Записки летчика М. С. Бабушкина

Надо сказать несколько слов о ненцах. По данным 1926 года, их насчитывалось около пяти с половиной тысяч человек. Они разделяются на ряд племен и занимаются оленеводством, охотой и рыболовством. До революции ненцы (или самоеды – так их тогда называли) быстро вымирали, как и все маленькие народности, которые угнетались царизмом. Теперь этот народ приобщился к социалистической культуре и к социалистическому строительству нашей любимой родины.

Из беседы с ребятами мы скоро узнали, что эти маленькие ненцы успели вместе с русскими детьми полюбить нашу советскую школу и познать грамоту. Эти маленькие ребята-ненцы никогда в жизни не видели поезда, не имеют представления о наших прекрасных полях, на которых сейчас колосятся рожь, пшеница и ячмень. Но зато они великолепно разбираются в советских самолетах, в моторах, в тракторах; они превосходно знают, что такое моторная лодка; их привлекают механизмы всевозможных моторов; они успели полюбить технику, которую дала им революция, партия Ленина – Сталина; они горят желанием познать все, что посылает туда, на Север, Страна Советов.

Так на далеком Севере развивается советская социалистическая культура, так благодаря мудрой ленинско-сталинской национальной политике растут кадры, которые будут внедрять на Севере нашу советскую технику и укреплять советскую социалистическую культуру.

Побеседовав с ребятами о нашем полете и о пребывании на льдине, мы расстаемся большими друзьями. Ребята обещают брать пример с нас, большевиков, которые выполняют задания партии, правительства и своего великого вождя. Они обещают выполнять свои обязанности – учиться, и учиться на «отлично» и на «хорошо».

Наши новые маленькие друзья тепло провожали нас дальше, на юг. Они просили передать всем пионерам тех городов, где мы будем останавливаться, их пламенный привет.

И вот наши самолеты приближаются к югу. Не подумайте, что мы действительно залетели куда-нибудь на побережье Черного моря. Вторым культурным уголком, где нас встретили наши братья по родине, был город Архангельск. Нам казалось, что мы попали в южный край, похожий на Кавказ или Крым, – настолько велика была разница между Северным полюсом, откуда мы летели, и Архангельском.

Сразу из холодного царства льда и снега мы попали в тепло. В Архангельске в то время было двадцать пять градусов выше нуля – температура, о которой наши друзья в Амдерме могли только мечтать. Солнце Архангельска горячо обжигало нас, теплая Северная Двина ласково принимала в свои воды наши раскаленные тела, жаждущие прохлады, и мы действительно чувствовали себя словно на каком-то южном курорте…

В Архангельске нас также встречали октябрята, пионеры и комсомольцы. Они выстроились большими шеренгами, в руках у них были огромные букеты пахучих полевых цветов. Здесь нас встречала ожившая от зимнего сна природа, встречало лето.

Мы передали ребятам Архангельска привет с далекого Севера от пионеров Амдермы.

Перед тем как закончить свой рассказ о том большом деле, которое под руководством партии, правительства и лично товарища Сталина сделано нашей экспедицией на Северном полюсе, я хочу сказать несколько слов о сравнительно недавнем прошлом. Это было перед мировой войной, когда знаменитый американский путешественник Роберт Пири после огромных трудов и лишений первым достиг Северного полюса.

Пири вернулся затем на материк и сообщил президенту Соединенных штатов Америки о своем открытии. Тот не задумываясь ответил храброму путешественнику: «Благодарю вас за этот щедрый дар, но я не знаю, что с ним делать».

Теперь все граждане нашего Советского Союза великолепно знают, для чего нами завоеван Северный полюс. Ибо только в нашей стране свободны люди, свободна наука, свободна культура, двигающая нашу счастливую родину к еще более радостной и светлой жизни.

25 июня, в тот день, когда народ Соединенных штатов Америки приветствовал пионеров трансполярного перелета – Чкалова, Байдукова и Белякова, четыре корабля воздушной экспедиции на Северный полюс вернулись в Москву. Один из самолетов, под управлением И. П. Мазурука, остался на острове Рудольфа для оказания в случае необходимости немедленной помощи героической четверке – Папанину, Ширшову, Кренкелю и Федорову.

