Пустая страница

– А ты как думаешь? Сексом, наверное, заниматься, я-то что? Меня не приглашали, я своими глазами сам процесс не видела.

Ну всё, хватит! Пора разгонять этот курятник.

Выхожу из коридора и уже уверенно встречаю три пары заинтересованных глаз. Удивительно, но без оружия за спиной я чувствую себя более уверенно.

– Никакого секса не было, – твёрдо говорю я. – Полицейский Дориан помог мне, ничего более.

Женщины переглядываются между собой и молчат. Замечаю, что брюнетка и Шайла сели за стол, но вот как на высокий барный стул забралась старушка? Подпрыгнула, или это её подруги подсадили? Брюнетка криво улыбается мне, но все продолжают молча лупать глазами. Видимо, у них не принято говорить такие вещи в лицо, только за спиной. Но так я думаю до момента, пока они все одновременно не начинают говорить. Плотину прорывает, и меня затапливает уймой вопросов и догадок.

– А как помог? – спрашивает Шайла.

– Что же случилось? – восклицает блондинка.

– Как тебя зовут? Ты к нам надолго? – задаёт сразу пару вопросов брюнетка.

– Я принесла пирог, а тут что – чайника нет?

– Сегодня в газете написали…

У меня сейчас лопнет голова. Но их щебетание напоминает мне о маме, когда она собиралась с подругами, это выглядело примерно так же. Много шума и мало логики. Папа всегда находил важные дела за пределами уютных стен, стоило собеседницам оказаться на пороге нашего семейного дома. Папа всегда говорил: "Мне тут не место, в столь важных вопросах я полный профан". Вот и мне тут не место.

– Я – Кайла, – представляюсь и подхожу к женщинам ближе. – Вчера я попала в небольшую аварию, а мистер Дориан мне помог. У Миранды не оказалось мест…

Они не дают мне договорить. Низкая женщина, которую, оказывается, зовут миссис Дутти Прэстон, фыркает и морщит нос при упоминании имени Миранда. Её черноволосая подруга облокачивается о стол и, закатив глаза, заявляет, что у Миранды притон, в котором все только и делают, что сношаются. На это заявление миссис Прэстон хихикает, а Шайла поддакивает. Мои "гости" продолжают щебетать, практически не замечая меня. Этому оркестру дирижёр не нужен. В итоге миссис Прэстон всё же обращает на меня внимание и спрашивает:

– А куда ты направлялась? До того как попала в аварию. А пластырь на лбу от этого? Ударилась? Бедняжка.

– В Техас, – с ходу лгу я. – Там у меня тетушка.

Тетушка? Боже, Кайла, тебе стоит прекратить читать любовные романы. Тетушка. В нашем столетии так никто никого не называет.

– А что с ней? Она больна? – уточняет миссис Прэстон.

– Нет, я просто ехала навестить её.

– Ты хороший человек, вот у меня есть племянники, которых я ни разу не видела…

И тут продолжается разговор, который вихрем переходит от одной темы к другой. Они так быстро и слаженно ведут диалог, что мне ничего не остаётся, как только наблюдать за ними. В момент секундной тишины я успеваю вбросить вопрос:

– А вы не подскажете, где я могу купить кофе?

Миссис Прэстон выпучивает глаза, и это выглядит достаточно комично, ведь линзы и без этого делают их непропорционально большими.

– Купить? Можно ведь самой сварить. Или ты не умеешь?

Шайла приходит мне на помощь:

– Вверх по улице, второй поворот направо.

– Но он там паршивый, – добавляет миссис Прэстон.

– О, Боже, миссис Прэстон, вы что – выражаетесь? – вбрасывает брюнетка, которую зовут Олли.

Она не представилась, это я просто услышала.

– Только когда мистер Эйб не видит, – улыбаясь сообщает старушка.

– Где бы мне найти такого мистера, – говорит Олли.

Их беседа продолжается ещё около часа. А потом миссис Прэстон вспоминает, что ей нужно закупить продуктов для ярмарки. Она спрыгивает с барного стула и, подгоняя подруг к выходу, спрашивает у меня:

– Надеюсь, ты пойдёшь на нашу ярмарку. Приготовь пирог, мужчины любят пироги.

Ярмарка, пирог, мужчины. Ничего не понимаю, но и переспрашивать не буду.

– Боюсь, что завтра меня тут уже не будет.

– Может, задержишься? – спрашивает Олли. – Это очень весело. Ежегодная ярмарка – это одно из самых значимых событий в Скайвилль.

– Извините, но…

– Мы зайдём за тобой в пять, – говорит миссис Прэстон, и дверь закрывается.

Это тройное торнадо просто выбило меня из колеи. Запираю дверь, отодвигаю занавеску и, как все местные, поглядываю за горожанами. Жуть.

Бросаю слежку и прохожу вглубь гостиной. Падаю на диван и, смотря в потолок, планирую свой день. Кофе варить я не буду, а следовательно, пойду умоюсь, приведу себя в более-менее сносный вид и пойду за кофе. Потом отправлюсь к дому Дориана и узнаю, как там поживает мой пикап, а дальше заберу машину и двину в путь, который обещает быть долгим.

Умываюсь, меняю повязку, радуюсь тому, что синяк не разошелся дальше, он стал желтоватым и, в принципе, тональная основа может его легко спрятать. Замазываю боевые ранения, подкрашиваю тушью глаза, хватаю сумку и иду на поиски кофе.

На улице достаточно людно, прохожие откровенно пялятся на меня, а я стараюсь делать дружелюбное лицо, кто-то даже здоровается со мной, я отвечаю тем же. Но стоит людям оказаться у меня за спиной, как я слышу обрывки фраз о том, что я новая пассия Дориана, которая бегала к нему прошлой ночью. Ещё я узнаю о себе более новое, что моя тётушка из Техаса больна, и я еду её навестить и отпустить в последний путь.

Боже, не прошло и часа, как выдуманную тетушку, совсем недавно рожденную в моей голове, похоронили. Очень дружелюбный город.

В какой-то момент я перестаю слушать прохожих и упорно продолжаю искать кофейню. Проходя мимо одинаковых домов, я понимаю, что в маленьком городке, возможно, куда больше шума, чем в мегаполисе.

Нахожу кофейню и, оказавшись внутри, заказываю два капучино. Не знаю, какой кофе предпочитает полицейский, я пью только такой. На всякий случай беру два сахара. Забираю заказ у бариста, это молодой парнишка, ему примерно девятнадцать, рыжие кудрявые волосы и десятки канапушек делают из него идеального натурщика для художника.

Направлюсь к дому Дориана и ловлю себя на мысли, что этот город словно стёр мой страх перед Ником. В некоторые моменты я вообще забываю, отчего я тут оказалась. С одной стороны – это хорошо, ведь я хочу начать жить с чистого листа. Но с другой стороны – плохо. Я теряю бдительность и осторожность.