Rex

Ах, как не хочется со всем этим расставаться, даже на ночь! Глубоко вдохнув пряный воздух и томно взглянув на превосходные силуэты деревьев, Елена закрыла дверь, как задвигают кулисы.

Но и в закулисье она ощущала себя словно в Большом театре. Богатые декорации окружили ее, не давая уснуть…

Она расстелила ковер, привезенный с собой, посреди одной комнаты и улеглась на него. Встала, скрутила ковер, перенесла в залу, и проделала все то же самое…Потом понесла в третью…

«Для полного счастья чего-то не хватает…– пришла к выводу новоселица. – И понятно, чего – уюта. Первым делом надо будет устроить альков…» Поневоле мысли вернулись к делам житейским. «Завтра же закажу мебель, – решила Елена, – а для того требуется рулетка. Да и тазик – пока без стиральной машины – не помешал бы». Сконцентрировав последние силы, она снова вышла. Сумерки стремительно сгущались, вот-вот готовые капитулировать полностью и бесповоротно перед напором южной ночи. Уже почти на ощупь, Елена перешла дорогу и постучалась к Наталье номер один.

Калитку открыл невысокий светлоголовый мужчина, очевидно, Наташин муж и, столь же очевидно – седой как лунь. В свете тусклого придомового фонаря его силуэт напоминал безжалостно обрубленное жестокосердным дровосеком кряжистое полено. Во всем теле его чувствовалась застарелая, не пружинистая, сжатость, как у человека, проведшего большую часть жизни под прессом неподъемных грузов. Про тазик, пожав квадратными плечами, он промычал что-то настолько невнятное и негативное, что Елена не посмела повторить вопрос. На просьбу одолжить рулетку ей протянули скомканную в узел металлическую полоску. Елена с недоумением уставилась на подношение и даже отступила на шаг. Владелец угловатыми ладонями пожамкал и повертел комок туда-сюда – безрезультатно. Тогда, чтобы разрубить Гордиев узел, мужчина вычленил из него свободный конец, а другим с силой хлестнул по ближайшему дереву. Метрик разом оторвало от круглого футляра, не подчинявшегося жилистым пальцам. Футляр же, отлетев, стукнулся о металлическую бочку, отчего произвелся значительный звуковой эффект.

– Слышала, как вы выбиваете ковры, – испуганно соврала Елена, изо всех сил стремясь обратить случившееся в комплимент. – Классная работа.

Он поднял на нее водянистые глаза, даже в полутьме «прожегшие» лазерами толстые стекла очков. Благодаря сверкнувшему ряду металлических зубов, ясно было, что Ленина лесть пришлась по душе. Странно свистнув, он произнес:

– Я еще жарю пирожки и делаю пельменьки, вот так… – Он собрал пальцы подвижными горсточками и поднес ко рту. – Пальчики оближешь в темной комнате.

С этими словами, он еще раз полоснул ствол жалкими остатками рулетки.

Плотоядная ярость, сквозившая в каждом жесте, парализовала гостью. И хотя при каждом ударе на нее летели какие-то ошметки, она не могла двинуться с места. К великой радости, наконец, услышала знакомый голос.

– Вова! Оставь персик в покое, – крикнула Наталья с деланной жеманностью. – Он еще совсем юный, не облиственный. – По застывшему пятну видно было, как с высоты строения хозяйка всматривается в темноту. – А, это вы, – сказала она, разглядев Лену. – Пришли переночевать, пока мебелью не разжились?

– Нет, что вы! Спасибо, – замахала та руками. – Как я могу…при доме, при своем. Измена это.

Наталья, как бы не довольная отказом, дернула корпусом, пресекая лепетанья насчет любви к своему дому и того, что своя ноша не тянет…

– Мы не у нас предлагаем, – уточнила она зачем-то, и прибавила с заметной иронией: – У нас ведь ключи от всех вилл имеются, все нам, уезжая, доверяют. Такие уж мы люди. А съезжают часто, не знаю, что им не нравится…такая природа вокруг!

Лена знала, что к логике богатых сразу не привыкнешь и, поддакнув насчет природы, устремилась к выходу. Она физически чувствовала, что натруженный мозг нуждается в отдыхе. По мере того, как ночная гостья спасала себя от бросающей в сон болтовни, хозяйка по лестнице спускалась все ниже, перечисляя достоинства здешних мест:

– …вы знаете, за весь кризис здесь хлеб совершенно не подорожал!

