Твои рядовые, Россия!

За пепелища городов и сёл,

За смрад и чад, что над страной нависли,

За плач сиротский и за всё, за всё.

За всё, что принесли с собой арийцы,

За всё, что натворил их злобный пыл,

Чтоб каждый, кто останется от фрицев,

На Русь дорогу навсегда забыл!

И это были первые сраженья –

Заглавные, тяжёлые бои,

Где наши, исправляя положенье,

Крепили дух и мощности свои.

Солдатская ложка

Сегодняшнее поколение уже настолько привыкло к солнечным дням, к счастливым глазам любимых, к радостному смеху детей, что иногда им кажется: так было всегда. Нет, они, конечно, знают о войне. По рассказам старших, по кинофильмам, по книгам. Но очень уж трудно себе представить всю тяжесть беды, свалившейся на наш народ 22 июня 1941 года. Трудно в полной мере представить напряжение тех огненных лет, понять суть патриотического самопожертвования, духовной силы нашего народа.

Рассказать о войне – это не только воспеть её участников, воссоздать наиболее значительные битвы, но подчас и найти в образах и конфликтах того времени ключ к ясному пониманию вопросов, которые зачастую скрыты, закутаны в повседневной многоликости настоящего времени.

Чем больше времени отделяет нас от тех памятных событий, тем сложнее о них писать. Всё меньше остаётся в живых непосредственных участников первых боёв, всё труднее восстанавливать по скупым фактам сохранившихся документов героический путь защитников Родины.

Я считаю, своим долгом от всей души поблагодарить ветерана войны – моего отца, Ивана Васильевича Чекалина, который своими воспоминаниями и личными документами помог рассказать о днях минувших, о боевых делах воинов 65-й Дальневосточной отдельной морской бригады 176-го стрелкового полка.

Фронтовики обычно не очень охотно рассказывают о днях, проведённых ими на передовой. Воспоминания о минувших боях для них мучительны и даже как бы старят их: ведь снова надо, хоть и мысленно, подниматься в атаку под свинцовый ливень. Непросто всё это пережить. И не случайно Иван Васильевич как о чём-то очень будничном говорит: «Ну, воевал … Все воевали». Но мы-то понимаем, что за этими словами: горестное отступление по дорогам родной страны под напором превосходящих бронированных полчищ оголтелых гитлеровцев, а затем и не менее тяжёлый победный путь до самого рейхстага.

Девятнадцатилетним пареньком 21 октября 1941 года он принял присягу при 65-й отдельной морской бригаде 176-го стрелкового полка Карельского фронта. В это время на северо-западном направлении находилась немецко-фашистская группа армии «Север», имевшая 42 дивизии. Кроме того, на территории Финляндии находились немецкая армия «Норвегия» и две финские армии – «Юго-восточная» и «Карельская», которые начали боевые действия несколькими днями позже общего вторжения. Финляндия объявила войну СССР 26 июня, а через три дня после этого немецко-фашистские войска под командованием Фанкельхорста начали наступление на мурманском направлении. Затем развернулись бои в Карелии.

Стратегическое значение Карелии и незамерзающего Кольского залива очень велико. Здесь начинается Великий Северный путь. Сюда шли во время минувшей войны торговые караваны из Англии с поставками продуктов и вооружения. Сюда везли золото Колымы и пушнину со всего побережья Ледовитого океана для оплаты поставок. Огромное значение имели крупные месторождения медно-никелевых и железных руд, слюды и редких металлов. Поэтому советское командование стремилось, во что бы то ни стало удержать эти позиции.

По этим же соображениям большое место в планах гитлеровцев уделялось захвату этих территорий. Осуществление этой операции, получившей наименование «Голубой песец», было возложено на тайно созданную заранее немецкую армию «Норвегия». Кроме того, в армию «Норвегия» по тайному соглашению с Финляндией был включён 3-й финский армейский корпус в составе двух пехотных дивизий. 36-й фашистский корпус проводил главную операцию – «Полярная лиса», получив задачу выйти к Белому морю, овладеть районом Кандалакши, прервав сухопутною связь Кольского полуострова со всей страной.

В этих условиях Ставка Верховного Главнокомандования дала северо-западному фронту директивы к местной обороне и созданию оборонительных рубежей. Но летом 1942 года вынуждена была забрать с Карельского фронта три дивизии, что, конечно, не могло пройти незамеченным для противника. И чтобы противник не смог воспользоваться сложившейся ситуацией и, в свою очередь, снять свои боевые части для перестройки или перегруппировки, было решено временно активизировать действия, которые заключались в походе 65-й и 80-й морских бригад в составе стрелкового полка в тыл врага. «Тогда и было сказано, – говорит Иван Васильевич, – фашист, убитый на севере, не будет воевать на юге».

Драматические ситуации нашего похода очень похожи на бессмертные зори из повести Б.Васильева «А зори здесь тихие».

