Diablo. Черная дорога

– Я не из Вестмарша, – ответила она.

Пират накинул рубаху. Остальная одежда у него была на корабле – как и горячая ванна, потому что мальчишка-юнга прекрасно знает, что его ждет, если он позволит воде остыть.

– Откуда тогда?

– Из Араноха.

– Лут Голейн? Да, я заметил у тебя небольшой акцент.

– С севера Лут Голейна. Мой отец вел дела с городскими купцами.

– Какие такие дела?

– Он был стеклодувом. Делал самые прекрасные вещи в мире. – Голос женщины дрогнул.

Райтен смотрел на нее с холодным бесстрастием, понимая, откуда исходят такие эмоции. И, зная это, он не мог не повернуть еще раз нож в старой ране:

– Где твой отец сейчас?

Губы ее задрожали.

– Твои пираты убили его. Безжалостно.

– Он наверняка оказывал сопротивление. А насчет милосердия – так я им его не позволяю. – Райтен пригладил взъерошенные волосы пятерней.

– Мой отец был стар, – заявила женщина. – Он не мог ни с кем драться. Он был добр и мягок, его незачем было убивать.

– Убивать? – Райтен швырнул ей слово обратно. В два быстрых шага преодолел он разделяющее их пространство. – Мы пираты, женщина, а не кровавые убийцы, и я научу тебя говорить о нашем ремесле вежливо.

Она не взглянула на него. В глазах набухали слезы страха и сбегали тонкими ручейками по избитому лицу.

Погладив женщину костяшками пальцев по щеке, Райтен наклонился к ней и прошипел в ухо:

– И со мной ты тоже будешь разговаривать вежливо, или я вырву этот язык и натравлю на тебя своих морских волков.

Голова женщины качнулась к нему. Глаза вспыхнули, отражая бушующий в камине огонь.

Райтен ждал, размышляя, что она скажет теперь. Женщина молчала, и он продолжил дразнить ее:

– Твой отец умер достойно? Что-то я не припомню. Сражался ли он или издох, завывая, как старуха?

– Будь ты проклят! – вскрикнула женщина. И бросилась на него, взмахнув кулачком правой руки. Не сходя с места, Райтен поймал слабый кулак, полностью исчезнувший в его ладони. Она дернулась, попытавшись ударить мужчину в пах. Капитан пиратов чуть повернул ногу, и удар пришелся в бедро. Потом он повел плечами и наотмашь хлестнул дерзкую по лицу.

Удар был такой силы, что отбросил женщину к стене. Оглушенная, с закатившимися глазами, она, неуклюже подвернув ноги, сползла на пол.

Райтен облизал разбитые о ее зубы костяшки. Боль дала ему ощущение полноты жизни, а вид беспомощно раскинувшегося перед ним тела позволил почувствовать, что он вполне владеет собой. Шея все еще саднила, но свое унижение он уже разделил с женщиной, пусть она о том и не подозревала.

– Я убью тебя, – прохрипела женщина. – Клянусь Светом и всем святым в мире, что, если ты не убьешь меня, я найду способ прикончить тебя.

Она вытерла окровавленный рот рукой, запачкав пальцы.

Райтен усмехнулся:

– Будь я проклят, но ты мне нравишься, милашка. Ты говоришь так, словно заглянула в глубину моего сердца. – Он смотрел на нее сверху вниз. – Видишь? Большинство людей подумали бы, что ты просто болтаешь. Шлепаешь губками, изображая плохую девочку, а может, и чтобы почувствовать себя немного храбрее. Но я гляжу в твои глаза и знаю, что ты говоришь правду.

– Если я выживу, – женщина говорила твердо, – тебе придется каждый день оглядываться через плечо, потому что, как только я найду тебя, я тебя убью.

Все еще ухмыляясь, чувствуя себя куда лучше и удивляясь тому, как все обернулось, Райтен кивнул:

– Я знаю, женщина. И будь я сверхсамоуверенным хвастуном, как кой-какие старикашки-жрецы, я бы, возможно, совершил ошибку, обломав тебе рожки, смирив и оставив в живых. Многих можно запугать и больше ни о чем не беспокоиться. – Женщина с трудом поднялась на ноги в открытом бунте. – Но ты и я, женщина, – продолжил Райтен, – мы не такие, как все. Люди ни во что нас не ставят, они полагают, что мы блефуем. Люди не понимают, что однажды мы возненавидим их и начнем разрабатывать план их сокрушения, поджидая, когда они проявят слабость, которой мы сможем воспользоваться. – Он сделал паузу. – Совсем как ты, прошедшая через все оскорбления, которым я подверг тебя, чтобы сломать, но оставшаяся при этом достаточно сильной, чтобы попытаться убить меня.

