Бэтмен. Ночной бродяга

Когда машина выехала на бетонную стоянку, Брюс разглядел Драккон. Такая же ухоженная, как и всегда, черные волосы уложены в знакомый узел. Детектив ждала их возле огромных входных дверей в компании двух охранников и низенькой круглой женщины в простой черной блузке.

Брюс глубоко вздохнул. Ему не стоило так нервничать, но когда он взглянул на свои руки, лежащие на коленях, то понял, что они дрожат. Юноша покрепче сжал ладони. Оказавшись на территории лечебницы, он еще раз осознал, насколько неприступным должно быть это место. Прямо сейчас он чувствовал себя узником, приговоренным к заключению в стенах «Аркхэма». Крайне неприятное ощущение. Уэйн даже не представлял себе, как отсюда вообще можно было сбежать.

«Ты здесь ненадолго. Пять недель пролетят мигом», – убеждал он себя.

– Удачи, мастер Уэйн, – пожелал Альфред, когда машина остановилась напротив лестницы, ведущей к главному входу в лечебницу.

Брюс отвлекся от окон и посмотрел в зеркало заднего обзора, чтобы встретиться со знакомыми глазами Альфреда. Вздохнув, Брюс кивнул опекуну, открыл дверцу машины и вышел навстречу поджидавшим его людям.

Когда он приблизился, женщина в черной блузке, стоявшая прежде со скрещенными на груди руками, протянула ему ладонь. Она была ниже Брюса, но юноша все равно поморщился от силы ее рукопожатия. У нее была кожа светло-коричневого цвета, а глаза казались жесткими, словно мрамор. Уэйн заметил, что стоящие по обе стороны от женщины охранники носили бронежилеты, на которых жирными белыми буквами было выведено «ОХРАНА».

– А вы рано, – хмыкнула женщина. Заглянув Уэйну через плечо, она внимательно посмотрела на машину Альфреда, как раз разворачивающуюся в сторону выхода. – Рада, что вы наняли няньку, которая умеет следить за временем.

– Его зовут Альфред, – сказал Брюс, – и он мой опекун.

Женщина улыбнулась.

– Ну конечно. Я совершенно уверена, что он не воспринимает вас как ребенка, с которым ему приходится нянчиться.

– Брюс, это доктор Зои Джеймс, – со вздохом произнесла Драккон, поправляя очки. – Она старший надзиратель лечебницы «Аркхэм». Ты будешь подчиняться непосредственно ей.

– Детектив считает, что со мной сложно поладить, – доктор Джеймс подмигнула, – но мы постараемся сделать твой визит к нам максимально веселым, не так ли, Уэйн?

– С вами сложно поладить, – ответила Драккон, закатив глаза. – Не заставляйте меня пожалеть об этом, Джеймс.

– Я всегда была лапочкой, – произнесла Джеймс, и прежде чем детектив нашлась с ответом, смотрительница просвистела веселую мелодию и жестом пригласила проследовать за ней. Обернувшись, она сообщила Брюсу: – Ты должен будешь отмечаться в регистратуре всякий раз, как ты появишься, а затем заверять это моей подписью, иначе тебе не зачтут этот день. Так что веди себя хорошо, иначе я могу превратить твое пребывание здесь в кошмар.

Они остановились перед главным входом. Только сейчас Брюс заметил, что двери были отлиты из массивного листа металла и контрастировали с обликом здания в стиле готической архитектуры. Джеймс положила руку на сканер, расположенный сбоку от входа, затем набрала на клавиатуре длинный код. С громким лязгом двери разошлись в стороны, пропуская посетителей в тускло освещенное фойе.

Брюс последовал за доктором Джеймс и Драккон к маленькой стойке, защищенной толстым стеклом. Двери за их спинами громко захлопнулись, заперев вошедших в лечебнице.

Сидящий за стеклом мрачный санитар громко чавкал жвачкой. При виде Брюса он на миг прекратил жевать. Уголок рта изогнулся.

– Это же пацан, – произнес он, прищурившись и протягивая Брюсу анкету сквозь узкую щель в стекле. Санитар кивнул Джеймс. – Выглядит не таким уж и богатым, как его рисуют по телику.

Брюс не поднимал взгляда, надеясь, что санитар не заметит, как щеки юноши слегка покраснели. Заполнив анкету как можно поспешнее, Уэйн вернул ее мужчине. Драккон и Джеймс пригласили его проследовать за ними. Процессия миновала вращающиеся двери, по обе стороны которых стояли вооруженные охранники.

Все трое оказались внутри лечебницы.

Первым делом Брюса поразило, насколько холодное тут освещение. Люминесцентные огни придавали выложенным плиткой полам и пестрым стенам тошнотно-зеленый оттенок. У юноши сразу сложилось впечатление, что стены окружают его со всех сторон, приближаются все ближе и в конечном итоге раздавят словно букашку. Из соседнего зала доносились гневные выкрики и дикие вопли, которые могли оказаться как смехом, так и рыданием.

– Лечебница находится под контролем администрации мэра Прайса, – говорила Джеймс на ходу, – тот факт, что они так пристально присматривают за этим местом, я имею в виду нашу охрану, техников, рабочих и оборудование, должен тебе сказать все, что нужно знать о том, насколько опасными город считает содержащихся здесь преступников.

