Сборник диктантов по русскому языку для 5-11 классов

С тихим шорохом ветер раскачивает вершины старых кедров, как будто предвещая на завтра дождь, и где-то вдали кричит какая-то ночная птица.

12

На дворе май, а уже порыжела сирень. Нет дождей второй месяц. Еще не беда для огородов, но предчувствие ее томится в сухом, духмяном от сомлевших трав воздухе.

Торопится добрать стройматериалы для своего жилища оса, грызет дощатую обшивку веранды – только шорох стоит. Торопится накормить своих птенцов воробей: то и дело снует за стреху и обратно. Торопится отцвести декоративная жимолость: над ее бело-розовой, одуряюще запашистой кипенью неутомимо снуют пчелы.

Лишь новорожденной бледно-зеленой гусенице, как видно, некуда спешить средь суеты майского утра. Она зависла над веткой березы. Огляделась, выпустила из себя паутинку, скользнула вниз и снова зависла в жарком токе воздуха, покачиваясь, как на качелях.

Каким ей видится этот мир? Неоглядным торжеством зелени под выгоревшим и потускневшим от обилия солнца небом? Черно-белым росчерком берез? Или той вон, похожей на сытую гусеницу сережкой, что вздрагивает рядом, застив весь свет?

Мне тоже застят весь свет эти березы, что вымахали у крыльца намного выше крыши. И солнечные лучи просеиваются сквозь них лишь зыбким кружевом бликов. И река угадывается едва сквозь трепет клейкой листвы. Но шелест ее для меня – как задушевные речи старого друга.

13

Дожди

Неблагоприятная для отдыха погода установилась надолго. Неприветливое небо непрестанно хмурилось. Не прекращаясь ни на час ни днем ни ночью, шли дожди. К сырой погоде я был не подготовлен, так как не захватил с собой на дачу ни плаща, ни непромокаемой обуви, ни даже какой-нибудь незатейливой одежонки, которую не жалко было бы трепать в непогоду. А почва у нас повсюду глинистая, вязкая. Даже после небольшого дождя грязь вокруг непролазная. Сколько ни оглядывал я низко нависшие пепельно-серые облака, но не мог рассмотреть даже ни малейшего проблеска. Незаметно было никакого намека на просветление. Как ни досадно терять драгоценное время летнего отпуска, но, как говорится, ничего не попишешь. И хотя я внешне примирился с тем, что придется отсиживаться дома, однако в душе не мог не надеяться на лучшее. Ведь человек всегда живет светлой надеждой, и это неплохо. Что ни говори, а люди неунывающие – это лучшая часть рода человеческого. Итак, не смея рассчитывать на прекращение дождей, я расположился у окна с недурными намерениями просмотреть не прочитанные за последние дни газеты, ответить на два-три письма.

14

Белочка-партизан

Лес старый, деревья высокие, верхушки раскачиваются и шумят. Партизаны разожгли костер. Дым столбом поднялся вверх. И вдруг чуть ли не в огонь упал с высокой сосны какой-то комок. Ребята, сидевшие у костра, схватили его. Это был маленький бельчонок. Он весь дрожал от страха и даже не пытался вырваться. Решили оставить его в отряде, а воспитывать поручили мне, поскольку я год проработала учительницей в третьем классе.

Итак, эта белочка – «подарок с неба», как мы ее окрестили, стала служить с нами, ездила на повозке, где находились продовольствие и рации.

Она очень любила тепло, подолгу спала в рукавице, сшитой специально для нее. Спала она крепко, свернувшись в клубок, и очень смешно прикрывала мордочку пушистым хвостиком, словно одеялом. А проснувшись, зверек любил забираться к кому-нибудь в карман или под шинель. Ел бельчонок варенье, сырые яйца, сало, сухари, консервы и, конечно, ягоды, особенно любил землянику. Не знаю, как он относился к сахару, этого лакомства у нас не было.

Так и ездил с нами бельчонок, участвуя в боевых рейдах и переходах по тылам врага. Когда была спокойная обстановка, я и моя подруга Нина, тоже радистка, отпускали зверька погулять и поиграть. Белочка очень ловко бегала по стволам деревьев, брала с рук угощенье, но давалась не всем, знала только нас и ездового Андрея.

Интересно было смотреть, как она бегает по туловищу коня, быстрыми прыжками несется по спине, по ногам. Лошади вначале вели себя беспокойно, кожа на их теле вздрагивала. А потом они привыкли и спокойно относились к «белочкиным путешествиям».

