Ты – наше спасение

Открыв рот от такой наглости, я поспешила за ним, но на пути то и дело попадались другие пассажиры, просто снующие мимо в поисках удобных мест для ожидания. Многие явно следили за происходящим, но мне было не до рассматривания окружения, ведь служащих станции или сотрудников полиции на глаза сразу так и не попалось.

– Телефон верни, я сейчас полицию позову, – заявила я, пытаясь обогнуть мужчину, но он сразу среагировал и повернулся так, что передо мной снова оказалась спина. Предприняв попытку проделать то же самое, но с другой стороны, мне в очередной раз пришлось наткнуться на прямую спину безбилетника. Что он там делает с моим телефоном? Он же заблокирован и пароля тип явно не знает.

– А они уже скоро сами здесь будут, ты и так кучу моего времени потратила, – неожиданно заявил он, резко повернулся и подставил мне телефон прямо под нос. Дёрнувшись и отшатнувшись на шаг назад чисто по инерции из-за столь внезапных действий, я слишком поздно поняла, что мужчина сделал и лишь когда увидела знакомый рабочий стол своего смартфона, сообразила, что он тем самым разблокировал его, использовав моё лицо.

– Вот и отдай, так тебя за грабёж не посадят, – взревела я и буквально набросилась на мужчину, пытаясь выхватить телефон, но он лишь поднял его у себя над головой, что-то нажимая. Мне же из-за роста никак не удавалось даже дотянуться до запястий наглеца.

– Мужчина, имейте совесть, – вступилась за меня какая-то женщина, всё это время молча наблюдавшая за происходящим, она стояла ближе всех. Остальные пассажиры поглядывали в нашу сторону, но больше никто влезть не решился. Вероятно, полагали, что мы с безбилетником знакомы, иначе ведь я бы вела себя по-другому. Или нет? Как должна повести себя девушка на моём месте? Я же закатила истерику, да? Или недостаточную? Мои пальцы стали настолько холодными, что перестали ощущаться, зато руки тряслись, как у хронического алкоголика. Пытаясь увидеть, что наглец делает на экране телефона, я ничего не могла разобрать.

– Если бы я хотел его украсть, я бы уже сбежал, – подмигнул женщине безбилетник, а уголок его губ дёрнулся в подобии улыбки.

Диктор по громкоговорителю объявил о приближении поезда, люди вокруг стали больше обращать на нас внимания, ведь мы стояли на самом краю платформы. Многие сами невольно потянулись к начерченной полосе, и наше уединение оказалось нарушено столпотворением народа. Уловив слишком активное движение за стеклянной стеной вестибюля с турникетами, я наконец-то увидела людей в полицейской форме и прям выдохнула с облегчением. Они как раз расталкивали пассажиров, а сотрудник станции отодвигал им калитку для прохода персонала. Из недр пальто безбилетника послышались звуки знакомой мелодии, и я даже вздрогнула, только сейчас сообразив, что аудиокнига в ухе больше не звучит. Воспроизведение прекратилось в тот момент, когда один из наушников выпал, да и даже если бы голос так и продолжал говорить, из-за напряжённости момента мне было бы совершенно всё равно. Сердце учащённо билось в груди, будучи готовым выпрыгнуть из неё, а руки непроизвольно тряслись, хоть я и продолжала попытки дотянуться до своего телефона, зависшего в ладони наглеца прямо над его головой. Мужчина тоже заметил полицию, нажал куда-то почти в центр экрана и резко вручил смартфон мне.

– Сохрани его, – заявил он, подмигнув, развернулся и, распихивая толпу на платформе, ринулся в противоположную от выхода из вестибюля сторону.

– Вон он, – раздалось с другой стороны, а я проследила за тем, как двое полицейских принялись пытаться последовать за безбилетником, огибая отпрыгивающих с их пути людей и стараясь аккуратно отодвинуть с дороги тех, кто их игнорировал. Ещё один сотрудник бросился обегать вестибюль в центре станции по противоположной стороне платформы, там сейчас скопилось меньше людей, и путь был более свободен. Пытаясь высмотреть удаляющуюся спину наглеца в толпе, я даже привстала на носочки, но из-за низкого роста так ничего и не увидела. Тут приехала электричка и двери приветливо распахнулись, пропуская столпившихся людей внутрь.