В столице, на Центральном аэродроме имени Фрунзе, участников экспедиции встретили товарищи Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Калинин, Андреев, Микоян, Жданов, Хрущев, Димитров. Сталин, Молотов и Ворошилов тепло поздравили и обняли всех участников небывалой воздушной экспедиции.

После митинга товарищ Сталин, руководители партии и правительства вместе с полярниками и летчиками направились к Кремлю. Гостеприимная Москва восторженно встречала завоевателей Северного полюса.

В эти дни, выступая на одном из митингов, М. С. Бабушкин сказал:

– Нам удалось выполнить задание, поставленное страной, поставленное Сталиным, потому, что нами двигала любовь к своей социалистической родине; потому, что выполнение сталинского задания было для нас великим счастьем, делом нашей чести – чести советских людей.

Мы выполнили свою задачу потому, что тщательно и упорно к ней готовились; потому, что могучий Советский Союз вручил нам свои прекрасные машины и так снарядил нашу экспедицию, как об этом не могут даже мечтать ученые, исследователи, летчики капиталистических стран. Мы выполнили свою задачу потому, что ощущали заботу о себе всей страны и лично товарища Сталина.

Когда в Москве мы увидели, что нас встречают руководители партии и правительства во главе с товарищем Сталиным, мы приняли это как высшую награду за свою работу.

«За образцовое выполнение задания Правительства и героизм» ЦИК Союза ССР постановил наградить участников экспедиции, достигшей Северного полюса и основавшей полярную станцию на дрейфующем льду у полюса. Восемь участников экспедиции и среди них М. С. Бабушкин получили звание Героя Советского Союза со вручением ордена Ленина.

Послесловие

Воздушная экспедиция на Северный полюс и организация на льду дрейфующей станции открыли эпоху больших советских трансполярных перелетов. Великий летчик нашего времени Валерий Чкалов вместе с Георгием Байдуковым и Александром Беляковым впервые в истории авиации совершили беспосадочный перелет из Москвы через полюс в Северную Америку. Героическая тройка трансполярных пилотов – Михаил Громов, Андрей Юмашев и Сергей Данилин – установила мировой рекорд дальности полета по маршруту Москва – Северный полюс – Сан-Джасинто (Южная Калифорния). Вместе со всей страной М. С. Бабушкин горячо приветствовал победителей арктических просторов.

12 августа 1937 года из Москвы в Фербенкс (Аляска) вылетел четырехмоторный самолет «Н-209» под командованием Героя Советского Союза С. А. Леваневского. На борту самолета находилось шесть человек. Перелет протекал в труднейших атмосферных условиях. Из-за сплошной облачности экипажу пришлось, вести машину на высоте до шести тысяч метров. 13 августа после полудня самолет «Н-209» прошел над Северным полюсом. В 14 часов 32 минуты с борта машины была принята радиограмма, в которой сообщалось, что отказал правый крайний мотор и самолет снизился до четырех тысяч шестисот метров. После этого связь с «Н-209» прервалась.

Советское правительство в широких масштабах организовало поиски самолета, потерпевшего аварию.

25 августа из Москвы на Землю Франца-Иосифа вылетели три тяжелых самолета Героев Советского Союза Водопьянова, Молокова и Алексеева. На острове Рудольфа к ним присоединился самолет Героя Советского Союза Мазурука. Экспедицию возглавил Герой Советского Союза Шевелев.

Поиски «Н-209» не давали результатов. Близилась полярная ночь. Самолеты экспедиции, не оборудованные для ночных полетов, должны были вернуться в Москву.

В октябре из столицы вылетели на Север еще четыре тяжелых самолета. Их вели Герои Советского Союза М. С. Бабушкин, летчики-орденоносцы Б. Г. Чухновский, Я. Д. Мошковский и Ф. Б. Фарих.

Накануне отлета в статье «Наши планы» М. С. Бабушкин писал:

«Готовясь к экспедиции, мы учли, что нам придется летать в особенно трудных условиях. В Арктике наступает полярная ночь, которая в первый период богата штормами и туманами. Еще не успел охладиться воздух, волны теплого течения с юга еще попадают в район льдов и, охлаждаясь, образуют густые туманы. Они опасны в осенних условиях, грозят самолету обледенением.

