Грозные чары

– Конечно. Но мне бы хотелось спросить об этом его. Пожалуй, я прямо сейчас прогуляюсь к Кастелло. Как ты думаешь, ты могла бы позвать его к телефону для меня?

Она бросила взгляд на часы.

– Там сейчас никого не будет. Сэр Гейл уехал в Корфу обедать с мистером Каритисом, а Адони с ними.

– Но Макс взял машину, и Адони не на чем их везти, ведь так?

– Мистер Каритис приехал на своей машине. Но Адони решил отправиться в Корфу, поэтому присоединился к ним и сказал, что вернется с мистером Максом.

Ну конечно, этого и следовало ожидать. Что бы Адони ни нашел в пещере у виллы Рота, какие бы «доказательства» ни получил, он захотел бы при первой же возможности предъявить их Максу, и если он не ошибался насчет своей находки – а я не сомневалась, что не ошибается, – то уже сегодня вечером гончие возьмут след и тот конец, который я мечтала ускорить днем, неминуемо приблизится.

Я поглядела на часы. Если паром причалит без пятнадцати одиннадцать... дать Максу еще час на то, чтобы выслушать рассказ Адони и, скорее всего, заручиться помощью полицейских из Корфу... полчаса на дорогу сюда... получается, они прибудут в пятнадцать минут первого. Даже если Годфри уже вернется с этой своей встречи, где бы она ни происходила, то уже вполне может быть в постели, а не там, откуда можно увидеть или услышать исследователей, открывающих тайны утеса...

Внезапно руки мои словно по собственной воле скользнули к краю столешницы и намертво вцепились в нее.

Мысли, до сих пор бесформенно вихрящиеся, устоялись и определились.

Годфри говорил, что сегодня вечером должен уехать, и у меня сложилось впечатление, будто ему предстоит какое-то весьма важное дело, для которого требуется свобода действий и открытая дорога. Разве так уж невероятно, что предметы, столь таинственно спрятанные под домом, являются частью все того же ночного дела? Что фактически к тому часу, когда Макс и полиция попадут в пещеру, «доказательства» исчезнут? И что даже слова Адони и его свидетельницы не смогут показать, что это такое было и куда исчезло? Мы вернемся назад, на то самое место, откуда начинали, и, скорее всего, дело Годфри будет закрыто, а сам он выйдет сухим из воды....

Я неохотно обдумала все по порядку. Неохотно пришла к очевидному и единственному решению. И поднялась.

– Ты покажешь мне пещеру и книги? Прямо сейчас?

Миранда уже начала составлять посуду обратно на поднос. Услышав мой вопрос, она замерла в изумлении.

– Прямо сейчас, мисс?

– Да, сейчас. Это может быть важно. Я бы хотела сама увидеть их.

– Но... уже так темно. Вы ведь не полезете туда в такую темень. Утром, когда вернется Адони...

– Не проси меня объяснять, Миранда, но я должна идти прямо сейчас, это может быть очень важно. Ты просто покажи мне пещеру, вход в нее, и все.

– Ну конечно, мисс. – Она растягивала слова, словно сомневаясь. – А что будет, если придет мистер Мэннинг?

– Не придет. Он куда-то уехал на машине, он мне сам говорил, так что вряд ли он пойдет по тропинке вверх на утес. Но чтобы убедиться, что его нет, мы сначала позвоним ему домой... Я могу притвориться, будто что-то забыла в машине. Ты наберешь мне номер, хорошо?

Где-то в пустом доме Годфри хрипло и пронзительно надрывался телефон, а я все стояла, выжидая, и Миранда нависала над моим плечом, обеспокоенная, но явно польщенная моим интересом к ее истории. Наконец я опустила трубку и поглядела на девушку:

– Ну вот. Его нет, так что все в порядке. Ну как, Миранда, покажешь? Пожалуйста. Только отведи меня к входу – и можешь идти назад.

– Ладно, если вы действительно так уж хотите идти... Если кириоса Мэннинга нет, я вовсе не против. Мне взять фонарик, мисс Люси?

– Да, будь так добра. Дай мне пять минут, чтобы накинуть куртку и сменить туфли, – попросила я, – а у тебя есть тут куртка или еще что-нибудь для себя?

Я не стала даже упоминать, что хорошо бы это оказалось чем-нибудь темным, – святой милостью крестьяне с Корфу никогда не носят ничего другого.

