Как я бил Гудериана

Отличные действия бригады и ее успех объясняются тем, что:

1. Бригадой велась беспрерывная боевая разведка.

2. Осуществлялось полное взаимодействие танков с мотопехотой и артиллерией.

3. Правильно были применены и использованы танки, сочетая засады с действиями ударной группы.

4. Личный состав действовал храбро и слаженно. Боевые действия 4-й танковой бригады должны служить примером для частей Красной Армии в, освободительной войне с фашистскими захватчиками.

Приказываю:

1. За отважные и умелые боевые действия 4-ю танковую бригаду именовать: «1-я гвардейская танковая бригада».

2. Командиру 1-й гвардейской танковой бригады генерал-майору Катукову представить к правительственной награде наиболее отличившихся бойцов и командиров.

3. Начальнику ГАБТУ и Начальнику ГАУ пополнить 1-ю гвардейскую танковую бригаду материальной частью боевых машин и вооружением до полного штата.

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР

И. СТАЛИН

НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА Б. ШАПОШНИКОВ».

Нас с П. В. Кульвинским окружили работники штаба, поздравляли, обнимали словом, радовались от души. Мы были очень взволнованы оказанной честью и теплыми поздравлениями товарищей.

– Готовьтесь, товарищ Катуков, бить врага по-гвардейски, – напутствовал Рокоссовский.

Заверив командующего, что не пожалеем сил для выполнения боевой задачи, мы поспешили в бригаду. Собрали политработников, поделились с ними новостью. Комиссар М. Ф. Бойко, начальник политотдела И. Г. Деревянкин, секретарь парторганизации А. Т. Ружин и другие политработники отправились в подразделения. Они рассказывали солдатам об истории гвардии, о революционных традициях Красной гвардии, воспитавшей прославленных пролетарских полководцев – Фрунзе, Чапаева, Щорса, Пархоменко, Лазо и многих других.

Политрук А. Ф. Ростков срочно напечатал на ротаторе боевой листок «Памятка гвардейца», в котором, в частности, говорилось: «Волею партии, Советской власти, волею многомиллионного народа мы названы гвардейцами. Мы получили это звание за горячую любовь к матери-Родине, за жгучую ненависть к врагу, за мужество и бесстрашие, проявленные в боях».

В этот день перед решительной атакой на Скирманово и Козлове мне тоже не раз приходилось выступать на коротких митингах. Я стремился, чтобы каждый человек бригады понял, что гвардеец должен быть образцом дисциплины, героизма и организованности, в совершенстве владеть воинским мастерством.

Присвоение бригаде гвардейского звания оказало в тяжелые ноябрьские дни сорок первого огромное мобилизующее влияние на ее солдат и командиров.

Вечером 11-го поступил приказ из штаба армии. В нем говорилось: «Части армии с утра 12.11.41 г. уничтожают противника в районе Скирманово – Козлове – Марьино и выходят на рубеж реки Гряда. 1-я гвардейская танковая бригада – ближайшая задача: ударом в направлении Ново-Рождествено – Скирманово уничтожает противника в Скирманово, в дальнейшем, наступая вдоль шоссе, уничтожает противника в районе Козлове».

В приказе говорилось также, что атаку бригады будут поддерживать четыре дивизиона артиллерии. Правый фланг прикрывали две другие бригады – 27-я и 28-я, на левом действовала 18-я стрелковая дивизия полковника П. Н. Чернышева.

Исходной позицией для атаки была выбрана опушка леса южнее деревни Ново-Рождествено. Именно сюда к шести утра 12 ноября были стянуты бойцы мотострелкового батальона в маскировочных халатах и выкрашенные в белый цвет танки.

Совместно с П. В. Кульвинским и другими командирами штаба мы разработали следующий план действий. Для атаки выделялось 17 танков, которые вводились в бой четырьмя группами. Первая группа – взвод (три машины) старшего лейтенанта Лавриненко. Ведя боевую разведку, эта группа должна была вызвать огонь противника и засечь огневые точки. Два танка KB (командиры Заскалько и Полянский) поддерживают маневрировавшего Лавриненко огнем. Затем следует группа из шести тридцатьчетверок под командованием капитана Гусева. Их главная задача – подавить противотанковую оборону противника. Атаку завершала группа тридцатьчетверок под командованием старшего лейтенанта Бурды. Ей предстояло обеспечить продвижение следовавшего сзади мотострелкового батальона. Впоследствии эту задачу выполняли самоходные артиллерийские установки, но в ноябре сорок первого мы их еще не имели.

Утро выдалось солнечное. Слепя глаза, искрился на полях только что выпавший снег. В лесу косо лежали голубые прозрачные тени. Морозный воздух приятно пощипывал щеки. С КП, расположенного на опушке леса в погребе полуразрушенного дома лесника, я мог наблюдать бой: от Скирманово нас отделял только один километр.

Ровно в девять часов тридцать минут тишину разорвал грохот артиллерийской канонады. С сосен посыпались сухие иголки. Взметнулись снежными фонтанами взрывы. После тридцатиминутной артподготовки заревели моторы, и, оставляя на снежной целине зубчатые колеи, танки устремились к видневшимся вдали избам Скирманово. Оттуда сразу же засверкали орудийные выстрелы. Гитлеровцы били из противотанковых орудий, из блиндажей, расположенных за оградой кладбища. Огрызались огнем закопанные в землю танки. Часть вражеских машин стояла в сараях и амбарах и била через амбразуры.

Танки Лавриненко, Заскалько, Полянского попали под шквальный огонь. Тяжелый снаряд ударил в башню КВ. Танк загорелся. Но экипажу Заскалько удалось сбить пламя, и танкисты продолжали вести разведку и подавлять огневые точки. KB удалось разбить несколько противотанковых орудий, но новый удар снаряда снова вызвал пожар. Экипаж впоследствии подсчитал, что это было тридцать первое попадание в их КВ. На сей раз сбить пламя не удавалось: заклинило люк, огонь перекинулся на снаряды. Осколками убило водителя Макарова, а Заскалько, Кожина и Семенчука ранило. Помогая друг другу, окровавленные танкисты с трудом выбрались из машины.

Танку Полянского удалось подойти к самой окраине Скирманово. Командир увидел немецкий танк, замаскированный в сарае. Выстрелы из обеих машин раздались одновременно, оба снаряда попали в цель. Гитлеровский танк охватило пламя, а у Полянского вышла из строя пушка, но он не покинул боя, а продолжал обстреливать из пулемета вражеские блиндажи.

В этот момент я ввел в бой группу Гусева. Огневые точки противника теперь были засечены, и прицельный огонь тридцатьчетверок оказался для гитлеровцев губительным. Я видел в бинокль, как взлетали в воздух колеса противотанковых орудий, бревна блиндажей, стволы минометов. Но все же и этой группе не удалось до конца подавить огневую систему противника. Когда комбат Передерий и комиссар Большаков повели мотострелковый батальон в атаку, гитлеровцы открыли плотный пулеметный и минометный огонь, и батальону пришлось залечь.

И вдруг со стороны Скирманово появились цепи немецких пехотинцев. Они шли во весь рост, на ходу стреляя из автоматов. Это была «психическая» атака. Гитлеровцы рассчитывали запугать солдат мотострелкового батальона и вынудить их отступить.

Танки Гусева расстреляли наступающих гитлеровцев. Осколочные снаряды и пулеметные очереди тридцатьчетверок быстро скосили передние цепи, остальные фашисты бежали в свои укрытия. Но и после этого мотострелки не могли поднять голову. Особенно силен был огонь противника со стороны кладбища. Он-то и мешал продвижению нашего мотострелкового батальона.

Я связался с командиром артгруппы и, приказав дать залп по району кладбища, ввел в бой танки Бурды. Огонь со стороны кладбища стал слабее. Стремительно продвигаясь вперед, тридцатьчетверки били по блиндажам и дзотам. Но вдруг по рации раздался голос Бурды:

– В районе кладбища вижу людей в красноармейской форме…

Что за чертовщина? Откуда там могли взяться наши?

