Понедельник. Литературный альманах. 9-й выпуск

Авторы ЛитО «Понедельник», Израиль

Яша Хайн, Хайфа

Кому нужен альманах «Понедельник»?

Международному литературному альманаху «Понедельник» исполнилось три года. Скоро выйдет в свет «Понедельник 10». Самое время спросить: кому это надо и надолго ли хватит энергии и дарования? Случайно ли соприкосновение израильских репатриантов, пишущих по-русски, или причиной является неизлечимая мания созидания главного редактора альманаха Натальи Терликовой?

Возможно, что русские люди в целом и многочисленные евреи, пишущие по-русски в частности, стремятся к централизации, необходимости вместе высказаться на новой родине в условиях, которые Иосиф Бродский определил как «психологическую Сахару, которая начинается прямо в вашей спальне и теснит горизонт».

Быть русским эмигрантом, точнее репатриантом, в еврейском государстве, где коренное население имеет собственное мнение по любой проблеме, жить в условиях ракетных обстрелов и жарких политических интриг – совсем непросто для постсоветского гражданина, привыкшего к подавляющему аппарату государственной машины, серости и тотальному «единодушию патриотических мнений». Заурядному репатрианту в Израиле помечтать бы о покое, о тенистом тихом уголке на измученной зноем и войной земле. Но в Израиле все попытки найти покой или воскресить недавнее российское прошлое похожи на безнадёжные усилия младенца, пытающегося схватить прыгающий мячик, который постоянно выскальзывает из протянутых рук.

Международный альманах «Понедельник» – звучит внушительно, но это скорее камуфляж: 90% авторов альманаха платят налоги в Израиле, кроме них в восьми изданиях альманаха присутствуют всего лишь несколько литераторов из России, Украины, США и Германии. Так что речь идёт в основном об израильских литераторах, пишущих стихи и рассказы на русском языке. Понятно, что каждый автор стремится к расширению своей аудитории, в то время, как число информированных читателей весьма невелико. К сожалению, как заметил Борис Гройс, «призыв к солидарности в наше время почти всегда сопровождается апелляцией не к общности происхождения разума, здравого смысла или человеческой природы, а к опасности общей гибели в результате ядерной войны или глобального потепления».

В условиях, израильского антагонизма становится естественным желание репатриантов-литераторов найти общность интересов и цели творческого сосуществования.

«Понедельник» объединяет выходцев из различных уголков бывшего огромного Советского Союза. Часть из них приехала в Израиль более сорока лет тому назад, а некоторые являются совсем «свежими», часть достойно зарабатывает на хлеб своим ремеслом, а многие материально бедствуют. Однако все они живут в государстве, которое принуждает человека овладевать искусством сохранения душевных сил при экстремальных ситуациях, в стране, где реальность богаче и обманчивее искусства и где публика и актёры поменялись местами: в зале царит сумасшествие, а на сцене – полный реализм. Реальность эта и отражается в произведениях авторов. Как провозгласил Уоллес Стивенс: «Если мы желаем сформулировать точную теорию поэзии, то необходимо исследовать структуру реальности, ибо реальность есть отправная точка поэзии».

Говоря о поэзии, я, конечно, подразумеваю и прозу, которая в хорошем её исполнении не менее поэтична. Хороший литератор – всегда орудие своего языка, но в некоторых произведениях альманаха присутствует чрезмерная разговорность, чувствуется недостаточное богатство языка, оторванного от питательной почвы постоянного общения с русской современностью. Вместе с тем хотелось бы отметить и незаурядные произведения, в которых авторы являются и искусными рассказчиками, и учителями, и магическими волшебниками.

Разнообразность тем и стилей авторов, сплетение стихов, коротких рассказов и фантастических прозаических миниатюр с богатой образностью израильской реальности позволяет насладиться лирикой простого русского языка, совмещённого с неиссякаемой еврейской мудростью. Естественно, что ни один поэт, ни один художник, взятый сам по себе, не исчерпывает своего значения, не существует вне традиций, создавших его как творческую личность. В связи с этим приятно отметить, что авторы «Понедельника» являются продолжателями русской классической традиции и вместе с тем несут свою «личную правду», не скатываясь в пропасть «бездонной тоски», свойственную большому количеству эмигрантской русской литературы.

