Пределы

Мастер

Мастер.

Жил на свете лучший игрок в шахматы. Люди так считали и за это называли его Мастером. Наступила пора ему умирать. Пришла Смерть к гроссмейстеру, но вместо забвения предложила сделку: раз в неделю он будет с ней играть партию в шахматы. Если Мастер выигрывает, то он продолжает жить семь дней. Если проигрывает, то умирает. При этом нельзя общаться с родными и друзьями, чтобы никто не заподозрил в гроссмейстер человека, как-то обыгравшего Смерть.

Мастер согласился.

Жизнь шахматиста изменилась. Он отстранился от всех, кого знал. Жил один, занимался своими делами, на публике не показывался. Раз в неделю к нему приходила Смерть, и они молча играли партию. Мастер всегда обыгрывал противника. Уговор исполнялся точно: шахматист жил ещё семь дней. Минимум до следующей партии.

Прошло десять партий. Сто. Тысяча. Две тысячи.

Мастер изменился. Он не разговаривал ни с кем, жил сам с собой, всех избегал, в том числе родителей и своих детей, и стал очень мало похож на известного всему миру игрока. Скорее, он был похож на бедного и одинокого старика, который не бросил свою старую привычку прилично одеваться и приятно выглядеть. Но даже так он уже больше напоминал свою тень, чем настоящего человека. Тень, полную одним лишь одиночеством.

Смерть проигрышам не удивлялась и не расстраивалась. Она знала этого человека и договор был готов у неё уже давно. Впереди у Смерти была однообразная бесконечность. Теперь эта бесконечность разбавилась интересными партиями в шахматы раз в неделю.

Мастер же стал жить только от партии к партии. Даже не жил, а просто ожидал. Неделя проходила так, будто и не было этих семи дней. Жизнь во время игры. До и после – простое существование, превратившееся в бесконечное ничто.

Прошло три тысячи партий. На три тысячи первую Смерть заговорила:

– Мастер, вся Ваша семья умерла. Родители уже давно, а последний Ваш ребёнок только вчера. Вы должны об этом знать, а я не имею права это скрывать.

Мастер медленно и задумчиво посмотрел на Смерть и спросил:

– Значит ли это, что я смогу их встретить в ином мире после этой нескончаемой жизни?

– Не знаю, Мастер. Я существую только здесь. Иные миры не для меня. Есть ли они на самом деле – мне это неизвестно. Можно ли туда попасть как-нибудь – тем более.

– Я всегда знал, что в этом мире нет ничего честнее Вас. Разрешите ли Вы мне немного прогуляться перед матчем?

– Конечно. На сыграть мы должны обязательно сегодня.

Мастер кивнул головой, спокойно встал из-за стола с шахматной доской, сунул руки в карманы своих старых брюк, развернулся и вышел. Не было его всего не более, чем полчаса. Когда он вернулся, то так же спокойно сел за доску и сказал:

– Начнём.

Партия получилась необычайно долгой. Преимущество переходило то к одной стороне, то к другой. То Мастер возвращал равновесие, то его противник. От напряжения у Смерти впервые показалось нечто вроде улыбки. Мастер был спокоен как никогда. И вот, наступили завершающие ходы. Медленные и расчётливые. Один, другой. Последний. Смерть впервые за всё время улыбнулась, избавившись от напряжения:

– Вам мат. Вы сейчас умрёте, Мастер. Вы наконец-то проиграли.

Гроссмейстер поднял спокойный взгляд на Смерть:

– Я знаю. Я сейчас умру. Но Вы не правы. Я наконец-то выиграл.

Он

ОН

Он был. Не существовал – просто был. Он был все и был ничто. Точка и бесконечность.

Не было ничего, кроме Него, но и он не существовал. Одна неизвестность, одно абсолютное знание, все это – Он. Нет сомнений, нет колебаний, нет сознания и нет движения.

Не желание, которое не могло возникнуть, а невозможность этого породила в Нем Искру. Искра, поиграв немного, преобразовалась в нечто новое.

Так возникло Время. Оно оказалось частью Его, и вся Его сущность мгновенно отторгла новизну из себя, отделив безвозвратно. Но Он остался во Времени, а оно – в Нем. Независимые, однако являющиеся друг другом.

