Над головой священника сияет огромный желтый нимб. А над нимбом полуметровый столб. Палка с точкой.
Ладно, пусть будет хоть еретический, Константину с ним детей не крестить… Может подскажет, как ближайший костел найти. Но сейчас… главное… последняя… ступень… Не из тех… людей… сэр рыцарь Серебряной Шпоры… что… сдаются… на полпути… есть. Есть. ЕСТЬ!
В глазах резко потемнело, рука непроизвольно дернулась и кончиком пальца задела рясу священника. В ушах раздался торжественный гул фанфар, сквозь темноту в глазах побежали буковки, пролетели миллионы искр, соткавшиеся в ненавистно-арабскую цифру «2».
Слабость ушла мгновенно. В голове прояснилось. И Полбу даже смог встать. Как этот епископ такое сделал? Еретик, а лечит даже случайным прикосновением… Не может быть!
Константин много раз слышал о чудодейственных и целительных свойствах молитв вообще и священников в частности. Но увидеть, а тем более ощутить на себе довелось впервые.
Тут до рыцаря дошло. Сам епископ – ни при чём. Вернее – он всего лишь проводник Его воли!
Вера рыцаря, и до того крепкая словно камень, упрочилась до алмазной твердости.
– Аве Мария! – воскликнул крестоносец. – Славься Господь! Даже через инакомыслящего даешь поддержку верному воину Креста! Аллилуйя!!!
– О, да это франк, крестоносец, – сказал священник, обернувшись к богато одетому человеку. Заметил троих мнущих шапки селян, доставивших Полбу. Откуда шапки взяли – непонятно, не было у них шапок. А теперь есть. Стоят, мнут шапки. – Вы можете идти, господь вам в помощь. Дальше мы тут сами…
– А если… – начал один из них.
– Не будет если, – твердо ответил епископ. – Этот – совсем не такой, как тот, позапрошлый. Будет божья воля – справимся.
Селяне пожали плечами, вовсе не в пояс, а так, символически поклонились и ушли.
– Ну что, рыцарь креста… – сказал на чистом франкском, лишь с каким-то легким странным акцентом, богато одетый человек. – Вижу, похорошело тебе. Пошли в дом.
– Ярович, ты что по евойному сейчас лопочешь? – седобородый округлил глаза. – Ты что… Вообще все языки, что есть на свете, знаешь?
– Все, Боромир, все… И ты бы знал, если бы не испугался тогда.
– Я с детства щекотки боюсь, ты же знаешь…
– Ну вот. Сам виноват.
Константин гордо выпрямился.
– Меня зовут сэр Константин Полбу, рыцарь Серебряной Шпоры, барон Шардо и Бельд. Воин Креста, защитник истинной веры и освободитель Гроба господня! Имеешь ли ты достаточно чести, дабы назвать свое имя?
– Хм… Шпоры, да… Это той, которой коней в брюхо тычут? И почему одной? Точно Серебряной Шпоры, а не Серебряных Шпор?
– Э – э… Это… Название ордена такое. Я никогда особо не задумывался.
– А зря. Станешь задумываться почаще – этот процесс станет почти безболезненным. Пошли в дом, говорю. Сядем за стол, там и побеседуем.
И этот странный, говорящий на таком же странном франкском языке человек шагнул внутрь. За ним ушел седой. А епископ улыбнулся рыцарю и сказал по-гречески:
– Не волнуйся, сильномогучий защитник Христа. Здесь тебе не желают зла. Заходи, и поймешь многое.
Чтобы разобрать эту фразу, способностей Константина хватило. И он как-то сразу поверил.
7. Дымов
– Присаживайся, – богато одетый человек хлопнул по специально приготовленному для рыцаря четвертому табурету. – Не стесняйся. Ешь, пей… Икра черная, икра красная, заморская икра, баклажанная… Все оплачено. – И, непонятно чему, рассмеялся.
– Я не сяду за один стол с пейзаном!
Тут рыцарь немного покривил душой. Он вполне свободно ел из одного котла со слугами и оруженосцами и вполне терпимо относился к сословному неравенству. Просто, нужно же показать этим еретикам, кто есть кто. И сразу занять подобающее барону место. А то начнут считать его слизняком и размазней, а потом, чтобы переубедить, кого-нибудь убить придется. Оно то можно… Было бы. Если б тело не сбоило постоянно.
– Рыцарь, ты о Боромире что ли? – расхохотался мужчина. Вообще очень веселый, не по рангу смешливый собеседник барону попался. – Не переживай, он не из черных людей. Просто лет десять назад отпущен с дружины, но не совсем. Женился, домом вот обзавелся, хозяйством… За порядком бдит да за беспорядком следит. А, вообще, он тысяцкий, и в случае чего – топором да кистенём, да умением войско вести завсегда Родине поможет. И ополчение соберет, и вооружит, и ворогу спуску не даст. Считай его бароном местным, если хочешь.
– Ба… Бароном??? – Константин аж опешил. Этот мужлан бородатый – барон??? И в деревянном доме живет? Этот вопрос сильно озадачил рыцаря. – А где тогда его замок?
– Да не нужен ему замок, от кого прятаться? Пусть враги нас боятся, а не мы их.
Такой подход к вопросу был понятен Полбу, хоть и необычен. Замок – основа, на нем зиждется… да все зиждется… Но не будет же благородный человек обманывать? Сказал барон – значит барон. А сам он тогда кто?
Константин присел на табурет и уставился на чернобородого хорошо одетого собеседника.
– А ты? Ты кто? Я свое имя уже назвал.
– Посадник я. Граф по-вашему. Имя мое – Володимир Ярович Дымов. Под моей рукой восемь погостов и три волости Бежецкой Пятыни земель Господина Великого Новгорода. Нас, посадников, в Пятыни десятеро. И у каждого свой уезд. Мой – самый большой. И кстати… Предвосхищая вопрос, у меня замка тоже нет.
Граф!!! Вот так удача! Скрестить меч, преломить копье с графом-еретиком и показать ему силу истинной веры Христовой!!! Не это ли мечта любого уважающего себя рыцаря???
Константин вскочил.
– Граф Вольдемар Йароуитч Димофф! Как благородный человек, ты обязан предоставить мне коня, доспех и копье! И сразится со мной не на жизнь, а насмерть за право называться победителем и защитником истинной веры! Я…
– Да сиди уж, оглашенный… Будет тебе и доспех, и копье… и даже бафы будут… Но только позже. Ты же сейчас на ногах еле стоишь, какой поединок? Поправься сначала. Вот, на, выпей… Че морщишься? Квас это. Хреновый квас. – Дымов снова рассмеялся. – В смысле – хороший. Просто с хреном.
– Что такое бафы? Защитные накладки? Наручи? Поножи?
– Ну да, ну да… Накладки. Давай так. Сначала я тебя немножко поспрашиваю, а ты отвечай. Только честно…
– Я всегда говорю правду! Честь рыцаря…
– Ну, вот и ладушки.
– Но если ты будешь сподвигать меня отринуть веру святую или задавать вопросы недостойные…
– Не буду, не буду… Не переживай. Так вот, я тебя поспрашиваю, потом расскажу все… Но не то все, что знаю, а то все, что тебе знать положено… Кондратий, ты как? Понимаешь, о чем мы тут? Как у тебя с франкским?
– Отец Кондратий.
– Ой, да достал уже… Тут же все свои.
– Плохо у меня с франкским. Через два слова на третье разумею.
– Ну ка, подь сюды…