Башня из красной глины

– Жалко, сегодня выходной, – пробормотал опер, записывая себе в блокнот «задание». – Ну, что там еще интересного?

– Шумерский миф повествует о том, как боги попросили Энки, верховного бога, сделать для них слуг. Понятное дело, тоже из глины. Популярный материал был, как я погляжу.

– Не то слово!

– Мордовские мифы утверждают, что людей создавали два бога – Чампаз и Шайтан. Но у второго дело не заладилось, и он отправил на небо птичку-мышь, которая свила гнездо в полотенце Чампаза. Из-за тяжести оно свалилось на землю, и Шайтан начал вытирать им свои глиняные фигурки, благодаря чему те ожили. Поэтому тело принадлежит Шайтану, а душа – Чампазу.

– Хитро! – хмыкнул Дымин. – Если честно, мне трудно представить, чтобы убийца все это прочитал перед тем, как пойти кого-то грохнуть.

– Заметь, тут везде прослеживается общая идея.

Опер кивнул:

– Да, человека слепили из глины и вдохнули в него жизнь. Но я считаю, что у преступника уже должна была быть идея, как убить Марухина. Если он что-то и почерпнул из легенд, то детали. Никто не станет сидеть перед монитором и искать в Интернете, как бы поизощреннее грохнуть того, кого ненавидишь.

– Ну да, может, ты и прав. Все остальное тут на ту же тему.

– А вот это что? – Дымин ткнул дымящейся сигаретой в последний абзац текста.

– Снова из еврейской мифологии.

– Про Голема?

– Ага.

– Давай прочитаем, раз уж начали.

– Ладно. – Смирнов вздохнул. – Итак, в Праге бытует миф о глиняном человеке, Големе, чье имя переводится как «комок», «неготовое», «неоформленное». Чтобы сделать Голема, надо слепить из красной глины фигуру размером с десятилетнего ребенка. Оживить ее можно, вложив в рот Голема бумажку с начертанным символом «алеф», первой буквой алфавита, которой каббалисты придавали магическое значение.

Смирнов откинулся на спинку кресла и выразительно посмотрел на Дымина. Опер широко улыбнулся.

– Читай дальше! – кивнул он. – Похоже, нашли.

– Дай-то бог! – проговорил Смирнов, снова придвигаясь к экрану. – Так, где это у нас? Потерял. Ага, вот! Голем не умеет говорить и не обладает душой, однако он может выйти из-под контроля и убить своего создателя. Известна легенда о Големе, которого сделал рабби Лёв, чтобы защитить народ пражского гетто, и которая легла в основу романа Густава Майринка. По сути, действия человека, делающего Голема, повторяют сотворение Богом Адама, имитируют их. Однако наделить своего истукана душой маг не в силах, и это та грань, которую не в силах перейти человек, то, что отличает его от Господа.

Чтобы убить восставшего Голема, нужно изыскать возможность вложить ему в рот бумажку с символом «тав», последней буквой алфавита, – вместо «оживляющего» «алефа».

Смирнов отодвинулся от компьютера и с нескрываемым торжеством посмотрел на Дымина.

– Ну, как тебе это?

– По-моему, ты напал на след. Причем в первый же день.

– Следом это назвать трудно. Однако зацепка имеется. Если окажется, что эта закорючка на бумажке – «тав», то станет более или менее ясно, на чем основывается наш убийца.

Дымин кивнул:

– Вот только Марухин – не Голем, а человек. В смысле, был человеком до того, как его прикончили.

– Все зависит от точки зрения, – возразил Смирнов. – Если убийца считал, что у жертвы нет души, то Марухин вполне подходил на роль как бы недоделанного человека.

– Для того чтобы составить такое суждение, преступник должен был следить за ним или знать лично. Может быть, они общались каждый день, например на работе.

– Или он просто слышал о Марухине от кого-то. Вероятнее всего, не раз.

– То есть обсуждал его с кем-то?

– Не обязательно. Мог просто присутствовать при чужих разговорах.

– Надо выяснить, что за фрукт был этот Марухин, – предложил Дымин.

– Да, возможно, ключ к мотивам убийцы – в личности жертвы.

– Я этим займусь. Возьму пару ребят, и вместе мы опросим всех его знакомых и сослуживцев. К завтрашнему вечеру постараюсь составить для тебя его портрет. Не психологический, конечно, а просто на основе мнений.

– Возможно, его убил один из тех, с кем вы будете разговаривать, – заметил Смирнов. – Так что внимательно слушайте: вдруг кто-то попытается что-то скрыть или исказить его личность.

– Типа, если все скажут, что Марухин был бездушной сволочью, а один начнет признаваться ему в пламенной любви, то это наш клиент? – усмехнулся Дымин.

– Не обязательно. Но вполне возможно. Во всяком случае, такого человека мы сразу возьмем на заметку, ясно?

Опер кивнул:

– Конечно. Давай проверим символ.

– Ладно. Я введу в поиске «Тав», посмотрим, что вылезет. Ага, двадцать вторая буква еврейского алфавита, начертание… Бинго! – торжествующе воскликнул Смирнов, не удержавшись. – Это никакое не «П», это знак, который убивает Голема.

– Точняк! – восхищенно протянул Дымин, сравнивая изображение на экране с тем, которое было на ксерокопии. – Слушай, а ведь мы уже сейчас можем сузить круг подозреваемых.

– Каким образом?

– Судя по всему, наш убийца – еврей!

Оба полицейских прыснули.

– Дурень! – сказал Смирнов. – У нас на руках труп и псих, который почти наверняка начитался Майринка, а ты прикалываешься!

– Стой! – посерьезнел вдруг опер. – Начитался, говоришь? А ведь ты, может, прав. Вряд ли на убийцу произвела впечатление легенда о Големе сама по себе. А вот если он узнал о ней из романа…

– Да, это вполне вероятно, – согласился Смирнов. – Вот только это тоже вряд ли поможет нам сузить круг подозреваемых.

– Да, шансов мало, но кое-что сделать можно.

– Проверить библиотеки?

– Благо они сейчас все переведены в компьютерную базу.

– Ладно, поручи кому-нибудь узнать, кто брал роман Майринка, а заодно и другие книги о Големе в течение последних… ну, скажем, двух лет. Вряд ли человек решился на убийство сразу по прочтении, но и за более долгий срок он уже, я думаю, перегорел бы.