Лексика русской разведки. История разведки в терминах

, – сообщал находящийся в Турции резидент И. И. Неплюев

российскому посланнику в Вене Людовику Ланчинскому. Последний же о полученных из Константинополя вестях докладывал Б. И. Куракину, который в 1722–1723 гг., во время предпринятого Петром I Персидского похода, ведал всеми представителями России за границей: «Прилагаю два письма от господина резидента Неплюева, которые… получил я под разными кувертами»

.

Поручик морского галерного флота И. И. Неплюев был отправлен в 1721 г. «ко двору султана турскаго в характере резидента»

и пробыл там до 1735 г.

Информаторами для резидентов и агентов могли выступать доброхоты. Наряду с существительным доброхот ‘доброжелатель, сторонник’, встречавшимся с XV в. [от глагола доброхотати, доброхотствовати – ‘желать добра кому-л., проявлять доброжелательность к кому-л., действовать в чью-л. пользу’

], появляется прилагательное доброхотный в значении ‘доброжелательный к кому-л., поддерживающий чью-л. cторону

’. «Посланец мой, по желанию одного доброхотного человека, в Ясах пребывающего, посланный от меня тайно туда, возвратился ныне оттуду и в донесении своем предложил мне все то, о чем тот доброхот велел ему донестъ, а именно о том, что Порта Оттоманская конечно и непременно намереваетца зачать войну с его царским величеством или сей приходящей зимы чрез татар или на весне явственно сама собою

», – пишет Петру I из Киева 7 ноября 1707 г. гетман Мазепа, бывший долгое время одним из его ближайших сподвижников. Насколько соответствовала действительности эта информация, полученная из Ясс, столицы Молдавского княжества, с начала XVI в. попавшего под иго Османской империи, сказать трудно. Сообщая Петру о том, что Турция «намереваетца зачать войну» с Русским государством в 1708 г., Мазепа, скорее всего, вел свою «игру», уже приняв решение перейти на сторону Карла XII. Турецкий султан Ахмет III объявил России войну только 9 ноября 1710 года. В последующем слово доброхот исчезает из разведывательной терминологии. На смену ему уже в XX в. приходит синоним доброжелатель в значении ‘лицо, добровольно предлагающее свои услуги разведке’.

Одним из ведущих мотивов оказания содействия лицам, добывающим разведывательную информацию, будь то лазутчики или официальные представители государства за рубежом, был мотив материальный, а в последующем – денежный. Формирование материального мотива определялось глаголом прикормити ‘задобрить, расположить к себе угощением; подкупить’

, главное – богатыми подношениями.

В 1618 г. русское правительство пошло на заключение невыгодного Деулинского перемирия на 14,5 лет, по которому Речи Посполитой были уступлены Смоленская, Черниговская и Северская области. 30 августа 1619 г. «Обросимко Лодыженской» [Амвросий Лодыженский

], прибывший в Крым еще в начале июня, докладывал «государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии» [правил в 1613–1645 гг.] о переговорах с крымским двором, о неудовольствии хана по случаю перемирия России с Польшей и по причине задержки в доставке «поминков» – подарков. В отписке Лодыженский остановился на источниках получения этой информации: «И быв я, холоп твой, у царя [крымского хана], велел толмачем Янгилде Исеневу [«служилый татарин»] да и Гилде Бинюкову проведывати у татар и у жидов и у бусурманов, которые к царю ходят на двор, а у меня, холопа твоего, прикормлены: вычетчи [прочитав] царю твою государеву грамоту, что с ближними людми говорил, и пойдет ли царь или калга [наследник престола] в Литву?»

. И толмачи доносили Лодыженскому, что «вычетчи де царь государеву грамоту, говорил: поминки де государь отложил до зимы, а с королем де помирился и ко мне де о том не пишет, и чаю де государь нас обманывает, до зимы де для тово поминки отложил, что нам зимою к Москве нелзя воивать иттить. И коли де государь ныне летом поминков не даст, а зимою де и поготову [подавно] ничево не даст; а опочинувши [отдохнув] де, станет стояти на нас, сложась с королем. И царю де то стало за великую досаду, что государь с королем помирился и поминки отложил до зимы; и приговорил де царь послати калгу к Москве войною, а сказати, что идет калга в Литву через Московское государство»

. На отписке Лодыженского помета государя Михаила Федоровича о подготовке подарков крымскому хану: «Отпуск крымской готовить тотчас»

.

О присланных подарках Обросимко Лодыженской писал: «Прислана, государь, ко мне, холопу твоему, с Янгилдем Исеневым на запас три сорока соболей, да пять шуб куньих, да пятнатцать шуб хребтовых бельих, да дватцать шуб черевьих, да дватцатеры цки [меховые пластины] хрептовые да тритцатеры цки черевьи; а велено мне, холопу твоему, те шубы и соболи давати царевым ближним людем, которые тебе, государю, служат, а у царя блиско

. «Отпуск крымский» предназначался не только хану, но и тем, кто мог предоставить важную информацию московскому посланнику.

«Царевы ближние люди, которые… государю служат, а у царя блиско» – эта категория лиц сегодня называется агентами влияния. Среди них Лодыженский упоминает пашу Ибрагима, которому нелегко приходится при дворе крымского хана за его «симпатию» к России: «И я, холоп твой, Ибреим паше и ближним людем говорил накрепко, что ты, государь, с королем в дружбе никак не будешь за ево многие грубости и неправды, и поминки ты, государь, к царю, и к колге, и к нурядыну [член правящей династии, объявленный вторым наследником престола в Крымском ханстве] и к царицам, и к царевичем, и ближним людем жалованья пришлешь. И Ибреим паша мне, холопу твоему, говорил: я де государю служю ото всево серца, и царю де про государя говорю, что государь с королем не помиритца, и с своею де братьею за государя бранюсь; и царь де на меня кручинитца и своя братья на меня досадуют, что я за государя говорю»

. Доброе расположение лиц, обладавших информацией, в XVII–XVIII вв. в основном обеспечивалось подарками.

20 марта 1710 г. между Австрией, Голландией, Англией, Пруссией, Ганновером, Россией и Саксонией в Гааге был подписан «Акт о северном нейтралитете». Державы Великого союза (Англия, Голландия и Австрия) не были заинтересованы в расширении границ театра Северной войны. Противники Швеции (Россия, Саксония, Дания, Пруссия) брали на себя обязательство не вторгаться в шведские владения на севере Германии, а Австрия, Голландия и Англия, в свою очередь, давали гарантию, что шведский 16-тысячный корпус Крассау, находившийся в Померании, не будет увеличиваться количественно и не будет участвовать в войне.

Опасаясь коварства, недоброжелательства западных союзников, Петр предписывает своему представителю действовать осторожно, но заранее попытаться выяснить, не включают ли они какие-либо положения, направленные в ущерб интересам России, причем употребляется глагол разведывать и его производные. «Указ царскаго величества великороссийскаго, отправленный на почте из Санктпетерзбурха от 5-го дня апреля 1710 г.» к послу А. А. Матвееву в Гаагу, гласил: «Когда придет у высокосоединенных с французским королем до мирного трактата и совершенно до заключения онаго, и тогда б ваше превосходительство всякими способы трудились предостерегать, дабы чего противнаго к предосуждению стороне его царского величества не включили в тот трактат и не положили б того, что вспомочь королю свейскому при нынешнем его несчастии против нас явным способом, или чрез перепуск вспомочных ему войск, или деньгами… О чем, прежде постановления трактата, вашему превосходительству со всяким прилежанием разведывать надлежит при съезде полномочных чрез кого-нибудь, а особливо чрез секретарей всех при том будучих посольств, обещая им дать подарки. И будет по разведыванию изволите ваше превосходительство увидеть, что они ничего в тот трактат к предосуждению его царскаго величества включать не хотят… то не извольте весьма в то дело вмешивать себя»

. 22 июля 1710 г. в Гааге была подписана еще одна конвенция, которая предусматривала создание специального международного корпуса из английских, голландских и австрийских войск (15,5 тыс. пехоты и 3 тыс. конницы), предназначенного для наблюдения за сохранением нейтралитета.

В начале XVIII в. в русском языке распространяется иностранное слово шпион, которое ранее прочно закрепилось во многих других языках: Spion – в немецком, голландском, espion – во французском, spione – в итальянском. Судя по начальной букве «ш», существительное шпион заимствовано из немецкого языка. В XVIII–XIX вв. словом шпион называли тех, кто занимался разведкой в пользу Российской империи, и тех, кто вел разведку против нее. Это название имело такую же двойственность, как и известный русский термин лазутчик.

17 апреля 1703 г. Петр I писал адмиралу Федору Матвеевичу Апраксину: «Хотя как и при отъезде нашем и добрые вести были с Турской стороны, слава Богу, и теперь пущева [худшего] нет, толко конечно множество турок ближатца к Днепру, и полкаравана их пошло на Черное море для татар усмирения; однако ж великую надобно иметь осторожность. Толстой [Иван Андреевич Толстой – азовский губернатор] уже в трех писмах подтверждает, что конечно шпионы не одни посланы на Воронеж и в Азов. Изволте гораздо смотреть того… Зело берегитеcя шпионов на Воронеже»

. Глава Адмиралтейского приказа Ф. М. Апраксин в «звании адмиралтейца» в 1700–1706 гг. заведовал постройкой азовского флота на реке Воронеж, а также крепостей и гаваней на Азовском море.

8 ноября 1704 г. Аникита Иванович Репнин, командовавший дивизией в Ливонии и Эстляндии в ходе Северной войны, докладывал Петру I: «А о швецком войске есть мне ведомость от господина Огинскова, старосты жмуицкова… Сказал подлинно: которыя были при границе курлянской, пошли многия в Ригу по указу королевскому, послыша твои государевы войска… А досталныя по прежним гарнизуном, и осталось самое малое число. И ныне послал я осведомитца подлинно, также и из Риги шпиона своего жду вскоре»

(осведомитися – ‘узнать, получить сведения’

). Шпионом А. И. Репнин называет своего осведомителя, так что это слово пока еще не воспринимается отрицательно, что подтверждается и в следующей отписке Б. И. Куракина. «Что же изволите писать о Роберте Беке, чтоб о нем подлинно отписать, – он есть нации немецкой, и сказывает, что до приезда моего повсянедельно с господином послом Матвеевым корришпонденцию имел и всякия ведомости секретныя давал, которыя были сообщены ко двору, и в той корришпонденции убыток понес; но и ныне в бытность мою усердным и верным шпионом есть. И пространно о нем донесет, ежели изволите спросить, господин посол Матвеев»

, – докладывал государственному канцлеру графу Г. И. Головкину «полномочный министр» в Великобритании

князь Б. И. Куракин. Следует напомнить, что Андрей Артамонович Матвеев, полномочный министр в Голландии в 1699–1712 гг., с мая 1707 г. и весь 1708 год находился в Великобритании для обсуждения вопроса о посредничестве британского правительства в Северной войне, а также о недопущении признания Лондоном Станислава Лещинского королем польским и великим князем литовским.

Что же сделал для Русского государства «усердный и верный шпион» Роберт Бек, и как он оценивал свои услуги? Вакуум, образовавший после отъезда А.А. Матвеева из Великобритании в Голландию, заполнил в определенной степени Роберт Бек. Так, он отслеживал прохождение письма от Петра I к королеве Великобритании Анне Стюарт [правила в 1702–1714 гг.], переданного Куракиным через Бека «статскому секретарю дуку Кинсбури» [Джеймс Дуглас, 2-й герцог Куинсберри], а после его смерти в 1711 г. – через государственного секретаря Северного департамента Великобритании Генри Сент Джона. От него же Р. Бек получил и отправил Матвееву в Голландию письмо королевы, адресованное русскому императору. Он также исполнил «приказание [Куракина] относительно того, что следовало напечатать в Амстердамской газете»

. Информация же, поступавшая от Р. Бека, по крайней мере при Куракине, была нерегулярна и поверхностна, о чем свидетельствует, например, его сообщение о поражении России от Турции летом 1711 г.

.

Что «требовал» для себя Роберт Бек и как оценивались его услуги, видно из переписки Головкина с Куракиным. «А что, ваша милость, упоминаете о… Роберте Беке, – писал 24 декабря 1710 г. государственный канцлер Г. И. Головкин в Лондон Б. И. Куракину, – который требует себе за чиненную корреспонденцию с господином послом [Матвеевым] жалованья и характера резидентскаго, то мы онаго не знаем и о состоянии и о службах его подлинно неизвестны; того ради его разсмотреть, какого он состояния человек, и какия услуги ко стране нашей чинил и новые оказывает. И ежели какие труды его в интерес его царскаго величества были, также и в бытность в чем услужить может, то ему, по уведомлению от вас, какой подарок в воздаяние прислать? А чтоб ему быть в Великобритании резидентом, и сего учинить невозможно; ибо ныне тамо ваша милость обретаетесь, и при вас быть ему с характером [чином] тамо не надлежит; также и, не зная персоны, царское величество характера ему дать не изволит»

.

Что касается сведений, поступавших от шпионов, Петр I требовал от командующих войсками в ходе Северной войны отделять истинные вести от слухов, чтобы не приходилось объявлять ложной тревоги. В «Указе генералу господину Репнину, как поступать в сем походе» от 20 августа 1704 г. говорится: «5. Как возможно как посылками, так чрез шпионоф [которых там много] горазда проведывать про неприятеля; а проведаф писать на-двоя [и слухи и истину], которая самая правъда или слух, дабы тем безделной тревоги не учинить; междо тем же всяко суемысленных [высокомерных] поляков ластить и обнадеживать»

. Указ Петра I вызвал вопрос и некоторое недоумение у А. И. Репнина, ему нужны были разъяснения, какими средствами обеспечить его выполнение. Он спрашивал: «В 5 пункте написано: “как возможно так чрез шпионов проведывать про неприятеля, и о том со осмотрением писать, и поляков ласкать. И к тому что удобно, чем тех шпионов нанимать и других ласкать”, откуды взять?»

. Резолюция Петра на «доношении» А. И. Репнина («1704 после 20 августа до 3 сентября») гласила: «Ласкать и приведствовать словами, а шпионом взять денег отсель или изо Пскова»

. Денежное вознаграждение шпионов было в порядке вещей.

По-видимому, в это время слово шпион не имело отрицательной стилистической окраски. С определением добрый оно встречается в переводе «Мемориала польского короля Августа II», адресованного Петру I в 1705 г. («после ноября 17»). В этом дипломатическом документе польский король «подал» свои мысли, в том числе и в части «Како учреждение здешнего войска и всего к тому приналежащего по достоинству быть надлежит и удобнейше учинитися может»

. Август II рекомендовал Петру I: «Не менши того надлежит различных добрых шпионов, и что более, то лутче, иметь, ибо оными более, нежели подъездами уведать возможно, и тако конницу не надлежит толь часто утомлять будет»

. На этих рекомендациях Петр не оставил никакой резолюции. Неизвестно, разделял ли он мнение польского короля, что не следует «утомлять» конницу подъездами, когда можно использовать шпионов. Известно, что подъезды и шпионы решали разные разведывательные задачи и должны были дополнять друг друга для представления командованию целостной картины о неприятеле.

В канцелярии фельдмаршала Б. П. Шереметева в сентябре 1712 г. сделана следующая запись в «Военно-походном журнале»

: «От агента львовского <Гуденовича> сентября 7 дня: Господин Шпигель здесь день и ночь имеет конференцию с татарским мурзою и чинят фракции, о которых прежде сего писал и в предбудущую почту больше объявлю; ежели угодно, когда оный мурза поедет назад, тогда пошлю с ним шпиона»

. Речь идет о генерале Шпигеле, «стражнике коронном», который по поручению короля Августа II «у Порты Оттоманской ищет тайно с королем шведским помириться»

. Агентом во Львове был русский дипломатический представитель Гуденович, занимавшейся в том числе и разведкой, опираясь на шпионов.

Сохранилась следующая приписка к не дошедшему до нас письму А. В. Кикина, командовавшего корпусом под Митавой, к Петру I от начала февраля (до 6 числа) 1706 г.: «Сего ж дня поимали мы зде шпиона, который с пытки сказал, что он принес писмо к писарю Митавскому, который имел давно карешпонденцию с полковником Кнорингом, и того же часу оный писарь взят за арест; и что явитца, о том буду писать немедленно. О Леингопте [граф Адам-Людвиг Левенгаупт, шведский генерал-майор, находился тогда в Риге] сказывают шпионы, которые были посланы отсюду, что стоит и доднесь [доныне] во всякой готовности к походу»

.

В начале XVIII в. вместе с термином шпион появляются многочисленные его вариации шпег, шпик, шпиг, спег уже, по большей части, с отрицательной коннотацией. «Ведомость здесь есть, что едет к Москве купеческим образом грек, имянем Костянтин Иванов, житель из села Нового, – писал 12 сентября 1704 г. в Посольский приказ из Нарвы «из походу чрез почту» канцлер Федор Алексеевич Головин, – но не для купечества, [а] ради всяких проведываний, яко шпег»