Бродский в своём коротком эссе о Бэлле Ахмадулиной писал: «Поэзия есть искусство границ, и никто не знает этого лучше, чем русский поэт… Существуют лишь два выхода из этой ситуации: либо предпринять попытку прорваться сквозь барьеры, либо возлюбить их».

Альманах «Понедельник», несомненно, пытается прорваться сквозь барьеры разобщённости израильского общества, стараясь построить мост между местным истеблишментом и группой русскоязычных писателей, которые пока плавают в своём маленьком литературном бассейне, но поддерживают миссию гордо поднятой головы русско-израильских авторов, надеющихся в скором времени перебраться в бурные, но тёплые воды литературного Средиземноморья.

Денис Камышев, Ашдод

Доброго времени суток, граждане писатели, поэты и читатели. Даже такое печальное событие, как свадьба, бывает золотой, если пара окольцованных государством не поубивала друг друга. Что уж говорить про девятый, изумрудный выпуск «Понедельника». Изумрудный – мой любимый цвет. Недаром мой сетевой никнейм Гудвин. Наш девятый выпуск чем-то похож на Изумрудный город, где все мы хотим быть волшебниками. Кто-то приходит в него, как Страшила за мозгами, кто-то за храбростью, кто-то хочет найти утраченное сердце. А кто-то просто живет в этом городе и творит свое волшебство. Не стесняемся, проходим. Вас ожидает раздача слонов и материализация духов. И каждый найдет здесь свой личный изумруд. Не забудьте только надеть специальные очки с зелеными стеклами.

*****

Что есть слова? Набор стеклянных бус,

за них у дикарей был выменян Манхеттен.

В поступках правда, слов теперь боюсь —

Я мастер слов. Я в них великолепен.

*****

Маски сонные лиц жизнь несет на работу,

Грея пальцы стаканчиком утренним кофе.

А я греюсь котом, неразборчиво что-то

Мне урчащим… Возможно, контент философий.

Под домашний джаз-бэнд завываний стиралки

Я ныряю в свой космос застенчивых снов.

Засыпая, я знаю: все в полном порядке,

Потому что мой сон охраняет любовь…

*****
Утро слезилось дождливой печалью,
Серое небо сонного Бога.
Выпью горячего сладкого чаю,
Раннее чувство, что времени много.
Холод прижался к потеющим окнам,
Долбит морзянкой стучащей капели.
Воздух из взвеси влажнеющей соткан,
Мир одеяла, убежище лени…
*****
Я слушал вечность в раковине снов —
Она шумела морем… мир был чист
Той чистотой ребенка непорочной,
С которой мы приходим первозданно…
И я в ней – одинокий аутист,
А за спиною хаоса дыханье,
Бездонных страхов зев,
Что жрут нас изнутри…
Я вошь на крае блюда мирозданья,
Молекула божественной любви…

Наталья Терликова, Холон

В меня редко кидали камни, которые прятали за пазухой. Побаивались. Однако случалось, и было больно. А когда становилось невыносимо больно, я училась ловить эти камни. И первый свой изумруд я поймала от преподавателя диалектического материализма, когда на экзамене совершенно искренне заявила, что мысль материальна. Профессор обозвал меня вульгарной материалисткой, а я обиделась и начала доказывать, что это не так, ссылаясь на факты. Мол, даже медики зафиксировали, что голосовые связки у человека производят колебания не только когда он говорит, но и когда молчит и думает.

В университете разразился страшный скандал. И мне крупно повезло, что я тогда училась не на факультете журналистики, а заканчивала механико-математический. Меня не отчислили.

Естественно, я была напугана, но ещё больше убеждена, что утверждение «Мысль материальна» такая же истина, как утверждение «Земля вертится».

Новогодняя Ханукия

В Ханукальном подсвечнике мигали семь свечей, на игровом столике замерло пластмассовое войско Хасмонеев, а Изя и Шмулик стояли у окна и внимательно наблюдали за движением тяжёлого алого светила, которое медленно заходило за линию горизонта. Отсюда хорошо просматривались небеса, и мальчишкам казалось, что они парят в воздухе вслед за уходящим солнцем, а все неудачи и обиды растворяются в наступающих сумерках.

Во двор неожиданно заехал мебельный фургончик и остановился у соседнего подъезда.