Грозные чары. Полеты над землей (сборник)

Отпив из бокала, Филлида тяжело вздохнула и, кажется, немного успокоилась.

– На вашем месте я бы пока воздержалась. Я сказала им, что они могут идти домой, и они не промолвили ни слова, просто собрали вещи и ушли. Думаю, полиция еще приедет туда, чтобы поговорить с ними… Потом-то они, конечно, захотят услышать от вас все до мельчайших подробностей, но сомневаюсь, что сейчас Мария способна вообще что-либо понять, кроме того, что Спиро погиб. Собственно говоря, не думаю, что она и это осознала, – по-моему, она еще не смогла поверить в его смерть до конца. – Филлида поглядела на Мэннинга. – Годфри, я полагаю… полагаю, тут не может быть никаких сомнений?

Он замялся, покачивая виски в бокале и хмуро уставившись на плещущуюся жидкость. Морщины на его лице прорезались глубже, и я начала гадать, не старше ли он, чем мне показалось сначала.

– Ну, в общем, некоторые сомнения еще остаются. Вот в чем весь ужас-то, понимаете? Вот почему я и пришел только сейчас… Обзванивал все кругом, пытаясь выяснить, не мог ли он добраться до берега, сюда или на материк, или… или не нашли ли его. В смысле, не вынесло ли на берег его тело. – Мэннинг оторвал взгляд от бокала. – Но я абсолютно уверен, что не осталось никаких шансов. Я имею в виду, шансов увидеть его в живых.

– А далеко ли вы были от берега?

Он поморщился:

– Примерно посередине пролива.

– Где именно?

– К северу отсюда, за Коулоурой, в самом узком месте. Но там все равно до берега в любую сторону не меньше мили.

– А что случилось? – не удержалась я.

Оба они уставились на меня с таким видом, будто начисто забыли о моем присутствии. Годфри Мэннинг расправил плечи и рассеянно пригладил волосы.

– Видите ли, я и сам толком не понял. Что, звучит невероятно глупо? Но тем не менее это правда. С тех пор я столько раз мысленно прокручивал все случившееся, что уже сам запутался, что именно помню, а о чем лишь догадываюсь. Ну и конечно, бессонная ночь тоже не помогает делу. – Он отвернулся к столу и налил себе еще виски. – А что самое худшее, никак не могу избавиться от чувства, будто мог как-то предотвратить трагедию.

При этих словах Филлида вскрикнула, и я поспешила вмешаться:

– Уверена, что это не так! Простите, мне не следовало спрашивать. Наверняка вам не хочется больше об этом говорить.

– Ничего. – Он подошел к креслу, но не сел, а просто беспокойно притулился на подлокотнике. – Я уже беседовал об этом с полицией, да и Фил тоже вкратце рассказал. Можно сказать, худшее уже позади… кроме того, боже помоги мне, что придется еще разговаривать с матерью парнишки. Наверняка она захочет узнать гораздо больше, чем полиция. – Он залпом выпил виски, словно ему это было совершенно необходимо, и в первый раз посмотрел прямо на меня. – Вы не встречались со Спиро?

– Я приехала только вчера вечером.

Уголки его губ опустились.

– Ну и начало визита. Что ж, он был братом-близнецом Миранды – я так понял, с ней и ее матерью вы встречались? – и работает, а точнее, работал у меня.

– Фил говорила мне.

– Мне с ним повезло. Он был умелым механиком, а в этих краях такого нелегко найти. В большинстве деревень единственные «машины» – это ослики и мулы, и для юнца с наклонностями к механике работы не сыщешь. Так что все они перебираются в города. Но Спиро, конечно, хотелось работать поближе к дому – отец его умер, и он стремился жить с матерью и сестрой. Я приехал сюда в прошлом году, и все это время он работал у меня. Чего он не знал о яхтах, того и знать не стоило, а если я скажу, что даже позволял ему брать на выходные мою машину, вы поймете, что он и вправду был чертовски хорош. – Мэннинг кивнул в сторону окна, где на столе лежала большая папка. – Не знаю, упоминала ли Фил, но я работаю над книгой, состоящей по большей части из фотографий, и даже тут Спиро был неоценим. Он не только наловчился помогать мне технически – с проявкой и так далее, но и позировал для некоторых снимков.

– Они чудесны, – пылко вставила Филлида.

Мэннинг улыбнулся напряженной, бессмысленной улыбкой:

– Хорошие, правда? Что ж, вот таким был Спиро. Конечно, что бы там ни говорила бедняжка Миранда, не воплощенное совершенство. Золотые руки, это да, тут природа его не обделила, но страшный тугодум, а иногда упрям, как слепой мул, но зато решительный, упорный, и вы могли ему смело доверять. И было у него еще одно дополнительное, совершенно бесценное качество, которое для меня дороже всего на свете: на фотографиях он выходил просто сказочно. Перед камерой вел себя абсолютно естественно – хоть нарочно старайся, ничего не испортишь. – Он одним глотком допил остаток виски и наклонился поставить бокал на стол. Стук стекла о дерево прозвучал странным финалом, точно мертвая тишина после надгробного слова. – Что, собственно, и приводит меня к вчерашнему вечеру.

Наступила короткая пауза. Усталые серые глаза снова обратились ко мне.

