Дети Божии

Наступила тишина, которая вполне заслуживала название чреватой.

– Вы, синьора, безжалостны, – проговорил наконец Сандос, прищурив глаза. – Рад, что мне повезло и я не могу оказаться вашим зятем.

Улыбающаяся и победоносная Джина повела Сандоса к своей машине. Селестина семенила рядом с ними. Открыв заднюю дверь, Джина нырнула внутрь и передала священнику большой пакет с гранулами, не обращая внимания на его руки, которые решила игнорировать.

Какое-то мгновение он неловко пытался удержать пакет, но наконец сумел надежно ухватить его, пока Селестина чирикала о том, как надо держать, поить и кормить животное, и сообщила ему, что мать зверька звали Клеопатрой.

– Названа в честь египетского обычая царственного инцеста, – очень негромко произнесла Джина, так чтобы Селестина не услышала и не потребовала разъяснений.

Она достала клетку с заднего сиденья.

– Так, – столь же тихо и по той же причине произнес Сандос, как только они сделали первые шаги к его апартаментам. – Тогда эта получает имя Элизабет в надежде на то, что последует примеру Королевы-девственницы.

Джина рассмеялась, однако он предупредил ее:

– Если она окажется в положении, синьора, я без малейших колебаний верну всю династию к вашему порогу.

Они поднялись наверх и водворили Элизабет в ее новую квартиру. Клетка представляла собой нехитрое сооружение из планок и мелкой сетки на оранжевом пластмассовом поддоне. В ней располагался перевернутый овощной ящичек, в котором маленькое животное могло укрыться. Клетка была открытой сверху.

– А она не вылезет отсюда? – спросил Сандос, садясь и глядя на животное: продолговатый комок золотых волос с белым седлом и звездочкой на лбу величиной и формой примерно с камень мостовой. Передний конец тушки, по его мнению, отличался от заднего исключительно наличием пары настороженных глазок, блестящих, как черные бусины.

– Я сейчас покажу вам, что морские свинки не принадлежат к числу любителей лазить, – произнесла Джина, пристраивая к клетке полную воды бутылочку. Она на мгновение приподняла зверюшку, так что Эмилио мог видеть абсурдно короткие ножки, на которые опиралось массивное тельце, а затем отправилась на его кухню в поисках посудного полотенца.

– Кроме того, не надо забывать класть на колени какую-нибудь тряпку, – сказала она, передавая ему ткань.

– Она сделает на тебя пипи, – пояснила Селестина, когда он принял животинку от ее матери. – A еще…

– Спасибо, cara. Дон Эмилио вполне способен понять все остальное, – произнесла Джина, плавно опускаясь в другое кресло.

– Какашки похожи на маленькие изюмки, – добавила безжалостная Селестина.

– Свинки не такие вредные, как моя дочь, – добавила Джина. – Они обожают, когда их гладят, но ваша еще немного боится, когда ее вынимают из клетки. Время от времени берите ее на руки на пять или десять минут. Вообще Селестина права, пусть и несколько неделикатна. Не доверяйте терпению морской свинки. Если вы продержите Королеву Элизабет на руках много дольше этого срока, она вполне может решить, что вы собрались перейти в англиканство, и собственными силами крестить вас.

Сандос посмотрел на животное, инстинктивно старавшееся сделаться похожим на камень и потому решительно несъедобным на тот случай, если наверху вдруг пролетит орел. На лбу зверька располагалась небольшая черная буковка V между двумя опущенными, похожими на раковины гребешка ушами.

– У меня никогда не было домашних животных, – произнес он негромко. На внешних краях его ладоней, там, где нервы не были перерезаны, ощущения сохранились, и Эмилио провел внешней стороной мизинца по короткой шелковой спинке животного, от круглой головы до бесхвостой попы. – Ну, хорошо. Я принимаю твой подарок, Селестина, при одном условии, – проговорил Эмилио, жестко посмотрев на мать девочки. – Насколько я понимаю, синьора, мне потребуется торговый агент.

– Понятно, – поторопилась с ответом Джина. – Я буду доставлять вам корм и свежую подстилку каждую неделю. Естественно, за мой счет. И я очень благодарна вам за то, что вы берете ее, дон Эмилио…

– Ну да, конечно, и это тоже. Но есть и другие вещи. Если это не слишком затруднит вас, я нуждаюсь в кое-какой одежде. Я не имею установленного кредита, и существуют кое-какие практически необходимые вещи, которых я пока еще не могу сделать.

Эмилио осторожно поднял свинку с колен и поместил ее в оставшуюся на полу клетку. Животное немедленно шмыгнуло под миску для овощей и замерло там.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы вы за что-то платили, – сказал он, выпрямляясь. – Мне платят небольшую пенсию.

Она удивилась:

– Пенсию по инвалидности? Но вы же работаете, – сказала Джина, указав рукой в сторону звукозаписывающей аппаратуры.

– Как отставному священнику, синьора. Признаюсь, что легальная сторона ситуации остается загадочной для меня самого, – признал Сандос. – Но на прошлой неделе мне объяснили, что в наши дни общество Лойолы в некоторых регионах функционирует как межнациональная корпорация со своими медицинскими льготами и пенсионными планами.