Стоя на краю платформы и смотря туда, куда убежал мужчина, я сжимала телефон так, словно это было самое ценное, что у меня есть. В какой-то мере это так и было. Новый смартфон вместе с наушниками я точно не потяну, пришлось бы до зарплаты ходить без него. По телу бегала непонятная дрожь, вызванная случившимся инцидентом. Никогда прежде со мной не происходило ничего подобного, оттого меня просто жутко трясло. Женщина, что попыталась заступиться за меня, аккуратно коснулась плеча и кивком головы указала на пока ещё открытые двери электрички, и я опомнилась. Поблагодарив её, с трудом залезла в переполненный вагон, но всё же нашла свободное место в тамбуре у стены. Прислонившись к подрагивающему металлу поезда, я вцепилась в телефон и прижала его к груди, закрыв глаза и попытавшись успокоиться. Нет, мне непременно нужно поделиться этим инцидентом с Настей, иначе я точно никогда не успокоюсь и не забуду о столь вопиющем столкновении с негодяем.

Плохо помню, как добралась до дома. Весь путь проделала буквально на автомате по уже отработанному маршруту без дальнейших отклонений. Всё время, что я стояла в электричке, в очереди к турникетам на выход, а затем и на вход в автобус, да и в самом автобусе, мои пальцы так сильно сжимали телефон, словно от его присутствия в руках зависела моя жизнь. В первую очередь я полезла изучать банковские приложения, но суммы на картах не изменились, новых заявок на кредит не появилось, да вообще там не было никаких перемен. На душе как-то значительно полегчало, ведь первой мыслью было, что безбилетник переведёт себе все мои скромные сбережения. Скромные настолько, что даже плакать хочется. Но нет, обошлось. Тогда что он делал с моим телефоном?

Весь путь до дома этот вопрос не выходил из головы, а в автобусе я принялась изучать содержимое смартфона более детально, но новых приложений не появлялось, а в ранее установленных ничего не изменилось. На всякий случай я проверила все социальные сети и мессенджеры, но постов от меня не было, как и сообщений кому-либо. Что тогда делал наглец? Зачем вырвал телефон и разблокировал? Поиздеваться решил, словно ему мало было, что из-за него я наушника лишилась? Надо было звать полицию во всё горло, что-то поздно эта мысль пришла в голову. Да и вообще, в тот момент на станции я настолько опешила от подобной наглости, что повела себя как-то неестественно и глупо. Вот прямо рука лицо сделать хочется, стоит вспомнить, как я пыталась дотянуться до телефона, зажатого в руке безбилетника, вытянутой над его головой. Мужчина был не сильно выше меня, но разница в росте всё же была и сказывалась на ситуации. Да, возможно, следовало высказываться более резко и привлечь большее внимание, ведь раз я не сильно возмущалась, то вполне логично, что окружающие, кроме одной женщины, решили, что мы с наглецом знакомы. Хотя…какое я имею право говорить за окружающих?

***

Мы с Настей сидели на моём балконе и смотрели на пустую детскую площадку, освещаемую бледно-жёлтыми фонарями. В окнах дома напротив горел свет, но не во всех. Их количество можно по пальцам пересчитать. Многие ещё только делали ремонт и не переехали, а кто-то пока не обзавёлся занавесками, и нам открывался вид на внутреннее убранство освещаемых комнат. Где-то были голые стены в бетоне, даже без предварительной штукатурки, а где-то уже готовые поклеенные обои и ходили люди в домашней одежде, полностью игнорируя тот факт, что соседи видят их как на ладони.

Откинувшись спиной на стену, я рассматривала одно из таких окон, пытаясь понять, что происходит на экране то ли телевизора, то ли мониторе компьютера, стоявшего как раз в поле моего зрения, чуть боком к окну квартиры парой этажей выше без штор. Настя в это время покачивала бокал с вином и листала ленту новостей на своём телефоне, пытаясь найти любое упоминание про чокнутого азиата в районе той самой платформы, где мне не посчастливилось с ним столкнуться.

Настя была моей подругой детства. Я ни с кем не дружила так долго, как с ней. Мы были знакомы с семи лет и каждые три месяца лета, пока учились в школе, проводили вместе на даче. Потом уже начались мальчики, поступления в университет, и прочие радости жизни, которые язык не поворачивался так назвать. Из-за них частично дружба сокращалась, но стоило появиться интернету, как она сразу возобновилась и текла своим чередом вместе с нашими жизнями. Мы были ровесницами, пусть Настя и была на почти три месяца младше, но это не имело значения. Естественно, что ей я в первую очередь поплакалась в жилетку о случившимся сегодня и пусть прошло достаточно времени, сама никак не могла успокоиться.

Руки перестали трястись после того, как я оказалась дома и заперлась на все замки. Сюда безбилетник за мной точно не проникнет, но на душе не было спокойно. Что-то терзало меня и неприятное, давящее чувство, не позволяло просто взять и насладиться спокойствием вокруг. Потому и пришлось звать Настю. Переживать весь этот стресс в одиночестве – тот ещё квест, и он мне явно не по плечу. Девушка приехала с вином, а доставку ролов мы заказали уже позже, и только в присутствии подруги, спустя не меньше трёх часов после инцидента и два бокала красного вина, мне удалось унять внутреннее беспокойство. Будь сегодня не пятница, понятия не имею, чтобы тогда делала.

– Ничего про азиата, бегающего по платформе пригородных поездов в Москве, – недовольно причмокнула Настя, покачивая головой так, что часть её длинных русых волос выпала из-за уха и упала прямо на экран телефона. Недовольно выдохнув, из-за чего прядь дрогнула, приподнялась и вернулась на место, девушка резко взмахнула рукой, откидывая непослушные локоны, и подняла на меня глаза. Смотреть на неё мне не хотелось, ведь я прекрасно понимала, насколько фантастически звучит рассказанная история, и сама с трудом уже верила в её правдоподобность. Кем бы ни был безбилетник, в новостях про него не писали, а значит, особого внимания прессы и блогеров он не привлёк своим хулиганством. Никак иначе проскакивание через турникет и издевательство надо мной язык не поворачивался назвать. Разве что он сделал что-то ещё до столкновения, потому и спешил на платформу, рассчитывая затеряться в толпе, но не вышло. Моё вмешательство выдало его с потрохами, ведь много кто на платформе наблюдал за нашим представлением.

– Мне это не приснилось, – недовольно буркнула я, но подруга демонстративно закатила глаза, погасила экран телефона и отложила его на подоконник. Поднеся бокал к губам, она на секунду остановилась, словно задумавшись, а затем всё же сделала глоток, смотря исключительно на меня.

Хоть мой взгляд и был направлен на окна по ту сторону двора, но то, как зрачки Насти блестели в свете уличных фонарей, мне довелось увидеть. Мы с ней прошли через многое и прекрасно знали, что врать друг другу точно не будем, потому подруга безоговорочно верила в мою историю, и не подвергала её сомнению. Спустя же несколько часов и пару бокалов вина, мне самой начинало казаться, словно я напилась ещё в офисе и всё случившееся было плохим сном.

– Я не говорила, что тебе это приснилось. Видимо, твой азиат совершил что-то мелкое, или вообще кто-то из пассажиров всё же вызвал полицию, наблюдая за вашей перепалкой, – заявила Настя.

– Это не было перепалкой. Он выхватил телефон, я пыталась его вернуть, – но тут перед глазами всплыл момент у турникетов, когда плечо мужчины врезалось в мою грудь из-за того, что я решила обернуться. Тут да, было похоже, словно мы дерёмся. – И пыталась не дать ему проехаться зайцем. Вот же ублюдок, а ещё одет прилично. Теперь понятно, откуда у богатых людей деньги на дорогие шмотки, они не платят за проезд в общественном транспорте, – поспешно буркнула я в продолжение своих слов, пока Настя не вставила что-то ещё из едких замечаний.

Она это умела, сказать или написать, в зависимости от способа общения, что-то, полностью перечёркивающее выстроенную в моей голове логическую цепочку рассуждений. За что я искренне была ей благодарна, ведь всегда напридумывала себе не пойми что, а советы и слова подруги обрывали эти мысли в самом их зародыше и направляли в правильное направление. Если бы не помощь Насти в решении всех моих проблем, я бы никогда не сошлась со своим нынешним молодым человеком, ведь именно она подсказывала, что лучше ему написать, как реагировать на сообщения, приглашения и флирт, ради достижения моих целей. Собственными усилиями и реакциями я обычно отталкивала от себя всех представителей мужского пола, ведь вела себя крайне агрессивно и не по-женски. Даже на свидания она помогала мне собираться, ведь без её содействия, я бы пошла в первом, что достала из шкафа, не раздумывая об уместности данного наряда. Порой не хотелось вспоминать, как Настя отговаривала меня носить мои любимые джинсы, в которых я смотрелась просто смехотворно, но в те годы я искренне игнорировала её советы, считая их писком моды. Зря, иначе точно все желанные парни были бы моими.

