Искушение для принцессы

Карлотта вынула телефон из своей сумочки и открыла сообщение, которое успела отправить, узнав о побеге сестры в Индию. Она не осуждала ее. Может быть, она тоже поступила бы так же, как и София, сбежав из-под венца.

«Надеюсь, ты счастлива в Индии. Я выхожу замуж за твоего жениха, которого ты бросила. Он – осел».

Улыбнувшись, Карлотта написала новое сообщение:

«Он еще и абсолютный кобель».

Оставалось надеяться – София счастлива. Карлотта не имела представления, где конкретно находится сестра и чем занимается.

Телефон дал сигнал. Пришло сообщение от Софии:

«По крайней мере, наш папа будет рад – мы обе замужем за парнями королевских кровей».

Замужем? Карлотта думала, София с Ашем просто спит. Тогда все эти события только на руку отцу. Одна дочь замужем за магараджей, другая, пережившая полный позор, тем не менее отдана за принца.

Карлотта написала кратко:

«Мои поздравления, София. Люблю тебя».

Она ухмыльнулась и бросила телефон на кровать. Ситуация казалась очень выгодной для Эдуардо Сантина.

В дверь постучали. Принцесса вскочила с кровати и быстро надела платье. Застегивая молнию сзади, бросила:

– Минуточку!

Одетая, она посмотрела на свое отражение в зеркале. Потом застегнула на шее ожерелье и оглядела себя. После беременности Карлотта чуть-чуть поправилась.

Интересно, что бы подумал Родригес, если бы увидел ее без платья? Щеки Карлотты запылали.

Нельзя показаться слабой!

Карлотта вспомнила, как отец накричал на нее, узнав о беременности. Тогда же он узнал, кто отец ребенка. Со стыдом она тогда призналась – это был Габриель.

Теперь она никогда не позволит себе быть слабой.

– Готова, – сказала Карлотта, отвернувшись от зеркала.

Дверь открылась. На пороге стоял Родригес. На нем была надета белая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, волосы слегка взъерошены. Он выглядел так, будто только что покинул постель своей любовницы…

Карлотта сморщила нос. Она отсутствовала пару часов, вполне возможно, он…

– Как провели вечер? – спросила она, выходя к нему в коридор.

– Прекрасно. Нужно было немного поработать. А вы?

– Лука уснул. Не знаю, осознает ли он до конца – мы остаемся здесь. Я думаю, мы оба еще не осознаем.

– Нас трое, – сказал он, идя впереди нее и перешагивая через две ступеньки сразу.

Она же следовала за ним так быстро, как позволяли тонкие каблучки.

– А разве вы не чувствуете себя здесь как дома?

Родригес остановился у подножия лестницы и посмотрел на изрисованный потолок.

– Никогда не чувствовал.

– Вы могли бы… переделать здесь все.

Родригес ухмыльнулся и засунул руки в карманы брюк.

– Это почти то же самое, как если бы вы предложили перекрасить потолок в Сикстинской капелле. Я имею в виду, это касается нашей истории и Санта-Кристобеля.

– Да, не очень хорошая идея…

– Вероятно.

Он замолчал и повернулся к ней, положив руку на ее спину. Жар от его прикосновения проник сквозь тело, как искра огня, разгоняя кровь.

Неужели она так отчаянно желала мужских ласк и лишь одно простое прикосновение возбуждало ее? Да, очевидно, так оно и было. А ведь это мужчина, которого Карлотта совсем не знала и который, возможно, и нравится ей – в этом она еще не разобралась.

Казалось, она ничуть не изменилась – в ней снова пылала безудержная страсть, как и шесть лет назад. Та, которую, как Карлотта надеялась, она заглушила в себе навсегда.

– Сюда, – указал Родригес, не осознавая, какую внутреннюю борьбу вызывала в Карлотте его рука на ее спине.

Она расправила плечи, стараясь держаться прямо – так, чтобы его рука только слегка прикасалась к материалу ее платья.

Столовая, оформленная в таком же изысканном и одновременно формальном стиле, как и остальная часть дома, была продолжением предыдущих комнат – над длинным внушительным столом на потолке были изображены сцены пира.

– Здесь уютно, – оценила Карлотта.

Родригес не удержался от смеха:

– Неужели? Идеально для интимного ужина на двоих, где поместилось бы еще человек двадцать?

– Дворец Сантины такой же. Там сложно ориентироваться. Лука… не привык к такому.

– Почему вы увезли сына из Сантины?

– Из-за папарацци, – ответила она чуть слышно.

Родригес выдвинул стул, и Карлотта села.

– Было трудно пройти через все это? – поинтересовался он, усаживаясь напротив нее.

В этот вечер она выглядела прелестно, даже очень! Несмотря на то что платье Карлотта надела слишком простое, на его вкус, а волосы были уложены слишком гладко, она показалась ему привлекательной – больше, чем тогда, когда он увидел ее в первый раз.

Карлотта устремила на него взгляд зеленых грустных глаз: