Сейд

Первым делом командир дирижабля Хуго Эккенер передал Советскому правительству радиограмму: «Возвращаясь из полета в Арктику и покидая страну, оказавшую нам столь ценное содействие, я не хотел бы упустить случай принести свою сердечную благодарность и одновременно выразить свое живейшее удовлетворение по поводу того, что первая совместная работа русской и немецкой науки в деле исследования Арктики дала прекрасные результаты. К моему глубокому сожалению, при господствующем порывистом ветре и неустойчивой погоде было не безопасно спуститься в Ленинграде. Нам удалось, однако, приветствовать город, описав над ним несколько кругов».

На следующий день после приземления дирижабля в Берлине советской стороне были принесены официальные извинения за непрофессиональные действия мифического техника, который засветил все фото- и киноплёнки, сделанные в этой экспедиции над Арктикой и полуостровом Таймыр.

Все отснятые материалы Хуго Эккенер передал людям из научно-информационного центра «Раумкоппель», который находился в Шененберге. Центр этот входил в систему абвера и занимался тем, что добывал различные страноведческие сведения, которые после тщательнейшего анализа помещал в обширный архив. Архив этот насчитывал более 250 000 карт, 50 000 фотографий и тысячи географических журналов, собранных по всему миру. Сведения выдавались командованию всех родов войск для проведения военных и диверсионных операций.

В 1935 году центр оснастил двойника «LZ-127» под кодовым именем «Стерх» к новому, не афишируемому для мировой общественности, перелёту.

В тундре, на расчищенной от деревьев и снега площадке стояло восемь человек в униформе. На каждом из них был надет тёплый белый комбинезон со множеством карманов, тяжёлые кожаные ботинки с толстой подошвой и вязаная шапочка. За спиною у всех восьмерых висели короткоствольные карабины. Они стояли полукругом и негромко переговаривались между собой на немецком языке.

Один из них достал из кармана зажигалку и пачку коротких сигарет. Собираясь закурить, он огляделся по сторонам и неожиданно вскрикнув, показал рукой на приближающуюся по озеру тёмную точку.

Когда аэросани Станислава Германовича остановились у края площадки, он открыл дверцу, ловко спрыгнул на снег и, вытащив из кабины рюкзак, закинул его на спину.

От группы отделился высокий скуластый человек с лицом боксёра и подошёл к Станиславу Германовичу.

– Отто Мюллер – старший группы «Северный фарфор» – с достоинством представился немец.

– Агент «Копф» – улыбаясь, ответил Станислав Германович.

– Как прошла операция?

– Не совсем удачно. Возможно, что в ближайшие полчаса здесь появятся русские.

– Ничего страшного. Наша команда готова ко всему – Мюллер показал рукой в сторону двух небольших холмиков, в которых угадывались добротно замаскированные бункеры с узкими пулемётными амбразурами – есть ещё лёгкая пушка – с удовлетворением в голосе сообщил он Станиславу Германовичу.

Доктор огляделся по сторонам, но никакой пушки не заметил.

– Где же она? Я ничего не вижу.

– Под землёй. Рядом с нашим блиндажом.

– Так покажите мне скорее ваш блиндаж! Я бы не отказался от глотка хорошего шнапса и горячего кофе с галетами.

– Руди! – Мюллер подозвал к себе молодого конопатого паренька – отведи нашего гостя в блиндаж, налей кюммеля и накорми!

– Есть! – Руди, по-военному, вытянулся перед Мюллером.

Руди повернулся, отошёл от доктора на десять шагов, наклонился и внезапно пропал.

Станислав Германович последовал за Руди и обнаружил среди снега искусно замаскированный лаз, который вёл в блиндаж. Трап, похожий на корабельный, с отполированными до блеска поручнями, позволял моментально спустится к двери. Доктор, как бывалый моряк, на руках спустился вниз и оказался перед толстой деревянной дверью. Открыв её, он очутился в просторном, хорошо освещённом блиндаже. Посередине блиндажа стоял длинный деревянный стол, рядом с ним – две длинные лавки. По стенам, в два яруса было устроено десять коек, покрытых немецкими солдатскими одеялами. В углу блиндажа, на ящике из-под консервов, стояла военная рация.

– Вы пока присядьте, я сейчас – сказал доктору Руди и, открыв дверь в стене, которую Станислав Германович поначалу не заметил, скрылся на кухне.