– Там нет наших частей, – ответил я. – Это провокация.

Действительно, приблизившись к кладбищу, Бурда увидел, что «красноармейцы» обстреливают пехоту мотострелкового батальона. Сомнений не было: устроив маскарад, немцы пытались нас дезориентировать. Подавив два противотанковых орудия, Бурда ворвался на скирмановское кладбище и, давя гусеницами блиндажи, поливал из пулемета отступающую пехоту противника. Только экипаж Бурды раздавил семь блиндажей.

Мотострелковый батальон поднялся и с криками «ура» пошел в атаку на село. Я облегченно вздохнул, вытер потное лицо. Но в этот момент наблюдатель, сидевший на дереве, доложил:

– Вижу танки! Слева!

Я приставил к глазам бинокль. Действительно. Слева, из сипевшего вдали лесочка, взметая снежную пыль, двигалось десять фашистских танков. Они открыли бешеный огонь. Еще один снаряд угодил в танк Полянского, и он был поврежден. Но экипажу удалось вывести машину из боя.

На окраине Скирманово завязалась танковая дуэль. Группа Гусева и Бурды дралась геройски. Оставив на поле боя пять машин, фашисты отступили.

Только к концу дня мотострелковый батальон прочно закрепился в Скирманово, полностью очистив этот населенный пункт от гитлеровцев. Защищались они с невероятным упорством.

За двенадцать часов боя 1-я гвардейская танковая бригада уничтожила 21 танк противника, 8 противотанковых орудий, 5 минометов, 30 дзотов, 7 пулеметных гнезд и около 50 солдат и офицеров противника.

Среди трофеев наше внимание привлекли тяжелые орудия. На их щитах красной краской был нарисован танк KB, и стояла подпись: «Стрелять только по KB». Снаряды к этим орудиям были необычной формы, потом они получили название подкалиберных. Наружная оболочка их была сделана из мягкого металла. Он облегал закаленный сердечник. Эти-то снаряды и пробивали мощную броню КВ. Мы отправили орудие и снаряды в Главное артиллерийское управление, а найденный на подбитых танках незнакомой конструкции прицел – в Главное управление бронетанковых войск. К сражению на Курской дуге советская промышленность успела наладить выпуск подкалиберных снарядов, и они сыграли немаловажную роль в успешном для нас исходе танковых сражений летом сорок третьего.

Впервые за всю короткую историю своего существования бригада понесла значительные потери. Да это и понятно: мы впервые участвовали в наступательных боях. Но мы нанесли противнику гораздо больший урон.

Однако, выбив немцев из Скирманово, бригада только частично выполнила поставленную перед ней задачу. Необходимо было не дать противнику передышки и выбить его из Козлове.

В три часа утра 13 ноября гвардейцы ликвидировали последний очаг сопротивления в Скирманово, а уже в шесть утра мотострелковый батальон под командованием капитана Лушпа (он сменил убывшего по ранению старшего лейтенанта Передерия) повел наступление на Козлове. Но взять с ходу этот населенный пункт не удалось. Наткнувшись на плотный огонь противника, батальон вынужден был залечь в 200 метрах от села.

На помощь Лушпе я направил три танка под командованием лейтенанта Самохина. Подойдя на своей машине к пехоте, Самохин открыл люк и крикнул;

– За мной, вперед!

Пехота с криками «ура» поднялась, но огонь противника из блиндажей и дзотов мешал ей продвигаться вперед.

Уже рассвело, и я видел в бинокль, как солдаты, то вскакивая, то припадая, спешат за нашими тридцатьчетверками.

Самохин заметил, что наиболее интенсивная стрельба идет из подвала большого дома, под которым гитлеровцы оборудовали блиндаж. Три точных выстрела – и дом был разрушен. Самохин ринулся на развалины и принялся давить уцелевших гитлеровцев.