Синдром зрителя

Игрек (озадаченно). Но ведь он же вечный?

Алеф. Ну, и что?

Игрек (неуверенно). Значит, он должен работать вечно?… Я имею в виду – без перерыва. То есть… без остановки?…

Алеф. Вечность – понятие растяжимое.

Пауза.

Игрек. Кто там (показывает на кабинет) рассматривает проекты?

Алеф (с иронией). Дама. Делает вид, что разбирается в технике и науке.

Игрек (сочувственно). Наверно, ничего не понимает?

Алеф (пренебрежительно). Да что они вообще тут понимают? Говорю ей: какая разница – вечно, не вечно. Главное – революционная идея!

Игрек (после небольшой паузы). А она?

Алеф. Все они тут одним миром мазаны. Не подмажешь – не поедешь. Правильно мне жена сказала: зря ты вообще туда собрался. Какой им смысл принимать твоё изобретение? Ты – человек маленький, никому до тебя дела нет. А разговоры насчёт вечности – это всё их отговорки.

Игрек (с осторожным энтузиазмом). Возможно, имело бы смысл убрать из названия эпитет «вечный»? Ну, чтобы не дразнить гусей?

Алеф. Ничего, пусть побесятся, им полезно. А то много на себя берут. Думают, если за мной никого нет, то и разговаривать не о чем. Есть о чём!

Игрек (с энтузиазмом). Очень интересно было бы встретиться, побеседовать. В особенности с научной точки зрения.

Алеф. Милости прошу. Мы с женой всегда рады гостям. Вот вам мой адрес. (Пишет на листке, вручает Игреку).

Голос Омеги. Следующий, пожалуйста!

Игрек. Это меня. Всего вам доброго, до встречи!

Алеф. До свидания! Желаю удачи. Ждём в гости!

Сцена 2

Дом Омеги и Зета. Просторно, изящно, уютно, даже роскошно.

Зет возвращается домой с работы. Костюм, галстук, портфель.

Снимает пиджак и галстук, наливает себе вина, садится в кресло, читает газету, пьёт.

Звонок по телефону. Берёт трубку.

Зет. Да, Зет слушает… Омега на работе, будет вечером… Всего хорошего.

Пьёт, читает.

Звонок телефона.

Зет. Да, Зет слушает… (Улыбается). Привет, как у тебя дела? (Слушает). Молодец! А я сегодня выступал перед широкой публикой, в основном юной. Лучшая аудитория в моей жизни! (Слушает). Зря иронизируешь, дело не в восторженности, а в интеллекте и неравнодушии. Молодые ребята и девушки, все как на подбор умненькие, глаза горят, вопросы задают потрясающие. В общем, два часа пролетели как одна минута. (Слушает). Я им рассказывал о компьютерном переводе. Это у них отдельный учебный курс, они будут сдавать зачёт в конце года.

Слушает.

Зет. Спрашивали обо всём на свете, я даже вспотел от восторга – столько внимания к такой скромной (иногда) персоне. (Хохочет). Главное, что они хотели выяснить, – сможет ли компьютер заменить человека. Пришлось разочаровать. (Смеётся). Сказал им, что у меня для этого просто не хватит таланта. Может быть, у них получится, а я, по мере сил, попробую им помочь.

Слушает.

Зет. С ними общаться – сплошное удовольствие. (Слушает). Ну, ты скажешь тоже! (Смеётся). Я же им в отцы гожусь! (Слушает). Конечно, есть. Да они в этом возрасте все красавицы. Приходится подбирать живот и максимально использовать интеллектуальные способности, как бы скромны они ни были.

Слушает.

Зет. Да не девушки скромны, а интеллектуальные способности. (Хохочет).

Слушает.

Зет. Мои, конечно. Их способности пусть оценивают экзаменаторы.

Слушает.

Зет. Мы, кажется, остались друг другом довольны. (Улыбается). Я под конец впал в расслабленность и благодушно рассказал им историю из своей яркой научной биографии (смеётся).