Три минуты спустя, одетая в легкие туфли на резиновой подошве и темную куртку, я лихорадочно перерывала стол в комнате Лео в поисках пистолета, который, насколько мне было известно, он там держал.

ГЛАВА 16

... Вот, видишь:

В пещеру вход. Войди туда бесшумно.

    У. Шекспир. Буря. Акт IV, сцена 1

В бухте было пусто и темно – ни звука, ни лучика света. Мы без труда сумели, не включая фонарика, преодолеть полоску светлого песка, а миновав густую тень сосен, где лежал дельфин в ту памятную ночь, и выбравшись на каменистую тропинку, ведущую вдоль подножия южного мыса, обнаружили, что и тут можем обходиться без предательского огня.

Чуть-чуть не доходя зигзага, уводившего вверх к вилле Рота, мы свернули с дорожки. Шедшая впереди Миранда резво взбиралась по откосу – по всей видимости, прямо в самую гущу кустов, скрывающих утес.

Над нами склонялись темные и молчаливые лаймовые деревья. Ни один лист не трепетал.

Море и то было едва слышно. Даже после того, как мы включили фонарик, чтобы видеть, куда идем, наше продвижение через кустарник напоминало шум двух упитанных буйволов.

К счастью, идти было недалеко. Вскоре Миранда остановилась. Прямо по поверхности утеса стелился густой куст чего-то хвойного – судя по запаху, можжевельника.

– Здесь, – прошептала она, разводя ветви руками.

Я посветила туда фонариком.

Там оказалось узкое, чуть шире простой щели, отверстие, открывающееся в туннель, который медленно понижался на протяжении примерно четырех ярдов, после чего его, казалось, намертво преграждала каменная стена. Пол туннеля выглядел ровным, стены были сухими.

Я колебалась. Порыв ветра зашелестел в кронах деревьев, кусты зашуршали. Тот же ветерок – или дело было не в нем? – обдал холодом мои щеки.

– Там дальше поворот налево, – в шепоте Миранды не слышалось ничего, кроме радостного возбуждения, – а потом снова вниз, довольно долго, но спуск легкий. Вы пойдете первой или лучше мне?

Сперва я собиралась всего-навсего затаиться рядом с входом в пещеру, пока Адони не приведет сюда помощь, а Миранду отослать домой, от греха подальше.

Но теперь мне пришло в голову, что если вдруг Годфри придет сюда до прихода Макса и унесет «книги», то мне тоже понадобится свидетель. Это если излагать высшие побуждения. Если же говорить о низших – ужасно не хотелось оставаться одной. И даже если бы Годфри нашел нас (что казалось крайне маловероятным в темных зарослях), то нам не грозила опасность повторить судьбу Янни. Я была настороже, а кроме того, был ведь еще и пистолет, пистолет и тот простой факт, что от двоих избавиться вдвое труднее, чем от одного.

Но я все еще раздумывала. Теперь, когда мы стояли здесь, в тихой темноте, в окружении самых обычных ночных звуков, ласкового ветерка, мне больше всего на свете хотелось самой взглянуть, что же такое нашел Адони. Если Годфри сегодня же придет, чтобы все это унести, а мне не удастся ни увидеть, что это было, ни проследить, куда Годфри это денет, то мы вернемся к исходному положению...

Три части бравады, три части желания отомстить за людей, которых я уже успела полюбить и которыми начала восхищаться, и три части острого, нестерпимого чисто человеческого любопытства – не слишком-то похвальная смесь эмоций заставила меня сказать с бойкостью, которая в темноте могла сойти за храбрость:

– А там, внутри пещеры, есть где спрятаться?

Глаза Миранды вспыхнули, но она ответила просто:

– Да, полно укромных мест, другие пещеры с упавшими скалами и ответвления...

– Замечательно. Тогда идем. Ты впереди.

Сзади нас зашуршали ветки можжевельника, возвращаясь на свое место над проемом.

Туннель круто уводил вниз. Насколько я догадывалась, за много лет силы природы разделили основную массу скалы на огромные прямоугольные блоки, а наш проход вел вглубь через трещины между ними. Тут и там от него отходили боковые ответвления, но основной путь был столь же безошибочно узнаваем, как широкое шоссе среди лабиринта проселочных дорог.

Миранда вела меня без колебаний. Направо, налево, потом прямо примерно тридцать футов, потом снова направо и прямо... должно быть, в самое сердце мыса. В конце последнего прямого участка пол туннеля словно бы обрывался, резко уходя вниз, в черные глубины.