– Описанное тобой смело можно именовать именно перепалкой. Нет, если хочешь, иди в полицию, пиши заявление, но не думаю, что будет толк, – пожала подруга плечами, а я сильнее сжала ножку бокала. Действительно, в полицию следовало обращаться сразу, на месте, а не спустя половину суток, да и не после выпитого, когда я не смогу два предложения связать между собой. Может, завтра с утра? А чего я так долго ждала? Да и с чем обращусь? Меня не ограбили, синяков даже не оставили. Единственное, чего я лишилась – это один наушник, благо они изначально стоили вполне себе бюджетно, хоть и денег на их восполнение сейчас не запланировано.

– Да бог с ним, пусть удавится за сэкономленные тридцать рублей на проезд. Он и так лишил меня наушника, буду я ещё время тратить на беготню по отделениям, – отмахнулась я. Прежде, за все свои двадцать пять лет мне не доводилось иметь дело с полицией, вот вообще, ни разу. Ни мне, ни ближайшим родственникам никогда не приходилось обращаться к представителям правоохранительных органов за какой-либо помощью в аналогичном направлении. Водительские права разве что родители получали и машины на учёт ставили, но это же разные вещи? Кто-то вполне мог бы назвать мою семью везучей, или весьма осторожной и рассудительной, как было на самом деле.

– Красивый хоть, мужик-то был? – поинтересовалась подруга, я же закатила глаза.

– Пытаясь не пропустить его через турникет и отобрать свой телефон, я как-то не рассмотрела, – недовольно буркнула я. – Да и как я уже сказала, он азиат.

– Ты же не из тех, кто считает, что все они на одно лицо.

– Я не рассматривала, – не зная, как ещё отмазаться от этого вопроса, заявила я, хотя перед глазами чётко всплывало запомнившееся лицо безбилетника. Да, признаю, в тот момент мне было совершенно не до изучения его внешних данных, но сама ситуация сыграла свою роль и отпечаталась в памяти в виде квадратного лица без единой морщинки или изъяна с не очень смуглой кожей, но и не такой, как моя или Насти. Слишком идеальным было это лицо, прям, как с картинки из журнала. Ударив себя ладонью по лбу, я с трудом сдержала стон отчаяния, ну вот что за наказание, почему он мне так детально запомнился?

– Тогда чего на помощь не звала?

Вопрос был совершенно справедливым, и ответа на него я не знала.

– Да вокруг никого не было, – брякнула я и прикусила язык, ведь это было не так.

– Ты же сказала, вокруг была толпа свидетелей.

– Людей – да, но я не видела представителей закона, либо работников станции, – попыталась оправдаться я.

– А представители закона и работники станции не люди? – усмехнулась Настя и я сама рассмеялась вместо ответа на её слова. – Ты просто не хотела, чтобы кто-то вмешивался и прерывал ваши препирательства.

– Что за бред, – буквально по слогам промямлила я. Вот ещё чего не хватало. Здесь точно Настя не права, и я даже могла бы это доказать, если бы не выпила два бокала вина без ужина.

– Хорошо, раз это бред, то представь, что это был не описанный тобой азиат в приличной одежде, а полноватый мужчина лет сорока с пивным пузом, обветренным лицом, жирными волосами и недельной щетиной, в ветровке из комиссионки и запахом перегара.