Она стояла, глядя ему прямо в лицо, и кровь текла по ее подбородку.

Райтен улыбнулся, на этот раз неподдельно тепло.

– Я хочу поблагодарить тебя за это – за то, что привела в порядок мои борта и починила паруса. За то, что я остался верен своим стремлениям. Не важно, сколько царапин оставил на мне этот всезнающий мастер Баярд Чолик, я не дворняга, чтобы мчаться за брошенной костью и сносить хозяйскую трепку.

Пират шагнул к женщине.

На этот раз она не отшатнулась. Глаза ее не отрывались от него, словно пронзая насквозь.

– Спасибо тебе, женщина. – Райтен наклонился, губы его потянулись к ее губам.

Быстро и целенаправленно, как еще никогда в жизни, женщина впилась зубами в горло капитана, вгрызаясь в плоть, добираясь до яремной вены.

Глава 4

Дэррик осторожно переставлял ноги на каменистом гребне, стараясь не смотреть вниз, чтобы не закружилась голова от вида окутанной туманом реки под скалой. Там и тут лунный свет целовал зыбкую воду, и она стыдливо вспыхивала бриллиантовыми искрами. Дыхание со свистом вырывалось из груди моряка, тяжелое и быстрое. Дэррик знал, что Мэт и другие уже взобрались по канату, и это радовало его. Возможность же наскочить в темноте на группку расположившихся на утесе пиратов отнюдь не вселяла в сердце веселье.

Нож он сжимал в руке, но сабля осталась висеть в ножнах на боку. Тяжелый клинок бил по бедру. Прикрывая лицо свободной рукой, молодой человек ухитрялся отводить от глаз еловые и пихтовые лапы. Прочим веткам удавалось хлестнуть его по лицу и оставить рубцы.

Великан-пират пробирался по тропе, бегущей по хвойному лесу, но затем резко свернул с нее, нырнув в густые заросли кустов, и исчез.

Дэррик удвоил усилия, почти превысив пределы своих сил, потраченных на долгий и трудный подъем в гору. Перед глазами мушиным роем кружились черные точки, и он никак не мог втянуть в легкие столько воздуху, сколько хотелось.

Если пираты обнаружат их, у Дэррика и его группы бойцов мало шансов добраться до «Одинокой звезды», оставшейся в Заливе Вестмарша, – пиратские корабли наверняка нагонят их. В худшем случае их убьют сразу, заодно с юным пленником.

Дэррик добрался до того места, где пират бросился в подлесок, и кинулся туда же. Почти не ориентируясь в лесной тьме, он на миг растерялся, решив, что заблудился. Автоматически подняв глаза, моряк не увидел ничего, кроме толстого полога хвои, полностью скрывшего звезды, так что определить направление отсюда было невозможно. Положившись на слух, Дэррик продолжал бежать за продирающимся сквозь кусты пиратом.

Вдруг из темноты вырвалось нечто. Тусклый свет позволил Дэррику различить что-то вроде распахнутых кожистых крыльев, поблескивающих черных глаз и сверкающих белых зубов – и все это неслось на него. По меньшей мере дюжина летучих мышей, вспугнутых пиратом, накинулась на моряка. Хриплое верещание, от которого свербело в ушах, ничем нельзя было заглушить, а остренькие клыки обжигали кожу, оставляя глубокие борозды.

Дэррик, не сбиваясь с шага, наугад размахивал ножом: нетопыри знали преимущества охоты стаей и частенько затевали подобные игры. Сам Дэррик никогда подобного не видел, но слышал, что группка этих хищников-кровопийц способна завалить взрослого человека и обгрызть до костей.

Дэррик оставил летучих мышей метаться в безуспешных поисках и пробежал еще немного, затем споткнулся о поваленное дерево и упал. Оказавшись на земле, он кувыркнулся, не выпуская из окаменевшего кулака нож. Сабля сильно хлестнула по ноге, наверняка оставив синяк. Но молодой человек уже вновь был на ногах, озираясь, пытаясь определить, куда бросился пират.

Дыхание обжигало горло, а Дэррик продолжал мчаться по лесу. Сердце бухало в груди, грохоча, словно молот о наковальню. Он слышал, как кровь бежит по венам. Уцепившись свободной рукой за дерево, моряк по инерции развернулся, так резко, что со ствола слетела кора.

Верзила-пират бежал с трудом. Он дышал захлебываясь, тяжело и хрипло, не соблюдая темпа.