Вместе со Временем Он обрел существование, обрел себя, и тогда Он понял, что Он – есть сознание. То, что Он возник, как Он возник и почему, имело только одно объяснение – так захотел Он сам.

Потрясенный этим, Он был во Времени, осознавая свое существование, разглядывая себя, анализируя, упиваясь своим сознанием. Он был, теперь уже существовал, бесконечность, которая только сейчас обретала свой смысл. Он плыл сквозь Время, и все шло так, как шло.

Но возникло сомнение. Кто Он? Действительно ли существует Он? Сознание – это Его сознание, Время – Его Время. Как быть, если все – это Он?

Выход один – созидание.

Себя создать заново Он не мог – Он не знал, что Он такое. Решение далось очень нелегко и одновременно играючи просто.

Так появилась Вселенная. Необычная, абсолютно новая, обладающая бесчисленными своими характеристиками, Вселенная существовала во Времени уже без Него, полностью самостоятельно. Эта самостоятельность так восхитила Его, что вслед за первой Он тут же создал вторую Вселенную, уникальную, ничем не похожую на предыдущую, а за ней и третью. Восторг созидания охватил Его, Он творил Вселенную за вселенной, реальность за реальностью, наполнял их пространствами, ломал в них Время, заполнял пустоту.

Ограничив себя, Он обрел полную свободу. Создавая чистую энергию, играя с ней, Он преобразовывал ее во все новые формы бытия. С азартом, не желая останавливаться, он принуждал мир вокруг Него сжиматься, переливаться, скручиваться в невероятное, чтобы после воспрянуть и переродиться.

Пролетая, как миг, нигде не задерживаясь и на секунду, Он радостно творил галактики, туманности, звезды и черные дыры, собирал их вместе, разрушал и склеивал заново, круша границы, ограничивая ими все, создавая новые законы, поражавшие Его самого своей абсурдностью и логикой. Сверкали сверхновые, переливалась всеми цветами звездная пыль, чернели, покрываясь бесчисленными кратерами планеты, посылались в неизвестность странствующие кометы.

Процесс рождения всего сущего длился миллиарды и миллиарды лет прежде, чем Он остановился.

Исчезло желание.

Что произошло с ним? Почему пропало то счастье, которым Он обладал, создавая? Зачем?

Он бросился на поиски, не представляя, что ищет. Он преодолевал пустоту, заглядывал во все отдаленные уголки и реальности, созданные Им же. Надежда двигала Им, дразня Его и заставляя плакать, терзала Его, внося в Его существование невиданные доселе эмоции, рождая отчаяние и злость, страх, которым Он противился всеми силами, но которые однажды, в тот момент, когда Он понял, что все зря, переродились в бесконечное одиночество и покой.

Прошло уже несколько миллиардов лет, и все это время Он плыл в пустоте без движения, отстраняясь от всего, что могло бы Его побеспокоить. Вселенная жила, дышала, забыв о Нем, а Он игнорировал ее. Лишь Время, оставаясь по-прежнему верным Ему, обступало и, спокойно захватывая, несло Его все дальше и дальше. Покой, его мрачный спутник, да существование, обременяя Его, сохраняли в Нем сознание.

И так продолжалось бы до скончания Времен, но однажды Он почувствовал то, что заставило его встрепенуться и броситься к одной маленькой планете не краю Вселенной.

Искра. Нет, не такая, которая явилась Ему до этого лишь один раз, совершенно иная, необъяснимо чужеродная, но такая близкая Ему. Теперь, наблюдая то, что породила Искра, Он узнал то, что искал.

– Мальчик, почему ты плачешь? Бедняжка, коленку разодрал? Ну, не плачь, не плачь… иди ко мне. Где твоя мама? Не знаешь? Господи, ну и чумазый же ты, чертенок! Милый и забавный чертенок! Дай, я тебя вытру…сейчас… вот, еще здесь, не щечке… так, я тебе слезки сейчас вытру, и ты больше не будешь плакать, договорились? Молодец! Ты же храбрый, смелый маленький мальчик, правда? Ну, иди ко мне, идти-то тебе больно сейчас, я тебя понесу… вот, так… легкий, как пушинка! Но ты вырастешь большим и здоровым. Сейчас тетя поможет тебе найти маму. Не плачь, ты же обещал, помнишь? Тебе нечего бояться, я с тобой, я никогда не оставлю тебя одного…

Женщина шла по улице огромного города, держа в одной руке сумку с продуктами, а в другой маленького мальчугана лет трех. Она без остановки шептала ему на ухо, пытаясь все время погладить его по голове рукой, занятой сумкой, что все будет хорошо, что он не должен плакать, но мальчик, крепко обняв шею женщины маленькими ручками, уткнувшись в плечо, продолжал рыдать.

