Барон с улицы Вернон. Вернуться на «Титаник». Книга первая

– Пшол вон! – снова ударил его офицер. Джон упал. Офицер обернулся к солдатам.

– Дом сжечь, – приказал он, – а этих вышвырните куда нибудь с моих глаз. И позаботьтесь, чтобы свидетелей не было.

– Помилуйте, сэр, – простонал, поднимаясь, Джон, – я всего лишь торговец. Мы не партизаны и никогда не сочувствовали Шинн Фейн, мы не бунтовщики…

– Дом сжечь, – повторил офицер, и посмотрев на Джона тихо проговорил, – и если уважаемый мистер Сейдж не хочет, чтобы его семья стала жертвой этого… случайного пожара, он заткнёт свой рот. Так и сообщим журналистам: случайно проезжали мимо, но ни кого не успели спасти из огня.

Солдаты подхватили Джона под руки и вышвырнули во двор. Следом вытащили Стеллу, а Анну, прижимавшую к себе плачущих детей, Фредди и Джорджа, вытолкали прикладами.

Офицер вышел, пнул лежавшего у порога Джона и молча направился к стоявшему неподалёку бронеавтомобилю.

Дом занялся огнём быстро. И так же быстро от него осталось тлеющее пепелище.

Никто ничего не говорил. Все молчали глядя на пожар, а после, на то что осталось от дома. Джон сидел на старой коряге. Рядом, опустив голову, плакал Фредди, а старший сын, Джордж, нервно курил папиросу за папиросой. Стелла сидела на коленях, прямо на дороге, её успокаивала Анна. До сих пор перепуганная Дороти забилась под телегу, где прижимала к себе чудом уцелевшего в пожаре щенка. Двенадцатилетний Энтони и восьмилетняя Констанца, просто стояли взявшись за руки, стараясь ничего не говорить и ничего не спрашивать у старших.

Сгорело всё нажитое за долгие годы…

Энтони посмотрел на тлеющие угли и тихонько запел…

– Весёлый мертвец, пастырь чёрных овец,
Собрал он вольный сброд.
И в даль погнал их по волнам
Ветер вольных вод.
Йо-хо, грянем вместе!
Что ж нам дьявол не рад?
Хей-хо, громче песню!
С ней хоть в рай, хоть в ад…

– Глупый мечтатель, – прошептал Джон посмотрев на младшего сына, – он представляет себя пиратом. И как назло любит петь.

– Это лучшее что ему остаётся, – ответил отцу Джордж, закуривая очередную папиросу, – делает что умеет лучше всего.

– Ты нервничаешь, сын, – посмотрел на него Джон, – дай-ка и мне одну.

– Я не помню, чтобы ты курил, отец, – протянул Джону папиросу Джордж.

– Тут не вспомнишь дурные привычки молодости, – ответил Джордж.

– Это я виноват, – заговорил, до того тихо плакавший Фредди, – простите меня, если можете, – это я их впустил. Я трус. И это всё из-за моей трусости!

– Да полно тебе, сынок, – обнял его Джон, – все живы, все целы, не так как тогда, когда шла война.

– А что это, если это не война, отец? – посмотрел Фредди на Джона, – это ты называешь миром? К нам врываются партизаны, следом англичане. Шинн Фейн убивают нас за то, что мы не убиваем англичан! Англичане, потому что у нас не хватает смелости в них стрелять! Я уйду в партизаны. Сегодня же, папа!

– Тихо, тихо, не горячись, – прижал к себе сына Джон, – если бы хотел, то давно бы ушёл, молча, без истерики.

– А? – глянул на отца Фредди и кивнул на Энтони, – вон, поет. Он умом не двинулся?

Фредди глянул на на Энтони.

– Эй, певец! Замолчи, и без тебя тошно!

Энтони замолчал, переглянулся с Констанцей и так же, держа сестру за руку, подошёл к отцу и братьям.

– Вот, – достал он из-за пояса небольшой свёрток и протянул его отцу.

– Что это? – взял свёрток Джон.

– Мамины и бабушкины украшения, – вытерев слёзы с лица, проговорил виновато мальчик отворачивая глаза.

– Да что ты говоришь, сын! – воскликнул Джон, – какой ты у меня умница! Откуда они у тебя?

– Анна! – позвал он жену, – идите все сюда, скорее! Энтони нас всех спас!

– Что? – подошла Анна и присела рядом с мужем, – мои украшения? Сынок, ты успел забрать мои украшения?

Она крепко обняла сына и поцеловала сына.

– Умница, расскажи, где ты их взял? Откуда они у тебя взялись?

– Простите нас, мамочка, папочка, – виновато опустил голову Энтони, – мы с Констанцей вчера играли в пиратов и это были наши сокровища. Я положил их себе в куртку и думал незаметно подложить обратно к тебе в шкатулку, мама. Но забыл. А утром пришли солдаты…

– Стоп! – остановил его рассказ Джон и посмотрел на жену, – думаю, что мы прощаем им все шалости на год вперёд! Правда, Анна?

– Правда, – кивнула в ответ Анна и снова обняла Энтони, а другой рукой прижала к себе Констанцу.

– Это настоящие пиратские сокровища, сынок, – улыбнулся Джон глядя на украшения, – вы спасли нас от разорения, дети.

Джон обратно завернул их в свёрток и посмотрел на жену.

– Что думаешь, Анна?

– Я их всё равно никогда не одевала, – ответила Анна, – наших детей надо похвалить. Через них нам помог Бог. И первое, что мы сделаем, пошлём старших мальчиков к ростовщику. Пусть он всё это купит по той цене, по которой захочет. И сегодня же уедем отсюда. Я не хочу тут оставаться ни дня. И девочки со мной согласны.

– И куда же мы? – вздохнул Джон.

– В Лондон, – решительно ответила Анна, – туда куда ты не хотел ехать, потому что не слушал меня! Видишь, что получилось из-за твоего упрямства, Джон? Думаю, что мой брат ещё не продал домик тётушки Розалии? И эти, пусть они понимают, что мы им не враги. А в Лондоне всегда можно найти работу, хотя бы временную. А потом уберёмся подальше из этой проклятой страны. Твои племянники уже давно в Нью-Йорке! И нас звали, а ты упёрся и не поехал! Неужели непонятно, что тут ничего хорошего не будет?

– Не слышал, чтобы Лондон нуждался в пивоварах и пекарях, – усмехнулся Джон в ответ жене, – а тем более Нью-Йорк!

– Зато там всегда нужны швеи, – улыбнулась Анна, – а тебе, мой супруг, пора бы привыкать сидеть дома, чтобы потом нянчить внуков и не думать о работе. Хватит, наработались уже с тобой.

– Внуков? – удивился Джон.

– Наши дети выросли, Джон, если ты не заметил, – ответила Анна…

Глава 3