Земля под ногами. Путь воина лежит в его сердце!

– Утром, на рассвете, – сказал польщенный Вании, мгновенно вспомнив себя во время вдохновлённого труда, – тучи отступили, как и во всей душе человеческой.

– Те, что стали некогда причиной твоей ярости, направленной на мир, – пристально взглянула на рыцаря женщина и добавила, ласково улыбаясь, – В твоих глазах плещется настойка сомнений, но они всё же излучают тепло.

– Это из-за того, что мечтаю о победе? Да, это так, – сказал рыцарь, одновременно сжимая руки знахарки в своих ладонях. И громко рассмеялся, восстановив утраченную энергию одним этим горячим прикосновением.

Окрестность, как шаловливое дитя, отозвалась особенно звонким эхом. Не было предела радости Вани при мысли, что эта душа осветила его душу: рыцарь заметил, насколько велика роль взаимодействия людей, не невольная, а более чем практическая – ведь эта женщина искренне беспокоилась о будущем рыцаря.

– Давно не слышала столь чистый смех, ты как будто из другого измерения, – сказала женщина, тронутая таким же вниманием, проявленным к ней, и добавила, – если сам не озлобишься, станешь одним из тех, в кого действительно влюбляются, будь то какие-нибудь Божьи Творения или обычный Человек.

Ванский рыцарь был ошеломлен, восприняв, что ирония знахарки уместна – передышка в этом мире является привилегией и заключается в праздном скольжении взгляда от истины к истине. Так мерцают звезды, гаснущие перед глазами, подумал Вании, следя за множеством сорванных и брошенных цветов.

Вокруг завывал ветер, взвихривая все у себя на пути и стремясь вглубь леса. Требовалось продолжить путь, да и конь, взбудораженный стихией, гремел копытами, вздымая перед хозяином передние ноги.

– Я никогда не был столь равнодушен и наивен, – заговорил Вании, ухватив повод коня, – чтобы не понять, что с тобой творится, преданный мой друг?! Я полностью осознаю трудность подобного дела – нет смысла тебе столь беспокойно взбрыкивать. Ведь мы с тобой даже в камни вдохнули жизнь, да и сейчас преодолеем наши внутренние страхи – и не только наши. Говоря это, рыцарь вскочил в седло, и конь, подобно воле его хозяина, помчался навстречу ветру.