Станислав Германович прислонил к стене рюкзак и уселся на скамью. Ждать пришлось недолго – Руди вернулся из кухни, неся в руках бутылку кюммеля, алюминиевую кружку и алюминиевую миску с тушёной олениной. Под мышкой он держал пачку галет.

– Вот, угощайтесь, пожалуйста – Руди проворно расставил перед гостем еду и налил в кружку кюммеля.

– Спасибо, Руди – произнёс Станислав Германович и, собрался было выпить содержимое кружки, но снаружи вдруг глухо застучал пулемёт.

Станислав Германович с неудовольствием бухнул кружку на стол и подтянул к ногам рюкзак.

– Вы сидите здесь, а я посмотрю – шустрый Руди менулся наверх, а Станислав Германович остался сидеть за столом, чертыхаясь и тупо смотря на миску с тушёной олениной.

Не прошло и пяти минут, как Руди влетел обратно и позвал Станислава Германовича наверх.

Выбравшись из блиндажа, Станислав Германович огляделся вокруг и увидел, лежащие вверх лыжами аэросани с красной звездой на борту. Лобовое стекло аэросаней было вдребезги разнесено очередью из крупнокалиберного немецкого пулемёта, пропеллер разбит в щепки, а передняя лыжа – погнута. Рядом с аэросанями, выброшенный из кабины, валялся труп водителя. Двое немцев вытаскивали из пассажирского отсека Бирюкова, голова которого безвольно болталась на груди, но он был жив и что-то бессвязно мычал. Изо рта и носа чекиста на снег тонкими красными струйками лилась кровь.

Со стороны площадки раздавались чёткие команды на немецком языке.

Станислав Геранович поднял голову вверх и увидел, что с подветренной стороны над площадкой зависает огромная серая туша «Стерха».

Когда до земли оставалось около пяти метров, в передней части гондолы открылся люк, из которого на землю упало несколько алюминиевых ящиков без маркировки и пару тюков. Всё это имущество было сноровисто подобрано мюллеровскими бойцами.

Мюллер подошёл к Станиславу Германовичу.

– Вам пора.

– Да, я знаю. Вы поможете мне загрузить ещё и вот это – Станислав Германович кивнул головой в сторону лежащего на снегу Бирюкова.

– Конечно – лишних вопросов Мюллер задавать не привык.

Бирюкова подтащили к дирижаблю и положили под гондолу. Из люка спустили брезентовую люльку, в которую загрузили мычащего лейтенанта. Люлька поднялась наверх и исчезла в брюхе дирижабля.

Станислав Германович поправил лямки рюкзака, пожал руку Мюллеру и, на удивление быстро, вскарабкался по спущенному трапу в гондолу. Люк захлопнулся, и дирижабль медленно поплыл вверх, увозя из Страны Советов чекиста Бирюкова и агента абвера «Копфа».

Спустя полчаса неожиданно разыгравшаяся метель сделала своё дело, и ничего уже не говорило о том, что здесь побывал «Стерх».

ФЕВРАЛЬ 1935 ГОДА. МОСКВА

Бомбардировщик ТБ-3 приземлился на подмосковном военном аэродроме. Тело, впавшего в кому Соловьёва и труп шамана были транспортированы на карете «Скорой помощи» в закрытую спецклинику на окраине Москвы. Клиника принадлежала 9-му отделу, и у Бокуна здесь имелся собственный кабинет.

Труп шамана был помещён в морг на холодном подвальном этаже, а Соловьёва положили в отдельную палату, где посменно дежурили Лёва и пожилая медсестра.

«Как только придёт в себя – сразу докладывайте мне»! – приказал Бокун и ушёл спать.

Александр Михайлович открыл глаза, увидел ослепительно белый потолок больничной палаты и зажмурился. Через секунду он открыл глаза вновь – рядом с его койкой на вертящемся кресле с высокой спинкой сидел, одетый в белый докторский халат, Бокун и что-то сосредоточенно записывал в толстый потрёпанный блокнот.

Бокун моментально поймал взгляд Александра Михайловича:

– Александр Михайлович, вы можете говорить?

– Да – Александр Михайлович утвердительно кивнул головой

– Вы были в коме. Как вы себя чувствуете? Вы что-нибудь можете вспомнить?

– Я помню всё. Сначала шаман вспорол мне живот и вырвал глаза, а потом я очнулся в пещере, и ко мне пришёл проводник.

– Какой проводник?