Вот почему особое внимание мы обратили на оборудование самолета. Самое важное – обеспечить полеты в арктическую ночь. Мы приспособили свои корабли для этого. Освещение оборудовано великолепно. Фары под крыльями, прожекторы, установленные в хвостовой части самолета, и большой запас всевозможных осветительных ракет дадут возможность успешно бороться с тьмой полярной ночи. Мы рассчитываем благополучно производить посадки на льдах. На острове Рудольфа мы вольемся в экспедицию товарища Шевелева и под его руководством будем вести поиски. План этих работ, по-моему, должен быть таков. Выждав благоприятную погоду, нужно вылететь на двух самолетах в район Северного полюса. Приблизительно в той точке, где, по нашим предположениям, сейчас находится экипаж Леваневского, необходимо найти подходящую площадку, сесть там и подготовить аэродром для приема остальных кораблей. Первые два самолета должны сыграть роль дрейфующей базы с метеорологической станцией и рацией. По вызову этой дрейфующей базы вылетят остальные тяжелые корабли. Они привезут запасы горючего и продовольствия. Пополнив баки своих самолетов, мы сумеем (постепенно расширяя зону обследования) радиусами облетывать район посадки «Н-209», тщательно обыскивая каждый ропак.

Полярной ночью костер или зажженную ракету видно далеко вокруг. Возможно, что Леваневский подаст такой световой сигнал. Особенно широко мы будем проводить поиски в лунные ночи. Благодаря прозрачному, чистому воздуху и сильному светоотражению от льда и снега в Арктике в лунные ночи светло, как днем.

О себе сказать мне нечего. Я север знаю, север люблю, работаю на севере давно. Я охотно иду в новый почетный северный рейс».

О ходе экспедиции Михаил Сергеевич Бабушкин регулярно писал своей жене Марии Семеновне, находившейся в то время в Ессентуках:

«Москва, 2 октября 1937 года

Сегодня я собрал все свои вещи, белье и одежду. На 4 октября намечен вылет. Из газет ты узнаешь, как идут поиски самолета Леваневского. Мне кажется, что мы его найдем…

Только что говорил с тобой по телефону, но так мало… Надеюсь, когда вернемся с поисков, наговоримся вдоволь, куда-нибудь поедем, отдохнем…»

«Архангельск, 7 октября 1937 года

Добрались мы сюда хорошо. Как дальше полетим – неизвестно, но пока есть надежда на погоду. Провожали из Москвы все ребята…

Узнали неприятную новость – шторм поднял уровень Карского моря у Амдермы и там залило аэродром. Теперь мы изменили маршрут – пойдем на Нарьян-Мар.

Экипаж у меня подобрался хороший. Завтра собираемся лететь дальше. О своем продвижении я буду тебе радировать…»

«12 октября 1937 года

«Здравствуйте, ребята!

Я прилетел в Нарьян-Мар. Ждем погоды, чтобы вылететь дальше. Сейчас небо очищается от облаков… Летим пока хорошо, условия нам благоприятствуют. Здесь светит солнышко все равно как весной. Завтра, может быть, тронемся дальше…

Слушайтесь мамочку и не обижайте ее…»

Дальше, на пути к Земле Франца-Иосифа, воздушные корабли встретили особенно неблагоприятные метеорологические условия. Только в середине ноября они подошли к острову Рудольфа. В эту полярную ночь в Центральной Арктике господствовала скверная погода. Поиски «Н-209» сильно затруднялись.

В декабре Михаил Сергеевич Бабушкин писал Марии Семеновне:

«Пользуюсь полетом Марка Ивановича (Шевелева) в Москву и хочу рассказать тебе о наших делах…

Теперь только бы погода наладилась, тогда мы бы полетали! Может быть, нам удастся найти самолет «Н-209»…

Не забывай, радируй мне почаще. Как у наших ребяток идут дела с учебой? Попроси их внимательнее относиться к учебе и порадовать меня хорошими отметками. Я очень надеюсь.

Поцелуй их за меня покрепче! Ожидай в апреле домой…»