– Я проводил кое-какие эксперименты с ночной фотографией – рыбачьи шаланды ночью, пейзажи в лунном свете и все в том же роде… вот и решил попытать удачи с восходом над материком, пока еще снег с гор не стаял. И мы со Спиро вышли в море. Задувал легкий ветерок, но никаких оснований для тревоги. Мы направились к побережью. Вы, вероятно, знаете, что к северу отсюда стоит гора Пантократор? Так вот, берег там изгибается и идет под прикрытием горы почти точно на восток. И только когда вы достигаете самого края и выворачиваете через открытый пролив на север, там-то и поднимается настоящий ветер. Мы припыли туда примерно за полчаса до рассвета и свернули напротив Коулоуры – это самое узкое место между островом и материком. По морю шла зыбь, но моряки еще не назвали бы это волнением, хотя ветер с севера начинал потихоньку усиливаться… Словом, я сидел в каюте, возился с камерой, а Спиро был на корме, как вдруг мотор заглох. Я окликнул Спиро, спрашивая, что случилось, а он крикнул в ответ, что думает, будто что-то намоталось на винт, но он в минуту все расчистит. Так что я вернулся к своим делам и только потом понял, что Спиро оставил руль без присмотра – яхту развернуло боком и стало слишком сильно качать. Поэтому я вышел посмотреть, что же происходит.

Мэннинг поднял руку легким, но опять-таки странным жестом, будто в завершение чего-то важного.

– Тут-то все и случилось. Я увидел Спиро на корме – он свесился за борт. Яхту очень сильно качало, и, кажется, хотя точно уже не помню, я крикнул ему быть осторожнее. А в следующий миг нос яхты взлетел на волну, и палуба взбрыкнула, как норовистый мул. Спиро хотел ухватиться за ограждение, но оно было скользким, и у бедняги соскользнули пальцы. Потом я увидел, как Спиро начал падать за борт и еще раз попытался за что-нибудь уцепиться, но промахнулся. Он просто исчез. К тому времени как я сумел добраться до кормы, его уже не было видно.

– А он умел плавать?

– О да, само собой. Но было темно, а яхту сильно несло вперед, в открытое море. Возясь в каюте, я не заметил, как ветер разыгрался не на шутку, и, должно быть, за несколько секунд нас отнесло на много ярдов. Даже если бы Спиро оставался на плаву, его все равно было бы нелегко найти. Впрочем, не думаю, что он сумел вынырнуть или позвать на помощь, иначе бы я услышал. Я сам кричал, пока не сорвал голос, но ответа не было…

Он снова беспокойно поднялся и зашагал к окну.

– Ну вот, собственно, и все. Я выбросил за борт спасательный круг, но яхту довольно быстро сносило вперед, и когда мне удалось завести мотор и вернуться туда, где, по моим представлениям, выпал Спиро, от бедного мальчика не осталось и следа. Хотя, скорее всего, я вернулся на прежнее место, потому что нашел там спасательный круг. Я битых два часа плавал вокруг да около – глупо, наверное, но знаете, в такой ситуации невозможно сдаться и прекратить поиски. Потом недалеко, на расстоянии оклика, проплыла рыбачья лодка. Они стали помогать мне, но все тщетно.

Наступила пауза. Мэннинг стоял к нам спиной, глядя в окно.

– Это ужасно, – дрожащими губами пролепетала Филлида. – Ужасно.

– А на винт действительно что-то намоталось? – поинтересовалась я.

Годфри повернулся ко мне:

– Что? А-а, нет. По крайней мере, я ничего такого не обнаружил. Просто-напросто засорился насос. Я все наладил буквально за несколько секунд. Если бы он догадался сначала проверить там…

Он пожал плечами, не докончив фразы.

– Ну что ж, – Фил старалась говорить как ни в чем не бывало, – честное слово, решительно не вижу, в чем вам себя винить. Что еще вы могли сделать?

– Да нет, не то чтобы я винил себя в случившемся, сам знаю, что это глупо. Труднее всего смириться с тем, что я не сумел найти его. Два часа кряду кружить в черном разыгравшемся море и все время знать, что каждую минуту может стать уже слишком поздно. Прошу вас, поймите меня правильно, но мне было бы гораздо легче, если бы я смог привезти тело несчастного мальчика домой.

– Потому что иначе его мать не сможет поверить, что он погиб?

Мэннинг кивнул:

– Потому что сейчас она все равно будет надеяться, хотя никакой надежды нет, будет сидеть и ждать его возвращения. А когда, то есть если его тело все-таки вынесет на берег, ей придется заново переживать весь этот кошмар.

– Будем надеяться, что тело вынесет на берег поскорее, – сказала Филлида.

– Очень сомневаюсь. Ветер и волны должны были отнести его в другую сторону. А если его найдут на албанском побережье, мы можем об этом даже и не узнать. Она может ждать сына годами.

– Совсем как его отца, – заметила я.

Мэннинг несколько секунд глядел на меня невидящим взором.

– Его отца? О боже, да. Об этом-то я и забыл.

– Тогда, ради всего святого, и не вспоминайте, Годфри! – встрепенулась Филлида. – Не надо растравлять себя еще больше! Ситуация достаточно ужасна и без ваших попыток обвинить себя в том, чему вы никак не могли помочь и что не могли предотвратить!

– Хотелось бы, чтобы его мать и сестра это поняли.

– Ну конечно поймут! Когда первое потрясение уляжется, поговорите с ними, расскажите все так, как сейчас рассказали нам. Вот увидите, они примут случившееся, даже и не подумав никого винить или восхвалять – точно так же, как принимают все, что ни пошлет им судьба. Таков уж этот народ. Крепкий, как скалы его родного острова, и вера его столь же нерушима.