Спецоперация «Зверобой»

С другой стороны, его прежнего командира понять можно. Откуда было знать, что в тот день, когда он пересечет советско-китайскую границу, начнется война. Cвоя территория ощетинится штыками. И таких вот патрульных будут ориентировать на поиск шпионов. Они, как и положено дисциплинированным воинам, станут искать их в каждом подозрительном.

Правда, если пораскинуть мозгами, то ясно, как белый день, что шпиона не пошлют с пистолетом и без документов в тыл противника. Если надо, немцы сделают такие бумаги, хрен подкопаешься. Но откуда знать об этом молодому лейтенанту, даже не успевшему еще обмять свою новенькую, со склада, гимнастерку, тем более солдатам. Для них он уже однозначно фашистский диверсант, стремящийся в Москву подорвать Кремль. Только, видимо, приказ у них все-таки не сразу «шлепать» подобных подозрительных, а куда-то доставлять. В этом его спасение.

Дорога вдоль железнодорожного полотна заняла с полчаса. Вскоре они подошли к воротам какой-то воинской части. Начальник караула проводил задержанного на местную гауптвахту.

Дверь камеры захлопнулась, и пассажир остался один на один с собой. «Да уж, воин-интернационалист, – горько подумал он, – не такого приема ожидал на Родине». Впрочем, это полбеды. Его занимало другое, чтобы начальник того бдительного лейтенанта оказался поумнее да поопытнее своего подчиненного. О том, что его вызовут к местному начальству, не сомневался. В конце концов, не каждый день здесь, в тихом тыловом Куйбышеве, ловят немецких шпионов.

И, вправду, не прошло и четверти часа, как открылась дверь, на пороге вырос старшина, видимо, служитель гауптвахты.

– На выход, – устало бросил он и, сняв с плеча винтовку, предусмотрительно отступил в глубину коридора. – Руки назад!»

Старшина под конвоем провел его в штаб, остановился у двери с табличкой: «Майор Арлашин». Постучал, приоткрыл дверь.

– Разрешите, товарищ майор? Задержанный доставлен.

– Заводи, старшина…

Арлашин высокий, худой, чернявый. Стоял, склонившись над столом у окна, курил. Казалось, не замечал вошедшего.

– Пистолет твой? – неожиданно спросил он. Потом медленно повернулся, опустился на стул, достал из ящика стола пистолет Баталина.

– Мой…

– Откуда?

– Ответить не могу…

– А что можешь?

– Прикажите телефонистке набрать Москву.

– Москву? – Брови майора удивленно взлетели вверх.

– Да, Москву, телефон К-5—30–00.

– Это что за номер?

– Телефон коммутатора Генерального штаба.

Майор поднялся из-за стола, набычился.

– Ты что несешь? Может, тебе еще коммутатор товарища Сталина набрать?

– Если надо будет, то и коммутатор товарища Сталина наберете.

– Ты кто такой, черт возьми? – позеленел Арлашин. – Отвечай. Война идет. Немец топчет нашу страну, города горят, люди гибнут. А ты с оружием, без документов в Москву прорываешься…

– Я командир Красной армии. Выполнял специальное задание. Прикажите набрать номер.

– Фамилия?

– Баталин… Сергей Иванович…

Майор опустился на стул.

– Молись, Баталин, или кто ты там, чтоб на этом номере тебя знали. Иначе расстреляю собственной рукой.

Арлашин погрозил костлявым кулаком и приказал увести задержанного.

Старшина увел задержанного. А майор задумался. С таким борзым военный комендант сталкивался впервые. Какой-то бред, да и только. Сейчас он позвонит по этому телефону в Генштаб, представится, мол, комендант из Куйбышева, задержали гражданского, с оружием, без документов. Не ваш ли? Да его за идиота посчитают.

– А что тут думать-гадать, – сказал он вслух, – позвоню-ка я в НКВД. Пусть разбираются, кто таков этот пассажир: шпион не шпион.

…Баталин огляделся. Вновь та же камера, деревянные нары. Обычная армейская гауптвахта. Хотя, откровенно говоря, за всю свою службу в Красной армии ему не приходилось проводить время на «губе». В военной академии он ходил в отличниках, дисциплину не нарушал. В Разведуправлении, куда попал после выпуска, ни о чем, кроме службы, думать было некогда, в командировке в Китае, откуда он теперь возвращался, и подавно. Работа днем и ночью, и гауптвахта, окажись она рядом самым фантастическим образом, могла сойти за местный санаторий. Хоть отоспаться можно было. Но вот, поди ж ты, жизнь непредсказуемая штука. Сегодня только за один день он успел побывать и в роли шпиона, и попариться на нарах.