А однажды зверек забрался на высокое дерево. Неожиданно появилась какая-то крупная птица, стала нападать на бельчонка. Налетели сойки, раскричались на весь лес. Пришлось отгонять птицу выстрелом из пистолета. Она улетела, а белочка мгновенно спустилась к нам в руки. Сердечко ее билось часто-часто. Она юркнула в рукавицу и долго не вылезала оттуда.

Прожила белочка с нами до лета. И один раз случилось непредвиденное… Выпустили мы ее, как всегда, погулять, а тут приказ: срочно покинуть это место. Начался обстрел. У нас не было времени долго искать белочку, еле успели свернуть радиостанцию. Звали ее, звали, но она не появлялась. Так и осталась в том лесу у речки…

Долго вспоминали ее партизаны и думали-гадали: найдет ли она себе корм, сумеет ли прожить, постоять за себя? Кто знает… Да, и на войне не переставали люди, посуровевшие в тяжелых испытаниях, оставаться людьми, готовыми уберечь от гибели все живое. Неистребима тяга человека к доброте и заботе…

15

Мать рек русских

Матерью рек русских издавна называли люди Волгу. Из-под сруба старинной часовенки, близ деревеньки Волгино-Верховье, вытекает неприметный ручеек, через который перекинут бревенчатый мостик.

Проделав путь в три тысячи шестьсот восемьдесят восемь километров, Волга приходит к Каспийскому морю.

Какие только суда не встречаются на Волге!

Тяжело проплывает огромная нефтеналивная баржа, заменяющая собой много железнодорожных цистерн. Вслед за ней тянутся не спеша широкие баркасы с невысокими бортами, доверху нагруженные камышинскими арбузами. Взгляните издали с берега – точь-в-точь огромное блюдо с плодами плывет по реке. А навстречу движется длинная улица, мощеная бревнами. Как полагается, на улице выровнялись, будто по линейке, игрушечные домики. Перед домиком догорает костер, кипит чай в закопченном котелке, колышется на бечевках вывешенное белье – и все это хозяйство медленно движется вниз по реке.

Не поодиночке, а караваном тянутся огромные плоты, насчитывающие по пятидесяти тысяч бревен. Провести такую громадину по своенравным поворотам в течении реки – большое искусство.

На залитой июньским солнцем палубе с комфортом расположились в камышовых креслах пассажиры трехэтажного теплохода, точно серебряного от солнца. Неслышно рассекает он зеленовато-серые волны реки. По сравнению с этим плавучим дворцом неказистым кажется труженик-буксир, толкающий впереди себя или ведущий за собою тяжело груженные баржи.

Бегут скоростные поезда, несутся автомобили по трассам нашей необъятной страны, но Волга по-прежнему величайшая магистраль нашей Родины.

16

Кукушечья хитрость

Неподалеку от нашего промыслового стана лопотала листвою тополиная лесополоса, вдоль которой торчали невысокие бетонные столбики проволочной ограды. И вот мы стали замечать, как на эти столбики изредка присаживалась поющая кукушка. Посидит, попоет на одном, перелетит на другой, третий, и так далее, пока не кончится коротенькая лесополоса. Что она, столбики считает, что ли?

Наконец случай помог разгадать столь странное поведение кукушки. Я шел вдоль лесополосы, когда совсем близко от себя увидел низко летящую птицу. «Ку-ку», – пропела она на лету, отбросив у меня всякие сомнения в том, с кем имею дело. Наша кукушка! Причем самец. Многие полагают, что кукуют кукушки-самки, а на самом деле кукует самец, беря на себя бремя неприязни, вызываемой у нас кукушечьим образом жизни.

Птица, которую я заметил, села, как обычно, на один из бетонных столбиков. Вертя хвостом и как бы раскланиваясь на разные стороны, она продолжала свою незатейливую, но всегда волнующую песню. Мне захотелось рассмотреть певца получше. Я пересек лесополосу и по-за деревьями стал осторожно прокрадываться к нему. И вдруг замечаю: я крадусь не один. Впереди меня, меж редких тополиных стволов, тихохонько поскакивает еще одна кукушка! Путь ее зигзагообразен, с частыми остановками для осмотра. Особенно привлекали кукушку заросшие травой выбоины, кочки, валежины. Догадываюсь: кукушка выискивала гнезда!

А тем временем возле кукующего на столбике самца уже беспокойно запорхали и записклявили мелкие певчие птички: парочка желтых трясогузок и расписной красавчик дубровник. Всем троим появление кукушки явно не понравилось.

