Дом при Луне. Стихи и проза

Холодный мрак  расплавил ночь,
Гремел под стуком сапогов,
Сердца, разорванные в клочья,
Как радость на руках врагов.

Осенним светом облаков
Окрасились  часы лихие,
Растаял  путь волшебных снов
Страны великой по стихии.

Те мысли, сказанные вслух,
Ту смелость сердца пред тираном,
И кто сейчас оплачет дух
Достойных лиц, но безымянных..

На пыльных полках имена
Сокрыты  грифом безответно,
Опомнись, сильная страна,
Открой судьбы своей секреты..

    – — – — – — – —
    И кто-то приказал мне:
    – Говори! Припомни всё…
    (Леон Фелипе, исп.)

Расхищено злато и предан завет

А Бог ли поможет во мгле под луной,
Стране, раздираемой волчьей оравой,
Что вышла из леса той чёрной тропой,
Упрятанной временем в дикие травы.

Расхищено злато и предан завет,
И грязные руки вновь шарят по телу,
Всей Родины, давшей миру совет,
Как жить человеческой жизнью смелее.

Ещё не проданы леса…

Страну возглавить  и предать,
Что будет хуже той измены?
А стыд бессилья нам узнать
Дозволят зубчатые стены.

Но тонкошеие вожди,
От равнодушия  безлики,
Вновь проливают нам дожди
Слёз крокодильих, как улики.

В истории нет слова « бы…»,
Она живёт в нас  письменами,
Но коль меняем дух судьбы,
То лишь великими грехами.

Лжепатриотов нудный рой
Толпится с жадностью у трона,
И слышен вновь протяжный вой
От соблюдения  законов..

Рабов чужой страны призвать
Стремятся алчные  мздоимцы,
Надеясь снова оторвать
Кусок жирней, как проходимцы.

Ещё не проданы леса,
И рек течет вода в природе,
Но  видят сверху Небеса,
Что нет Страны, и нет Народа.

А Русь, бубенчиком звеня,
Летит в космическом пространстве,
Ушла надежда россиян
Застать её могучим царством.

Власть времени

Нас время поделило полем брани
На сытых и голодных без затей,
И горькой правды отраженье граней
Дворцовых в  золоте дверей.

Пока бессильная страна

В жестокости иных времён
не сомневаемся нисколько,
но кто нарушит вечный сон,
народа, ждущего без толку?

Экспериментам нет числа
проныр от зубчатого града,
ведь перед ними цель одна —
все миллионы сделать стадом.

И это самый жуткий век,
России, темнотой забитой,
уж не закрыть усталых век,
в бессилье веры позабытой.

Поднимешься ли ты когда
за счастье, отнятое адом,