – проговорила я. – Это я.

– Миа! – воскликнул он. Кажется, искренне обрадовался. Вряд ли это мое воображение шалит. Тон у него был самый доброжелательный, совсем не такой, словно он собирается бросить меня ради Кейт Босуорт. – Ты как?

– Я в порядке, – ответила я. И зачастила: – Послушай, Майкл, я сама не знаю, как умудрилась проворонить твой день рождения! Я распоследнее чмо! Меня тошнит от самой себя! Я самый отвратный человек, когда-либо топтавший Землю!

И тут Майкл сделал удивительную вещь. Он засмеялся. Засмеялся! Как будто это ерунда – ну забыла я про его день рождения, ну подумаешь!

– Да ничего страшного, – сказал он. – Я же знаю, у тебя куча дел. К тому же разница во времени, все такое. Слушай… дела-то как у тебя? Простила тебе бабушка платную парковку? Или все в покое никак не оставит?

Тут я просто растаяла. Прямо посреди огромной, шикарной королевской кровати, с трубкой, прижатой к уху. Мне не верилось, что он так со мной ласков, – после моего-то непростительного промаха! Словно не было никаких двадцати дней. Словно мы по-прежнему стоим у моего подъезда и сыплется снег, такой белый по контрасту с его темными волосами, и Ларс бесится в вестибюле, потому что мы никак не перестанем целоваться, а он уже замерз и хочет в тепло.

Какой бред я себе придумала – что Майкл может запасть на какую-то там флоридскую девицу с разноцветными глазами и доской для серфинга! Нет, конечно, я до сих пор не выяснила, любит ли он меня и все такое. Но как минимум неравнодушен – уж в этом-то я теперь уверена.

И в этот момент, в три часа ночи, когда я сидела одна-одинешенька в королевских покоях дженовийского дворца – этого было достаточно.

Я спросила, как он отметил день рождения, и он рассказал, что они ходили в «Ред Лобстер» и Лилли словила аллергическую реакцию на креветочный коктейль. Празднование пришлось спешно сворачивать и мчаться в больницу, потому что она вся раздулась, как Виолетта из «Вилли Вонки и шоколадной фабрики». Теперь ей всюду нужно носить с собой шприц с адреналином на случай, если она случайно проглотит еще какого-нибудь моллюска. А еще родители Майкла подарили ему ноутбук для учебы в колледже, а еще он подумывает организовать свою музыкальную группу, когда вернется в Нью-Йорк, потому что спонсоров для интернет-журнала «Головоломка» ему все равно пока найти не удается – а все из-за революционного разоблачения, что «Виндоус» дерьмо и лично он использует только «Линукс».

Похоже, немалое количество бывших подписчиков «Головоломки» испугались мести Билла Гейтса и его приспешников.

Мне доставляло такое удовольствие просто слушать голос Майкла, что я забыла про время, забыла, что надо бы поспать, пока он сам не сказал: