Остров с призраками

Появился Пельмень, нагруженный вещами, как вьючное животное и даже хуже… Он подошёл к ожидавшему Витьке и с печальным лицом пожаловался:

– Вообще-то мать, собирая всю эту муру, рассчитывала на отца. А не успели мы зайти за угол, как он всё на меня перегрузил. Говорит, чтобы с малолетства привыкал ко всяким трудностям, и чтобы жизнь мне мёдом не казалась.

Витька, неизвестно чему ухмыляясь, спросил:

– А сам он где?

Колюня махнул в сторону вокзала:

– Газету покупает.

Вдалеке показалась тщедушная фигурка Вовчика в громадной шляпе, видно, надетой им, для того чтобы не напекло в голову и не повредились мозги. Под тяжестью рюкзака его нещадно кидало из стороны в сторону. К тому же сползавшая всё время на глаза шляпа доставляла дополнительные неудобства. Не видя, Вовчик сталкивался с прохожими и с необыкновенной быстротой перемещался вслед за своим рюкзаком, чудом удерживаясь на ногах.

Витька с Колюней с интересом стали наблюдать за его зигзагообразным передвижением, гадая – хватит ли у Вовчика сил преодолеть весь путь на своих ногах или последние метры придётся ползти.

Но Вовчик не опозорился и, плюхнув рюкзак, отдуваясь, сказал:

– Дошёл.

Витька пнул его рюкзак и, почувствовав что-то твёрдое, поинтересовался:

– У тебя чего там?

– Книги.

Витька с Колюней удивились:

– Зачем столько?

Вовчик разъяснил:

– На свежем воздухе читать намного полезнее, чем в доме… От этого прочитанное усваивается быстрее… Потому что усталость выветривается и голова находится всё время в свежем состоянии.

Новый метод по усвоению книжных текстов, изобретённый учёным Вовчиком, Пельменю показался больно сомнительным и он, почесав затылок, спросил:

– А вот знания твои… Они вместе с усталостью не выветрятся?

Вовчик подумал и сказал:

– Знания, они не в голове, они в мозгах. А у меня что в мозги попало, уже никогда не выветрится, хоть бей по голове, чем ни попадя.

Но проводить маленький эксперимент со своей головой, как предложил пребывающий в сомнении Пельмень, не захотел, сказав, что знания всё равно останутся, только голова пострадает, а она тут ни при чём, чтобы по ней лупили. И привёл такой сильный пример, против которого не поспоришь:

– Вот в древние времена для чего учёных на кострах сжигали? Потому что ничего поделать с ними не могли: как ни пытали, как ни колотили по головам палками, а знания всё равно в мозгах оставались. Вот инквизиторы и придумали их вместе со своими знаниями сжигать, чтобы они больше ими не хвалились… А пепел развеивали по ветру.

– Это мы знаем, – согласился Колюня. – Учили.

И даже вспомнил одного такого учёного астронома, пострадавшего от своих несвоевременных знаний, но всё равно от них не отказавшегося, – Джордано Бруно.

3

Объявили посадку на поезд.

Витька, который слыл более опытным путешественником и прихватил с собой только самое необходимое: солдатскую фляжку с водой, фонарик, компас, спички, моток капроновой верёвки, складной ножичек, половинку бинокля, увеличительное стекло и другие, просто незаменимые в любом походе предметы, хотел было помочь слабосильному Вовчику, но тот оказался упёртым, как все учёные, для которого сгореть на костре было самым обычным делом, нежели доверить кому-то свой ценный груз.

Не согласился на помощь и Колюня, побоявшийся, что отец обличит его в отлынивании от трудностей и в воспитательных целях добавит ему в рюкзак всё что угодно вплоть, до кирпичей.

Глядя на таких дураков, больше похожих на бурлаков с картины художника Ильи Репина «Бурлаки на Волге», репродукция с которой висела в классе, чем на путешественников, сам Витька держался солидно, как и подобает знаменитому исследователю.

Он первый и заметил толстую в три обхвата тётку, по сравнению с которой даже жирный Пельмень выглядел замухрышкой. В руках тётка несла здоровенную клетчатую сумку, именуемую среди рыночных торговцев «мечта оккупанта», потому что в неё вмещается столько, сколько захочешь. Справиться с такой неподъёмной сумкой тётке было нелегко, и она так часто садилась на неё передохнуть, что, наверное, думала, будто поезд обязан был дожидаться её одну. Но из-за одного человека, даже из-за такой чудной тётки, вся железная дорога график движения поездов менять вряд ли станет, и Витька, с малолетства приученный уважительно относиться к взрослым, с готовностью подставил своё могучее мужское плечо. Он подскочил к тётке, которая готовилась в очередной раз передохнуть, подхватил сумку и, кособочась, поволок к вагону.

– Эт-то что такое? – вскричала тётка.

Но тут её саму подхватили под руки подоспевшие Вовчик и Пельмень и тоже поволокли к вагону, как два трудолюбивых муравья большую муху.

С минуту тётка соображала, что бы всё это значило, потом негромко заголосила:

– Ой, ой, оставьте меня!

– Да не переживайте вы так, – самым добрым голосом уговаривал Пельмень. – Вы нам не в тягость.

Но тётка попалась какая-то бестолковая, всё никак не могла понять, что люди заботятся о её здоровье, и не умолкала, повышая голос:

– Ой, мама родная! Ой, да что же это творится на белом свете!

Тётка хоть и капризничала, отказываясь от помощи, но особо не сопротивлялась, видно, побоявшись, что сумка уедет в гости одна, а она даже не предупредила родственников, чтобы сумку встречали на вокзале и они друг друга не узнают и могут разминуться.

Витька оставил вещи в вагоне и вернулся на подмогу. Втроём они кое-как затолкали тётку, и Витька облегчённо вздохнул:

– Успели!

Тётка, дрожа разрумяненными щеками, задыхаясь, пыталась выговорить:

– Спа…па…

Витька, не утруждая себя ожиданием услышать внятное «спасибо», скромно сказал:

– Не стоит благодарности. На нашем месте так поступил бы каждый.

И тут тётку прорвало. Глядя на ребят диким взглядом, она принялась ругаться:

– Паразиты вы этакие!… Вы что же вытворяете? Вы зачем меня в поезд запихали?

Пассажиры с интересом стали прислушиваться.

– А разве вы… не уезжаете? – растерянно спросил Пельмень.

– А с чего бы мне уезжать?!