Лена пятилась, а манерный фальцет, обволакивающий исчерпавшую за день волю, догонял.

– Буль, буль, буль…Буль! Буль, буль, буль…Буль! – отдавалось в голове. – Буль, буль, буль…Буль!

Оступившись, Лена упала. Но никто из хозяев не бросился к ней на помощь, напротив, послышался сдавленный смех. Кто смеялся – в темноте не было видно. Поднимаясь, уперлась рукой в таз и пролила его…

"Веселые же у меня соседи", – подумала она и, не сообщив про таз, поспешила смотать удочки.

…Вернувшись, Лена потянулась было включить свет на внутренней лестнице, но с высоты второго этажа увидела световое пятнышко, петляющее по соседскому газону. В отсветах она узнала Вову и поняла, что тот впотьмах искал что-то в траве. Предположив, что предмет поисков – пролитый ею тазик, Лена снова потянулась к выключателю, но тут луч Вовиного фонарика скользнул к ее вилле, пересек дорогу и, преодолев ограду, стремительно вспрыгнул на подоконник. В одно мгновение осветил он оконный откос. Рефлекторно она подалась назад. Пока луч скользил по фасаду, Лена, вдавившись в стену, просочилась в залу с ковром. Совсем раздумав зажигать свет, она с удовольствием растянулась в высоком ворсе любимого с детства ковра и, несмотря на пустой желудок, тут же заснула.

Среди ночи она проснулась от непонятных звуков. Будучи технарем по образованию, легко вычленила из них звуки дрели, пилы и пресса. Но часть звуков, нагнетающих на душу тоску, не идентифицировалась. Спросонья она вспомнила про шакалов. Ясен пень, зверюги воют, как хотят. Получив хоть какое-то объяснение услышанному, мозг отключился до утра.

Утром она проснулась совершенно не выспавшейся, с трудом припоминая, как воевала с какими-то жуками, ползающими по телу. Они не кусались, но приятного было мало. Можно было б подумать, что они приснились, если б не валяющиеся кругом черные трупы. При ближайшем рассмотрении они оказались вполне знакомыми с детства безобидными жучками-перевертышами, но отчего-то спящими. Лена пожала плечами и с брезгливым чувством, стараясь наступать на свободное от насекомых пространство, на цыпочках пробралась к выходу.

Выйдя, Елена остолбенела. Вся лестница в красных пятнах!

Сначала подумалось: кровь. Чего только не придет в голову с недосыпу! Красные следы заканчивались у стены с обувью, а начинались у самой калитки. Оказывается, вчера у соседей она пролила тазик с вареньем! Интересно было б узнать, что за ягоды уже поспели в начале лета? Был соблазн попробовать здешний деликатес, но как? Наталья и Вова, по всему, непростые люди. Ох, не простые…

Ей стало грустно, хотя отчего бы? Она ко всему готова, и все идет по плану. Но и от крошечной поддержки в незнакомом мире она б не отказалась. Лена вспомнила о приглашении малознакомой Тамары и засобиралась к ней в гости.

Уже метрах в ста от виллы с криками «Елена! Подождите!» ее нагнала Наталья. Ей, оказывается, тоже нужно в ту сторону. Уточнять, в какую, Лена не стала. Говорить о Тамаре – тоже. Да и никакой надобности. Она шагала в унисон непрерывному журчанию: «Буль, буль, буль…Буль!» и радовалась жизни. Только – как-то в кавычках. Наталья никак не отвязывалась – и Лена остановилась у первого попавшего двора с видом, что дальше в провожатых не нуждается. Провожатая покинула ее, пошла выше по улице, все время оборачиваясь.

Неприлично торчать перед дверью долго. Может, хозяева смотрят в окно и тревожатся. Придумав повод, Лена толкнула калитку перед собой… К ней вышел мужчина. Он не понимал по-русски, но уразумев, что Елена из приморского «комплекса» и ищет произведения народных умельцев, прищурил глаз и щелкнул пальцами. Елена стояла безмолвно. Тогда без лишних слов мужчина, цокая языком, раскрыл перед ней подсобку, в которой оказалось бог весть что: тиски, замки, жаровни, сбруи, портупеи и разнообразная фурнитура из шнурков, цепей и кожи.