Зет. Было это довольно давно, я тогда делал первые робкие шаги на тернистой научной стезе (смеётся). Но амбиций хватило бы на целый научно-исследовательский институт. С возрастом это почти проходит, остаётся только лёгкий гонорок, иногда проявляющийся в лёгком же взбрыкивании и побивании копытом. (Слушает). Нет, к счастью не оппонентов. Побивание носит очень абстрактный, безадресный характер. Ну, так вот. Приняли мой доклад на международную конференцию по компьютерной лингвистике. Подходит ко мне (с удовольствием) мой научный руководитель – умнейший, я тебе скажу, человек, и при этом язва – невероятная. Говорит:

– Зет, голубчик, не могли бы ли вы помочь нашему коллеге такому-то? Понимаете, пожилой человек, неглупый, но с иностранными языками у него большая проблема. Да и с родным, между нами говоря, тоже. Не согласитесь ли выступить в качестве его переводчика? Доклад – минут на десять, вы без труда справитесь. Вряд ли он скажет что-то такое, чего вы не смогли бы перевести.

– О чём речь, – говорю, – профессор! Помочь пожилому человеку, не говоря уже о собственном научном руководителе, – это ли не святое дело?

Договорились мы со стариком, что он будет говорить короткими фразами и делать паузы, чтобы я успевал перевести.

К его выступлению народу в зале собралось человек сто. Причём, что интересно и важно в контексте моего повествования (смеётся), – «иностранцы» сели в первых рядах, а наши, проявив максимальное гостеприимство, уселись в задних.

Я надел шикарный костюм (других не имел), галстук, белую рубашку. Волосы тогда были густые, выглядели наилучшим образом. Так что я Омегу полностью понимаю (хохочет). Выходим мы с моим «протеже» (улыбается), нам аплодируют, и он начинает говорить. Причём, в соответствии с договорённостью, – короткими фразами. А доклад у него – увлекательнейший, можно сказать, революционный. И мне стало так интересно, что я решил краткие фразы расширить и объяснить публике все детали – как я их понимал. Вошёл в такой научный раж (смеётся), что каждую коротенькую фразочку «переводил» по 2–3 минуты.

Смотрю: иностранцы слушают затаив дыхание. Тут мой энтузиазм достиг эйфористических высот, голос зазвенел, и я, глядя в глаза наиболее заинтересованным слушателям, сидящим в первых рядах, рассказал всё, что знал о работе докладчика, включая историю создания его лаборатории, основные направления научных исследований и планы на ближайшие 10–15 лет.

Хохочет.

Зет. Тишина стояла мёртвая, только мой бодрый голос звенел под сводами зала. Закончил я говорить, и слушатели разразились овацией (хохочет). Смотрю: старик доволен, скромно улыбается, хотя причин восторга не понимает, потому что иностранного языка не знает.

Не дожидаясь приглашения председательствующего, не выходя из состояния эйфории, обращаюсь к публике: «Задавайте вопросы, пожалуйста». Смотрю – в заднем ряду поднимается молодая дама и на страшно ломаном иностранном языке, сильно волнуясь, начинает что-то у меня спрашивать, обращаясь не к докладчику, а ко мне. Причём самое смешное – это то, что она из нашего института, просто, наверно, не узнала меня в этом галстуке и лучах славы (смеётся).

Я ей говорю: «Извините, я всего лишь переводчик, мой доклад завтра, но он не такой интересный, честное слово. А сегодня я просто помогаю уважаемому профессору». Она, бедняжка, оторопела, лицо красными пятнами пошло, родной язык забыла. А народ снова принялся аплодировать.

Хохочет.

После доклада мы всей нашей делегацией собрались у моего научного руководителя. «Мой» старик доволен. «Ну, ты и молодец! – говорит. – Я даже не подозревал, что у меня такой хороший доклад!» (Смеётся).