Мальчик плакал, но он уже по-настоящему верил, что все будет хорошо. Две дорожки слез, сбегая по перепачканному лицу, пересекая округлые щечки, доходили до тонких детских губ, и становилось понятно, что он слезы текут из карих глаз уже непроизвольно.

Он улыбался.

Река

Река.

Небо чернело над широкой и медленной рекой. Берега Реки покрывали зелёные луга. По краям этой долины стояли высокие крутые горы. Не было видно ни конца, ни края Реки. Она тянулась из одной бесконечности в другую.

Недалеко от берега Реки, на зелёной невысокой траве виднелись две фигуры. Одна была высокой, с широкими плечами, но при этом очень худой. Фигура гордо стояла, держа голову с белоснежными длинными волосами и такой же белоснежной бородой прямо. Старик. Правую руку он положил на плечо второй фигуры, которая была девушкой, сидящей прямо на траве. Она обхватила голову руками и беззвучно тряслась, явно рыдая.

Глубокий бархатный баритон старика произнёс:

– Здравствуй, Незнакомка. Знаешь ли ты, где сейчас находишься?

Девушка рыдала ещё некоторое время, дёргая себя за волосы руками. Но, в конце концов, стала успокаиваться. Старик подождал ещё чуть-чуть и снова спросил:

– Знаешь ли ты, Незнакомка, где ты? А, главное, как ты здесь оказалась?

Красивые, заплаканные и острые глаза посмотрели снизу на спокойного старика:

– Ты – Встречающий. А это, значит, Река?

– Всё верно. Что с тобой случилось, дитя?

Девушка немного вздрогнула, но тут же сжала руки в кулачки и негромко сказала:

– Я сгорела в пожаре.

Старик плавно кивнул и внимательно посмотрел ей в глаза. Девушка взгляд не отвела и ответила уже тише и жёстче:

– В этом же пожаре, и намного раньше меня, сгинули два моих маленьких ребёнка. Скажи, старик: если всё происходит по Его воле, то и это произошло потому, что Он так захотел? – она вдруг резко опустила голову вниз и снова громко зарыдала, хватаясь руками за голову и раскачиваясь.

Встречающий грустно отвёл от неё взгляд, посмотрел на Реку:

– Незнакомка, тебе нужен отдых. Тебе нужны силы, так как путь твой только начинается. Отдыхай, сколько тебе надо. Я побуду здесь рядом с тобой.

Старик остался стоять рядом с ней. Девушка рыдала ещё долгое время. Плачь её разносился над всей зелёной долиной и медленной, бесстрастной Рекой. Со временем плачь стал спадать, пока совсем не снизошёл на нет. Девушка подняла голову, раздвинула вьющиеся тёмные волосы от глаз и осмотрелась по сторонам. Посидев немного, она неожиданно улеглась на траву на спину, подложила руки под голову и стала молча смотреть в тёмное небо покрасневшими глазами.

Спустя время старик заговорил, всё так же смотря на Реку:

– Совершенно не важно, что ты знаешь. Важно верить, что Река примет решение. Совершенно не нужно бороться с её течением. Плыви вместе с ним. Она знает, куда тебя надо вынести. Каким бы долгим тебе ни казалось странствие, но ты должна верить в конечную точку своего путешествия, иначе оно будет ещё дольше. Ты останешься Незнакомкой, пока Река не решит, что ты готова. Готова ты будешь тогда, когда будешь согласна с Рекой.

Девушка вздрогнула, посмотрела на старика и резко поднялась на ноги. Прижалась почти вплотную к нему и сказала:

– Смирения моего хотите?

– Я ничего не хочу, дитя. – спокойно ответил старик. – Я хочу тебе только добра.

– Но это Он тебя создал и поставил здесь Встречающим! Ты служишь Ему!