Шутки шутками, а внутри затаился гадкий холодок: а вдруг действительно в управлении, на телефоне, который он назвал майору, никого не окажется. Или окажется какой-либо новенький, который и слыхом не слыхивал о нем. А может и вовсе случится что-нибудь нештатное, ведь все эти звонки, телефоны хороши были в мирное время, а теперь уже несколько дней идет война… Что там творится в его службе, в Москве, одному богу известно. А этот майор Арлашин злой, ядовитый, у такого рука точно не дрогнет.

Сергей брякнулся на нары. Как все-таки глупо влип. Черт возьми, действительно немцы уже топчут нашу землю. Провожая, командир говорил: «Езжай быстрее, тебя очень ждут в Москве», а он валяется здесь, в каком-то Куйбышеве на вонючих нарах, и его обещают поставить к стенке.

Хотелось есть, но, судя по всему, кормить его не собирались. Да и какой еды предложить шпиону? Разве что яду.

Баталин сел, тряхнул головой, стараясь понять, спит ли он, бредит ли. Странная штука память, неожиданно всплывает что-нибудь совсем не к месту.

Прошел почти год с тех пор, как он приехал в Китай. За это время произошло столько событий, что первую свою встречу с гоминьдановскими генералами он почти не вспоминал. Хотя встреча была очень яркая, особенно для него, вчерашнего выпускника советской военной академии, который не очень-то разбирался в тонкостях наших взаимоотношений с китайцами.

А попал Баталин, что называется, с корабля на бал. А если быть точнее, на банкет, который устраивал наш военный советник по артиллерии. Приглашены четверо китайских генералов во главе с генерал-полковником. Трое пришли вовремя, а генерал-полковник задерживался.

После нескольких рюмок спиртного советник завел патефон и поставил пластинку с Ворошиловским маршем. Зазвучала бравурная мелодия. Один из китайских генералов, набычившись, слушал марш. Было видно по всему, что ему не нравилась такая музыка. Правда, на это никто не обратил внимания. Вдруг он вскочил со своего места, сбросил патефон на пол, визгливо закричал: «Сулян! (что значит советский). Вас всех надо убить!» В следующую секунду генерал набросился на нашего военного советника, повалил его на пол. Другой генерал попытался достать из кабуры пистолет.

Баталин вместе с шифровальщиком находились в соседней комнате. Услышав шум и крики, они бросились на выручку советнику. Сергей выхватил браунинг, и готов был разрядить его в гоминьдановских генералов, оставив последний патрон себе.

К счастью, в эту минуту на пороге зала появился запоздавший генерал-полковник. Он подал какую-то команду, генералы прекратили возню и быстро покинули банкет.

Военный советник пришел в себя после таких агрессивных гостей и, видя взволнованного, но решительного Сергея с пистолетом в руке, сказал:

– С боевым крещением тебя, Баталин!

Сергей промолчал, не зная, что ответить старшему начальнику. Право же совсем не таким виделось ему боевое крещение. Но, как говорят, что было, то было… Почему этот случай вынырнул из памяти именно сейчас, казалось бы, в самый неподходящий момент, он, откровенно говоря, в толк не мог взять.

Воентехник встал, прошелся по камере, попытался сделать упражнения, отжаться от пола. Правда, такая зарядка не помогала подъему настроения. Начала кружиться голова. Зверски хотелось есть.

«Когда же он дозвонится, этот комендант?» – спрашивал себя Баталин. Вдруг его осенила страшная догадка: неужели самые дурные его опасения сбылись, и на телефоне в управлении никого нет.

Он устало опустился на деревянные нары. «Ну и как теперь доказать, что ты не верблюд?»

Тяжелые мысли прервал металлический лязг засова. Двери камеры распахнулись, и в коридоре гауптвахты Баталин увидел двух людей в форме НКВД. Сзади из-за их спины выглядывала тощая физиономия коменданта. Сергей только и успел подумать: «Ни хрена себе, а эти зачем здесь?» В ответ на столь глупый вопрос, кто-то словно издевательски шепнул ему на ухо: «По твою душу, милок. По твою…»

Двое вошли в камеру. Фуражки василькового цвета с краповым околышем, щит с мечом на левом рукаве. Серьезные насупленные физиономии. Баталин взглянул на эмблемы: лейтенант и сержант госбезопасности.