Отныне присно и всегда

Их в рюмку набери, да помяни,
Пусть не возьмёт досада
Твой труп души немой,
Отныне присно и всегда…

Ворона

Я проснулся от крика
За окном,
Где ослепли морозы,
Мёртвой той белизной,
Облизавшей леса и поля,
Мерзко пела ворона,
Словно грызла застывшие слёзы,
Может быть, на излёте
Вороного её бытия.

Ну, а я?
Я вчера
По весне танцевал своё танго,
И партнёрша была
Вся в цветах, со звездою в груди,
В ритме музыки плыл,
По волнам наслажденья так гладко,
Но растаяла в дым,
Я один, да не видно ни зги.

Что кричишь ты, шальная?
Что ты сердце в мороз превращаешь?
Вместе мы замерзаем,
Кто-то телом,
А кто-то душой.
Всю искаркала жизнь,
И теперь на показ умираешь,
На последок уносишь
За собой мой пустынный покой.

Я такой же как ты,
Только каркаю словом по строчкам,
Я ведь тоже один
И погоду сменить не могу,
Что ж судьбину корить,
Нет на свете тепла одиночкам,
Ни сбежать,
Ни уйти,
Хоть порою себе всё же лгу…

Выйду, сяду в сугроб,
И с тобой подавлюся я хрипом,
Пусть уносит метель
Сквозь снега
Прочь отсюда в тепло,
Две замёрзших судьбы
Отбивающих дробь нервным тиком,
На вороньем крыле
Далеко, далеко, далеко…

Пусть будет новая дорога

Как не люблю я возвращаться,
Пусть даже после долгих странствий.
В тиши домашнего убранства,
Гул слышится всех дальних станций.
Как не люблю я возвращаться!

Мой милый дом – надёжный якорь!
Устав чужбиной, как в пустыне,
Найти уют захочет всякий,
Колодец восстановит силы.
Мой милый дом – надёжный якорь!

Но возвращенье, как потеря!
Утраты груз, души мучитель,
Идёшь назад надеждам веря,
Кривой, что будет выпрямитель.
Но возвращенье, как потеря!
Усталость – бремя для идущих,
Проклятье всех живых на свете,
Не уставать быть может скучно?
Мне нужен на рассвете ветер!
Усталость – бремя для идущих!

Пусть будет новая дорога!
И за последним перевалом,
Ты вновь пойдёшь, пусть даже к богу,
И вновь вернёшься снегопадом!
Пусть будет новая дорога…

Поэтам

Мы лентяи и лоботрясы,
Оставляя в поэзии след,
На листах и на душах кляксы
От нечаянных в жизни бед.

Мы распутники и наркоманы,
Оголяя раны свои,
Все по сути мы графоманы,
Сквозь бумажные длинные дни.