– Верно, создал. Верно, поставил здесь Встречающим. Но служу сейчас я только тебе, пойми.

Старик пожал плечами:

– Он всё создал. И Реку Он создал. Для суда. Но судит Река сама. На Него не оглядываясь. Кто-то плывёт пять минут, кто-то год, а кто-то тысячелетия. Что за это время происходит? Я не знаю. Но Река – она точно знает. Знает всё и обо всех. Знает о тебе больше, чем ты сама. Но чтобы выбраться из неё, Река должна увидеть, что ты готова. Готова к встрече с Ним. Я абсолютно не знаю, что такое есть эта Река. Если честно, думаю, что и Он до конца не понял, что создал. Значит, так было надо.

Девушка прижалась к старику ещё ближе, мелко затряслась и с яростью громко зашептала ему на ухо:

– Что же, говоришь, что Он знал, что так будет? Значит, Он и сделал? Но зачем? Они же… Они же… Ведь маленькие, добрые такие всегда, всех любили…

Незнакомка сорвалась и снова села на землю, зарыдав во весь голос:

– Но как? За что? Почему?

Встречающий вновь положил ей руку на плечо и стал молча ждать. Девушка рыдала, плакала, стонала, но чем дальше, тем спокойнее становилась. Вот она громко дышит в землю из своей опущенной головы, вот поднимает голову, вот её дыхание успокаивается. Вот она сидит с ясными, широко открытыми глазами, смотрит вдаль и ровно дышит. Руки уже не трясутся, глаза уже не красные. Слёзы давно высохли.

Незнакомка снова встала к старику. Тот посмотрел на неё и обнял за плечи:

– Ты уже знаешь, что спросишь у него? Ты уже знаешь, что у Него попросишь?

Девушка остановила старика холодным голосом:

– Если Он где-то там и есть, то единственное, что Он способен сделать для меня – это попросить у меня прощения. Попробовать попросить. Но я не прощу. Я вырву его бессмертное и всемогущее сердце и выкину в эту реку.

– Но тогда мир обрушится.

– Для меня он уже рухнул.

Девушка обняла старика и пошла к Реке. Встречающий спохватился и закричал вдогонку:

– Готова ли ты к Реке, Незнакомка? Ведь это могут быть годы, сотни лет, даже тысячелетия! Всё ли ты обдумала? Приняла ли ты решение? Что ты скажешь Реке? Она сразу поймёт, если ты…

– Да.

– Что, извини?

– Да, я приняла решение.

Старик смотрел на спину девушке своими печальными глазами. Он не мог оторваться, разглядывая уверенную походку. Его поразили первые шаги в воду. Глядел на уходящую Незнакомку и шептал:

– Сил тебе, дочь. Всех сил, что есть на свете.

Дикая

Дикая.

Хэй-хоп! Йохо! Скачит Забава на своей любимой лошади Заре и жизни не нарадуется. Свобода! Только ветер в распущенных волосах, только дождь по молодому упругому телу, только солнце на счастливом лице. Э-ге-гей! Посторонись, люди! Раздвинься густой лес! Раскинься бескрайнее поле!

Задание от родителей есть, да не они дали его Забаве, а сама взяла. Эх, родители, родители! И ведь знали, что просто так задание не пройдёт. Особенно отец. Прекрасно понимал, что отпускает дочь. Да такую дочь, что неизвестно ещё, чем дело закончится. Но не отпустить для него было нельзя.

А вот что это значит, задание такое: любовь найти да замуж выйти? Да чтоб по сердцу да по жизни хороша была, любовь эта. А что за штука такая, любовь? Нигде просто так не валяется, да не в каждом уголке водится. А Забаве да Заре только такое и подавай: проскачут весь белый свет и всё везде посмотрят. Пролетят, да ещё попросят. Везде побывать хочется, всех людей повидать.

– Скачи, Заря! Да быстрее ветра, да птицы быстрее! Пусть увидят и узнают, кто самый скорый на всём свете! Не остановить нас с тобой никому!

И началась погоня за счастьем. Да ветер, да дождь, да солне. И скорость. Сами себя любили тогда подруги больше всего на свете.