– То есть место провинций заняли конторы филиалов! – Джина закатила глаза к небу, все еще удивляясь тому, что разногласия дошли до этой точки. – Линия раздела оказалась на своем месте еще почти век назад, однако удивительно то, сколько вреда могут натворить два упрямых, не идущих на компромисс старика – теперь уже скончавшихся, однако, на мой взгляд, слишком поздно.

Сандос скривился:

– Что ж, иезуиты не в первый раз забегают вперед Ватикана. К тому же Общество уже не впервые подвергается разделению.

– Но на сей раз ситуация выглядит еще грязнее, – сказала Джина. – Почти треть епископов отказалась читать Буллу о Прещении[23 - Прещение – традиционный в Русской церкви общий термин для обозначения того или иного церковного дисциплинарного наказания, предусмотренного церковным правом Православной церкви. (Прим. ред.)], и до сих пор длятся сотни гражданских процессов по поводу прав собственности. Не думаю, чтобы сейчас кто-нибудь реально понимал юридический статус Общества Иисуса!

Сандос покачал головой и пожал плечами:

– Ну, Джон Кандотти говорил мне, что переговоры возобновились. Он полагает, что пространство для маневра есть у обеих сторон, и вскоре может возникнуть какого-то рода договоренность…

Джина улыбнулась, глаза ее блеснули:

– Дон Эмилио, в Неаполе вам каждый скажет, что трудно найти такую политическую головоломку, решение которой Джулиани не смог бы найти хитростью или силой. Новый Папа великолепен и столь же хитроумен, как дон Винченцо. Не сомневайтесь: вдвоем они решат и эту проблему.

– Надеюсь на это. Однако, – проговорил Эмилио, обращаясь к более насущной проблеме, – в статьях положения о начислении пенсии нет пункта, позволяющего учитывать сокращение времени, возникающее при перемещении с околосветовой скоростью. Поскольку по календарю мне уже почти восемьдесят лет, я считаю, что по закону имею право получать пенсию от той части корпорации, которая прежде именовалась Антильской провинцией.

Иоганн Фелькер, личный секретарь отца-генерала, донес эту ситуацию до всеобщего сведения. Отец-генерал был крайне раздосадован аргументацией, однако Фелькер, человек в высшей степени принципиальный, настоял на том, что Сандос имеет право на этот источник дохода.

– Так. Сейчас до сих пор производят одежду фирмы Levi’s?

– Конечно, – сказала она несколько рассеянным тоном, поскольку Селестина оставила клетку с морской свинкой и направилась в сторону. – Ничего не трогай, cara! Scuzi, дон Эмилио. Как вы сказали? Levi’s?

– Да. Пару брюк, если угодно. И, может быть, три рубашки? У меня очень маленькая пенсия. – Он кашлянул. – Не имею ни малейшего представления о том, что сейчас носят и сколько это стоит, так что буду полагаться на ваше усмотрение, однако предпочту, чтобы вы не покупали чего-то ужасно…

– Поняла. Ничего ужасно экстравагантного, модного и дорогого. – Джина была растрогана тем, что он просит ее об этом, однако сохраняла на своем лице деловое выражение, прикидывая размеры на глаз, как опытная портниха, будто ей то и дело приходилось помогать обращавшимся к ней за помощью священникам.

– Один пуловер, мне кажется…

– Не пойдет. – Она отрицательно покачала головой. – Ортезы будут цепляться за ткань. Но я знаю портного, который шьет чудесные замшевые куртки… – Теперь уже он засомневался, и она поняла причину возражения.

– Классический покрой и прочный материал никогда не будут экстравагантными, – сказала Джина. – К тому же я устрою все недорого. Что-то еще?.. Я – замужняя женщина, дон Эмилио. И мне уже приходилось покупать мужское белье.

Эмилио закашлялся, покраснел, отвел глаза в сторону:

– Благодарю вас, в настоящее время мне ничего не надо.

– Но я несколько смущена, – проговорила она. – Неужели иезуиты не могут предоставить вам…

– Я не просто выхожу из корпорации, синьора. Я слагаю сан. – Наступила неловкая пауза. – Подробности пока не согласованы. Я останусь здесь, скорее всего, как наемный работник. Я лингвист по профессии, и здесь для меня есть работа.

Она знала кое-что из его прошлого; отец-генерал подготовил свое семейство, прежде чем приглашать Сандоса на крещение. И тем не менее Джина была удивлена и опечалена его решением, каковы бы ни были его причины.

– Жаль, – проговорила она. – Я понимаю, насколько трудным могло оказаться такое решение. Селестина! – окликнула она дочь, вставая и призывая ее к себе. – Ну что ж, – сказала она, снова улыбнувшись, – не будем более досаждать вам, дон Эмилио. Мы и так слишком надолго оторвали вас от дел.

Думая лишь о том, как эти двое прекрасно смотрятся вместе, Селестина посмотрела снизу вверх на обоих взрослых, темного и светлую, и ей, не сведущей в иконографии, делавшей их обоих такой неподходящей парой, представились церковные росписи.