Пока подруга говорила, перед глазами слишком чётко вырисовывался образ мужчины, который она описывала, и дрожь, вызванная неприязнью сразу прокатилась по всему телу. Да, стоило такому врезаться мне в спину, а затем и локтем в грудь, я бы сразу отпрыгнула метров на пять и не задумываясь пропустила бы без разговоров, ведь иначе он просто мог снести меня своим весом и силой. Неужели я начала препятствовать, да и заговорила с безбилетником, основываясь на внешнем виде противника и оценивая шансы против него? Да, он был мужского пола, выше меня, но не сильно, сантиметров на десять, не больше, а по комплекции, скрываемой под его пальто, вообще походил на меня саму. В плечах, если судить по памяти, не сильно превосходил, животом наделён не был, да и ноги не толстые. Перед глазами слишком отчётливо предстала картина безбилетника и его комплекции, насколько удалось её рассмотреть. Мне даже пришлось закрыть глаза и тряхнуть головой, отгоняя этот образ. Согласна, внешне он отвращения не вызвал, но можно ли объяснить моё собственное поведение именно этим?

– Сдаюсь, – заявила я, выставив руку в сторону подруги.

– Я только начала! – воодушевилась Настя.

– А я закончила. Что у нас там по вину, это были остатки бутылки? – попыталась я перевести тему и подняться с кресла, как уверенная ладонь подруги легла мне на плечо, возвращая на место.

– Что он сделал с телефоном? – вместо ответа, поинтересовалась она. Бросив взгляд на пустой бокал, я тяжело вздохнула и опустилась обратно на сиденье.

– Я ничего не нашла, – сказав это, я спокойно достала из кармана телефон, с трудом разблокировала его при помощи встроенной функции распознавания лица и протянула Насте. Да, после пары выпитых бокалов смартфон не всегда узнавал меня. Честно говоря, он не узнавал меня, даже если я неправильно улыбалась. Так он был настроен, да и технология пока новая, и весьма удивительно, что безбилетник поймал момент и выражение лица, которое позволило снять блокировку, особенно учитывая моё эмоциональное потрясение в тот момент.

– Давай посмотрим, – с интересом водя пальцем по экрану, пробормотала Настя, уткнувшись в него чуть ли не носом. Ей я доверяла и не боялась, что подруга что-то натворит от моего имени, потому молча пожала плечами и забрала у неё из рук бокал, ещё наполовину заполненный вином. Жутко хотелось сделать глоток, но я держалась, осознавая, что это не моя порция.

– Я в первую очередь приложения банка проверила. Никаких следов махинаций не нашла, – пожала я плечами. Поразительно, как сильно прогнило наше современное общество, что в любом первом встречном ты обязательно видишь либо мошенника, либо угрозу своему финансовому состоянию, даже если от него на момент встречи осталось одно название.

– Во сколько это всё было, говоришь?

– Где-то около семи вечера, – без телефона в руках мне далось больших усилий вспомнить даже это время. Обычно я покупала билет на электричку через приложение по пути с работы до станции и по указанному времени смогла бы определить точно, но сейчас смартфон всё ещё находился у Насти. Множество коллег рассказывали мне про возможность приобретения абонемента на проезд по будням, либо на нужное количество поездок от одной станции до другой, но я игнорировала эти предложения. Почему? Для их приобретения мне было необходимо обзавестись дополнительной транспортной картой, куда эти поездки и абонементы записывались бы, а раз на телефон это было сделать ещё невозможно, то и заводить дополнительную к уже имеющимся картам, не хотелось.

– И кому ты звонила в это время? – неожиданно поинтересовалась Настя, сунув телефон со списком звонков чуть ли не мне под нос.

Уставившись на перечень знакомых имён и незнакомых номеров, я затуманенным и плавающим взглядом пыталась рассмотреть те, что были выше остальных. Первым шёл один набор цифр, складывающийся в семизначный номер с кодом города Москвы, но судя по времени, звонок поступил после восьми вечера, почти в девять и это было подтверждение заказа еды. Сразу после него шло имя Петровой Анастасии, являющееся полным именем Насти, ведь у меня все, кого я знала лично, были записаны именно так, по имени и фамилии. Это девушка звонила мне, когда вылезла из такси, чтобы в очередной раз вспомнить номер квартиры или код от домофона. Она всегда путалась с ним, а я без звонка не напоминала. А вот шедший третьим номер оказался мне совершенно незнаком, но он был исходящим, а время совершения вызова расплывалось у меня в глазах из-за выпитого вина.

– Никому, – неуверенно пробормотала я, пытаясь всмотреться в экран и детально вспомнить каждую минуту за пределами офиса. Звонила ли я кому-то по пути на станцию? Сразу перед этим незнакомым номером был ещё один исходящий вызов, но уже в рабочее время и как я совершала именно его, помнилось прекрасно.