Но что это? Молодец мимо летит да на чёрном коне. Да так несётся, что не видно его почти. Ясно, что добрый, но ведь он бросил вызов им! Не может он им показывать такую скорость!

– А ну ка, подруга моя, покажи, кто мы с тобой такие! Давай догоним парня этого, нечего ему зазнаваться. Пускай знает своё место!

Бросились они за молодцем. И тут путь срежут, и там со всех ног мчится Заря. Ветер, пыль, ветки – ничто не может их остановить и затормозить. И мчатся, и мчатся изо всех сил. Но нет, не догнать его никак. Летит красавец и не видит вокруг ничего. Так и ускакал. А Забава с Зарёй остановились и посмотрели друг на друга удивлённо:

– Ведь мы же – самые быстрые на всём белом свете. Как такое может быть? Да и черт с ним, поскакали в город столичный. Там университет есть – умных людей плодит. Вот и разберёмся, куда сей ум приложить можно.

А вот и город, а вот и университет.

А вот и умный стоит, заглядывается на красоту дикую Забавы.

– Здоровья тебе, умный! Что смотришь на меня, как баран на новые ворота? Людей забыл, на книги променял? Так долго учился, что состарился, ещё взрослым не став?

А что умеешь ты? Подойди поближе, не робей! Дай взглянуть на тебя, хоть и не привык ты к этому. Слишком умный? А руки у тебя случайно не из головы твоей огромной растут? Нет? А не из жопы? Тоже нет? Тогда ладно, а то я уж подумала… И что же делать мне с тобой? Разговаривать? Вопросы задавать? Ох, и видно же знания твои. Яркие такие, аж слепят меня. Так слепят, что не вижу больше ничего!

Тогда держи вопрос: что мне нравится в этом мире больше всего? Не знаешь. А что для меня самое противное? Тоже не знаешь! Что значит это: ты не по людям, а по законам природы?! Я должна быть твоим единственный законом природы! Меня ты должен знать от и до! Катись ка отсюда на большой голове своей!

Хэй-хоп! На-на-на! Скакать нам с тобой, Заря, надо в место, где повеселее! Тут слишком все серьёзные да грустные.

Скорость, скорость, скорость! Лети жизнь, да не останавливайся. Неси, Заря, куда глаза глядят. А лучше туда, где ярмарки да веселье. Да вот же оно: целый город из палаток на берегу реки, да корабли вдоль берега, да повозки нескончаемые на дороге к палаткам. Народу – тьма. А вот и люди весёлые, да такие, что специально веселятся да прохожих веселят.

– Хэй-хо! Привет, шутник! Веселишься? И мне предлагаешь, потому что понравилась? Ох, и люблю я это дело! Смеяться так смеяться, хохотать так хохотать! А ну ка, расскажи мне, покуда надо мной смеяться тебе можно? Не думал? А друзьям что за шутки обо мне расскажешь? Опять не думал? Ну ка, свяжу я тебя сейчас и скину со скалы. Надолго ли смеха твоего хватит в жизни, если вдруг поломаешься, а? А случится голод или беда какая, детей своих анекдотами кормить будешь? А врага шутками застыдишь, и он, покраснев, домой ускачет?

Говоришь, не скучно зато с тобой да весело. Так мне и одной не грустно!

Ой, как весело с тобой! Со скоморохами на ярмарке тоже весело, а они обо всём подряд даже над посторонними людьми не шутят. Веселятся люди, да замуж скоморохов что-то не берут. Иди шути вон над тем богатырём, да только если бегаешь быстро. Или шути над государем своим. Я слышала, он тот ещё шутник. Без благодарных плетей тебя не оставит!

Опа! Скачи, Заря, дальше. Уж слишком тут несерьёзно!

– Смотри, Заря. Опять молодец этот на черном коне! Давай, гони за ним! Да покажи, кого он обогнать вздумал. Чтоб место знал своё! Давай!

И снова гонка, и снова парень даже не видит их. Заря мчит как может. Пена изо рта, пена на боках. Но нет, не догнать его. Он как ветер. Только что был здесь, а сейчас его уже нет. Даже не разглядеть толком.

– Да и ладно, подруга моя. Ты молодец, ты самая быстрая. А он просто везунчик. Поедем подальше, чего нового увидим.