– Найн, ноу, нет, – пробормотала Елена и почему-то покраснела. Дежявю далекой юности высветилось в памяти… Почти бегом она покинула гостеприимный двор.

Пылая на раскаленном солнце, она пробежала ряд извитых переулков с заковыристыми названиями. Экзотика сбивала с толку, так что через некоторое время Лена поняла, что заблудилась. Остановившись в тени грецкого ореха, она попыталась придти в себя и хоть немного сосредоточиться. Мешал композит запахов азалии, камелии и магнолии. А самое главное, в глазах стояли пальцы торговца инструментарием, перебирающие шнур…

Знакомое шуршание прервало череду смутных образов, из слепков которой дебри памяти стремились выкристаллизовать некую скульптуру, способную объяснить смятение души. Горчичный цвет проезжающего мотора подарил надежду выбраться из царства дурманящих запахов. Лена сообразила, что последнее наиболее значимо в ее теперешнем положении. «Если это то самое авто, – думала заблудшая, – то следуя за ним, я, в конце концов, просто обязана прийти в комплекс». Она ошибалась…

Час спустя, увидев с кручи море, Елена поняла, что горчичное авто, на которое она сделала ставку, кружило вокруг, периодически появляясь и исчезая, лишь для того, чтобы предательски заманить ее в противоположную от дома сторону. Комплекс отделялся от пляжа пологим озелененным холмом, а каменная круча, на которой она очутилась, парила над морем на десятикратной вышине.

Осознав ошибку, Елена остановилась у неприметного магазинчика, приютившегося с краю горного серпантина. Осмотрев вывеску и не увидев ничего, намекающего на специализацию торговой точки, нерешительно потянула ручку…

Побродив бесцельно среди полок с разнородным, как это бывает везде в сельской местности, товаром, вдруг прямо перед собой покупательница увидела… Вову. Он стоял лицом к ней, но не то чтоб не поздоровался или не взглянул, а каменно застыл, словно рассматривая соседний товар. Елена, вспомнив, что в тот момент брала с полки губную помаду, в первый момент оценила его тактичность. Но во второй – решила про себя, что заблуждается. «Наверное, просто меня не заметил», – подумала она. Однако и в это предположение, несмотря на отвратительную освещенность торгового зала, верилось с трудом…

Ленины мозги, что удивительно, с этого момента встали на место, и она, двигаясь по направлению к морю, без проблем достигла знакомой ложбины, в которой находился комплекс…

В течение дня ей подключали интернет, устанавливали кондиционер, меняли замки…Подвезли холодильник, посудомоечную и стиральные машины, плюс всякую мелочевку: аэропечь, тостер, миксер, блендер…

Все так отлажено и четко, что она поразилась, увидев велосипед со спущенным колесом. В остальном заказная вещь как будто была исправной. Но как проверить? Завязалась перепалка с грузчиком и вдруг обнаружилось, что это совсем не тот человек, который мог бы ответить на ее претензии. Шустрые логистики смылись, и машина по доставке исчезла. Остался автомобиль горчичного цвета. В какой-то момент произошла подмена ответственных лиц на некомпетентное, в пылу приемки товара не замеченная Леной.

Водитель намозолившего глаза автомобиля оказался человеком спортивного телосложения с лицом средневекового флибустьера. Таких типажей здесь полно. Они учат детей в школе, водят автобусы и безукоризненно торгуют мороженым. По всему, ни много ни мало, он вознамерился завязать с ней личные отношения. Елена злилась из-за утреннего плутовства, стоившего ей волдырей на пятках, но смутно ощущала, что таковы нравы в этой стране, куда заявилась по собственному желанию, и никуда от того не деться. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов, что, с романтической стороны, «флибустьер» довольно впечатляюще продемонстрировал ей все грани и тонкости абордажного искусства. Теперь же он предложил исправить велосипед – для него это пара пустяков – заодно бы он повесил шторы, установил стиральную с посудомоечной машины, поправил громоотвод и понаделал кучу всего другого, против чего она не стала бы возражать, узнай его поближе. От предложенной таким образом близости она отказалась.