Мимо них, не удостоив процессию даже взглядом, проследовала парочка охранников, почти волочащих по полу заключенного с извилистым шрамом на пол-лица. Зато арестант их заметил.

– Так-так-так, – произнес он, изогнув шею и оскалившись на Брюса, – а что это такой утонченный мешок с мясом делает в подобном месте?

И прежде чем кто-либо успел его остановить, узник метнулся к Брюсу.

Юноша инстинктивно принял боевую стойку, но Джеймс уже была рядом. Она перехватила руку заключенного, заломила ему за спину и с силой впечатала в ближайшую стену. Щека узника стала ярко-розовой.

– Хорошие рефлексы, – удивленно прокомментировала Драккон, покосившись на Брюса.

Сердце юноши бешено стучало в груди.

– Полагаю, тренажерный зал хоть на что-то, да годится, – удалось ему ответить.

– Еще одна подобная выходка, – предупредила заключенного Джеймс, – и я добавлю несколько лет к твоему сроку. Я знаю, как ты наслаждаешься своим временем здесь. – Она криво усмехнулась, и узник оскалился в ответ. Затем мужчина уставился на Брюса, и когда их взгляды пересеклись, он мрачно улыбнулся.

– У тебя слишком нежная и чистенькая кожа для такого места, милашка, – выплюнул он, – если тебе понадобятся несколько шрамов, найди меня.

Брюс отвернулся. Сердце по-прежнему бешено колотилось. Охранники потащили заключенного дальше. Брюс постарался представить узника ребенком, таким же, как он сам в детстве. Представить, как маленький мальчик сидит на лужайке перед домом и вместе со своим отцом наблюдает за тем, как летучие мыши улетают на охоту. Наверное, у некоторых людей вообще не было детства.

Джеймс наблюдала за ним, скрестив руки на груди.

– О чем задумался, Уэйн?

– Я размышляю о том, в какой момент человек превращается из ребенка в убийцу.

– А, так ты у нас интересуешься криминальной психологией? – ответила Джеймс. – Ну, тогда ты оказался в нужном месте. От наших заключенных у тебя душа уйдет в пятки. Не забыл еще человека, которого только что видел? Он убил четырех людей в кафе.

Брюса обдало холодом.

– Да, он казался вполне приятным собеседником, – пробормотал он.

– Доктор Джеймс работает старшим надзирателем уже больше десяти лет, – добавила Драккон, – как видишь, для того, чтобы управлять подобным местом, требуется немалая выдержка.

Они покинули маленький коридор и неожиданно оказались в огромном помещении со сводчатым потолком, откуда открывался вид на множество этажей, усеянных тюремными камерами. Брюс замер на месте при виде необъятного пространства «Аркхэма». Это были ворота в преисподнюю.

– В чем дело? – сухо спросила Драккон. – Начал, наконец, жалеть о своей увеселительной поездочке?

– Это женское восточное крыло, – произнесла Джеймс, когда процессия повернула направо. – Мужчины содержатся в западном крыле. Медицинские кабинеты в центре здания соединяют оба крыла.

«Это объясняет форму лечебницы», – подумал Брюс.

– Под нашими ногами находится еще один, дополнительный этаж, где содержатся заключенные, подвергающиеся интенсивной терапии. Ты будешь подметать и мыть полы в женском крыле и чистить туалеты, которыми пользуются охранники. Завтра ты почистишь подвал. Мы постараемся подстроиться под твои оставшиеся занятия в школе, но с началом лета я буду ждать тебя здесь каждое утро. У наших уборщиков нет проблем с поддержанием лечебницы в чистоте, так что я думаю, что у миллиардера легко получится добиться подобного результата. Предлагаю тебе схватывать все на лету.

Брюс заглянул в одну из камер. Ее обитательница, женщина в оранжевой робе, стояла, прислонившись к решетке. Заметив его взгляд, заключенная оскалилась.

– Эй, дамочки, – закричала она, когда процессия прошла мимо, – кажется, они усовершенствовали наших охранников.

Остальные узницы охотно откликнулись на этот призыв и принялись выкрикивать Брюсу непристойные предложения. Юноша стиснул зубы и упорно смотрел перед собой. Он видел, как парни ухлестывали за Дайан, несколько раз даже ввязывался в драки с особо ретивыми из них. Но сейчас он впервые испытывал что-то подобное на себе. «Почему ты не улыбаешься, Брюс?» Внимание заключенных напомнило ему о том, как вокруг него словно мухи кружат папарацци, как они без устали набрасываются на него и наказывают всякий раз, когда Уйэну не удается ответить подобающим образом. Краешком глаза он заметил выражение лица Драккон. Даже несмотря на желание надлежаще наказать юношу, сейчас она явно прониклась к нему сочувствием.

Наконец, настал миг спасения – они добрались до конца восточного крыла. Джеймс повела их дальше по холодным, зеленым коридорам мимо медицинских кабинетов, возле которых рабочие чинили двери.

На лифте все трое спустились в подвальный уровень. Здесь было темно, сыро и пахло затхлостью. Над входом висел знак: «Отделение интенсивной терапии лечебницы Аркхэм».

– Здесь остаются худшие из худших, Уэйн, – оглянувшись назад, произнесла Джеймс, – на твоем месте, я бы поспешила выполнить здесь всю работу как можно быстрее.