Поехали подальше. Через поля, через горы, через леса. И вышли к морю. Вот где свобода, вот где ветер в волосах да солнце на лице! Счастье-то какое, смотреть на это да чувствовать.

– Эх, благодать! Да не наша и не про нас. Сила и красота, да только пошла она подальше, Заря. Пускай болтаются там на волнах своих с гордым видом беспомощные, да только кроме воды и пространства тут и нет ничего. Ха-ха! Поскакали в ближний порт. Там богатого найдём, должны они быть там. Глянем, что за зверь. Не видели ещё.

– О, что смотришь, молодой человек? Никак замуж зовёшь? Я тут только богатых ищу. И ты богат? Да что-то незаметно по тебе, только по наглости твоей. Сейчас разбогател? Ишь ты быстрый какой. Играл что ли, да выиграл? Так ты через день опять бедным будешь, нос мне тут не задирай! Вот когда из темницы выйдешь, тогда найди меня и опять поговорим. Какой темницы? Так это ты в город к умному иди, он тебе всё объяснит.

– А ты, пузатый да старый, чего вылупился? Понравилась? А чем похвастаешься? Тут всё твоё? И баржи, и заводы, и поля? Это ты молодец. А бабы вон те не твои случайно? Молчишь, паразит такой. А ты кроме своих барж, заводов да полей дома бываешь? Редко да богато. Вот оно как. И всё будет у меня, что только не захочу. И работать не надо. А думать ты про них перестаёшь когда-нибудь, про заводы свои да поля? Про себя да про деньги свои престаёшь думать? Про меня думать будешь? Будешь. Да ты не на ноги мои смотри и грудь! Не тем местом думаешь! Тем местом вон к бабам иди!

Поскакали дальше, Заря, посмотрим место поспокойнее. Глядишь, там не такие вёрткие будут.

Леса, поля. Поля, леса. Да вот край спокойный, степь да горы к ней примыкают. Ну, рай на земле. Глянем? А вон мужик, смотри, в кузнице куёт что-то. Дельный, наверное.

– Здоровья тебе, кузнец! Дело делаешь? А помощница по жизни не нужна тебе? Я, кто ж ещё. Чем похвастаешь? Всё умеешь да за всё берёшься. Молодец! А мне что с этого? Дома порядок и всё есть. Это хорошо. А я тебе зачем? Заботится будешь обо мне? Как я узнаю, что ты не врёшь, а будешь заботиться? Соседей спроси, сельского главу спроси, друзей спроси – обо всех заботишься, всем помогаешь? Любят тебя здесь, да? Хвалят всё время? И дом твой посмотреть? Хороший, завидный дом. Ладное всё, крепкое и надёжное. А хозяйство-то какое! Загляденье просто!

Что ты спрашиваешь? Тихая ли я да спокойная? Послушная ли я? Умею ли я порядок наводить? Готовить и за хозяйством следить? Умею, конечно. Но для тебя не буду! А не хочу! Ха-ха! Сам о себе заботься – ты только этим и занимаешься!

Йохо, Заря! Поскакали к дому. Скажем отцу, что не нашла ничего, хоть весь мир и объехала. Да ладно, времени ещё – бесконечность. О, смотри, опять молодец на чёрном коне скачет! Гони, гони за ним, Заря!

Нет, не догнать его никак. Летит и не замечает опять ничего. Статный, красивый и неуловимый. Забаву разозлило это всё. Она и закричит:

– Стоять! Стоять, кому говорю! Стоять, а то тебе же хуже будет!

Парень затормозил коня, оглянулся на Забаву. Развернулся и подъехал поближе.

– Что надо тебе, красавица?

– А ты знаешь, кто мы такие?

– Первый раз вас вижу.

– Это я – Забава. А это лошадь моя – Заря. А знаешь, чем мы известны? Мы – самые быстрые на всём белом свете.

– Что-то я не заметил.

– Так ты удирал так, что диву даёшься. Почему удирал?

– Я вас не знаю. Да и не видел почти. Не по пути мне с вами. А что надо от меня, красавица?

– Ты зря так ухмыляешься, молодец. Женю тебя на себе сейчас. Надо мне.

– Самые быстрые, говоришь? Замуж хочешь? Свободу любишь? Поскачешь со мной, если надо? А где тут женят? Показывай дорогу.