Таков старый воровской прием у кукушек: пока самец кукует на виду и отвлекает внимание птиц, самка выискивает их гнезда, чтобы наградить яйцом-подкидышем.

17

Заря разгоралась. Лучи солнца коснулись верхушек деревьев, позолотили блестящую поверхность озера и проникли в спальню к ребятишкам. Высоко над домом развевается и горит ярким пламенем красный флаг. Скоро подъем. По звуку горна юные спортсмены быстро поднимаются и, застелив аккуратно постели, выбегают на зарядку. В комнате остаются ребятишки младшего возраста. Они не умеют еще самостоятельно застилать свои постельки и делают это под наблюдением вожатой Люси.

На спортивной площадке, построившись по росту в ряд по трое и подравнявшись, ребята застывают по команде «смирно!». Через минуту в воздухе мелькают загорелые руки, и стриженные наголо ребятишки наклоняются, касаясь земли кончиками пальцев. После зарядки они врассыпную бегут к озеру, оглашая его берега звонким смехом.

Малыши, не умеющие плавать, плещутся у берега. Несколько ребят во главе с Юрой, знаменитым лагерным пловцом, направились к плавучему мостику, но, услышав сердитый голос вожатой Люси, поспешили обратно.

После купанья хорошо растереться мохнатым полотенцем. Ежедневная зарядка и обтирание холодной водой укрепляют и закаляют здоровье. А какой аппетит развивается после купанья! Все кажется необычайно вкусным. Ребята с удовлетворением уплетают оладьи, макая их в сметану.

18

Мока жил в горах Северного Кавказа. Осенью, когда созревали желуди, груши, другие дикие плоды и ягоды, он спускался в леса, даже выходил в предгорья, а лето и весну проводил, забираясь высоко в горы. Его мать, бурая медведица, погибла, когда он был еще совсем маленьким. Голодного и испуганного, забившегося в густые заросли облепихи, его нашли люди, отогнали своих свирепых собак и принесли медвежонка в деревню. Там, на окраине горного селения, он прожил почти год: лето, осень и зиму. На ночь его запирали в сарае, а день он проводил на дворе, огороженном высоким и сплошным каменным забором.

Когда он подрос и окреп, его стали недокармливать. Неумышленно. Просто ему надо было много пищи, а одинокий старик, его хозяин, не всегда мог его накормить. Мока ел все: хлеб, сухари, мясо, кости, картошку, любые овощи – сырые и вареные, даже траву. И все равно всегда был полуголодным.

Иногда к Моке приходили двое ребятишек. Поиграть с ним. Медвежонок радовался таким посещениям. Но этой весной, когда в апреле и мае все вокруг цвело и зеленело, мальчики приходили всего один раз. Принесли Моке две сладкие булочки, потрепали его по мохнатой коричневой гриве, погладили лоб и щеки – Мока в это время довольно урчал, – потом ушли. Он снова остался один до вечера, пока не пришел старик-хозяин. Человек немного покормил его, сказал ласковые слова.

Однажды ребятишки пришли снова. С ними был третий. Медвежонок съел гостинцы, предложенные ему двумя знакомыми мальчиками, потянулся к третьему. А тот вместо сладкой булочки сунул ему в нос колючую щетку. Мока укололся, взвизгнул и отпрянул, а мальчик громко и весело захохотал. И тут вдруг выяснилось, что у Моки довольно крутой нрав. Он взревел, подскочил к обидчику и ударил его лапой. Дети убежали, а медвежонок долго ходил по двору, потом нашел удобные уступы в каменной кладке забора, перебрался через него и ушел в лес.

С тех пор прошло немало лет. Мока стал могучим крупным медведем. Правда, первую зимовку на воле он едва пережил: чуть не замерз. Но его спасла удачно, хотя и случайно выбранная пещерка, в которую он залег на свою первую зимнюю спячку.

Теперь он был уже опытен, умен и хитер. И, хотя питался в основном растительной пищей, был не прочь и умел при удобном случае задрать оленя или тура. Людей он не встречал, сторонился их следов, запаха. В нем проснулся дикий инстинкт самосохранения. Благодаря этой своей осторожности Мока спокойно жил в горных лесах и ущельях.

19

Сколько-нибудь связные воспоминания начинаются у меня лишь с того времени, когда мне было лет пять и когда мы жили в Калуге. Нас было тогда трое детей: сестра моя Анюта была лет на шесть старше меня, а брат Федя года на три моложе.