Здесь не приводятся многие сюжетные подробности, о которых рассказал и участник этих событий: опасения, владевшие воинами ещё в начале похода, подтверждались. Не имея второго эшелона прикрытия, продвинувшись на 22 километра на финскую территорию, бригада была обнаружена финнами и, терпя бедствия, начала по приказу командования с боями отходить.

Впрочем, как вспоминает ветеран, эти бедствия обрушились на них ещё задолго до вооружённого столкновения с регулярными финскими частями. И главным среди них оказалась нехватка продовольствия. Дело в том, что, передвигаясь скрытно, воины были лишены возможности добывать в лесу пищу охотой. Основа Карелии – вода, камни и леса. Стрельба могла привлечь внимание неприятеля, заранее демаскировать рейдовую бригаду.

В конечном итоге, направление отхода было определено и, находясь в окружении, личный состав принял последний бой. О сдаче в плен не было и мысли. Финны в плен не брали, издевались над ранеными бойцами, вырезали на телах звезды, отрезали уши, вырывали языки, жгли на кострах ещё живых красноармейцев, сложив из них пятиконечные звёзды. Здесь, в неравном смертельном бою, И.В.Чекалин получил сквозное ранение ноги. Из окружения выходили разрозненными отрядами. С группой оставшихся бойцов, прорываясь из окружения, по причине ранения отстал, и, не имея приборов ориентирования, всё же вышел на свою переправу. Остальные, кто ушли вперед, не вернулись.

Иван Васильевич не пытается за давностью лет хоть как-то смягчить происшедшее. Рисуя исключительные по напряжению событийные ситуации, он говорит и о горьких и мучительных потерях. При проведении оборонительных операций из 11 тысяч человек личного состава их дивизии осталось 140 человек. По словам ветерана, все они были разными по характеру и облику, но соединяло их вместе чувство необходимости выполнить боевой приказ. Оно, это чувство, помогало им преодолевать величайшие страдания, приносить большие жертвы, совершать подвиги.

21 июня 1944 года войска Карельского фронта под командованием генерала К.А.Мерецкова перешли в наступление, и уже 28 июня был освобождён Петрозаводск. Войска фронта продолжали развивать наступление до 9 августа, когда, по приказу Ставки, оно было прекращено. Советские войска вышли к предвоенной границе с Финляндией.

Дальнейший боевой путь нашего собеседника прошёл через Восточную Пруссию, Польшу, Германию. Был демобилизован из Берлина в октябре 1945 года.

Как память о боевой молодости до сих пор хранит отец солдатскую ложку, отлитую на Карельском фронте из сплава фюзеляжа подбитого самолета. На ручке ложки выгравированы инициалы «ЧИВ». Длительное послевоенное время он пользовался ею, ревностно хранил и оберегал её, никому не доверяя.

В детстве мы с братом не осознавали, какую ценность представляет для отца этот, вообще говоря, неудобный в пользовании предмет. Но чувство, что в нём скрывается что-то личное, недосказанное, тайное, вызывало у нас огромное желание подержать её и, тем более, попользоваться. И в его отсутствие нам это удавалось…

Только сегодня, в канун его 80-летнего юбилея, я получил доступ к страницам его боевого пути. 17 марта 2002 г. И.В.Чекалину, участнику Великой Отечественной войны, исполнилось 80 лет.

«Нас водила молодость…»

Никогда не угаснет в памяти народной грозный день 22 июня 1941 года, когда советские войска приняли на себя удар всех сил фашизма. Армия противника находилась в зените своей мощи. Под её напором за месяцы, за недели разрушалась оборона не одного государства. Гитлеровские бронированные дивизии катились по Европе, не зная поражений…

Всё изменилось после того, когда с прозрачную июньскую ночь, в самый долгий день года, фашизм обрушил свои полчища на нашу страну, занятую мирным созидательным трудом. В тот день у советских рубежей военное счастье начало изменять Гитлеру.

То было время, когда нашим войскам приходилось обороняться, когда фашистские генералы трубили на весь мир, что скоро промаршируют по Москве. Но их планам не суждено было сбыться. Путь фашистам к сердцу нашей Родины преградили простые советские парни. Об одном из них пойдёт рассказ.

Дмитрий Николаевич Болдаев не любит рассказывать о себе. Это знают все его друзья. Особенно, когда начинаешь назойливо расспрашивать: как да что, расскажи, мол, о том-то и том-то. В таких случаях он всегда мило улыбается и переводит разговор на другие, отвлечённые темы. Правда, в этих «отвлечённых» суждениях иногда просматриваются биографические детали, поданные, конечно, в несколько преломлённом виде. Но это лишь иногда и при очень внимательном отношении к тому, что говорится. Я же пришёл в тот день с твёрдым намерением – узнать наконец-то о Болдаеве всё…

Встреча та была особенной в своём роде. Именно тогда и рассказал Дмитрий Николаевич о своих родителях, родных и о себе. Конечно, сделал он это не сразу и рассказал далеко не обо всём, что меня интересовало. Но кое-что всё же рассказал.

Помните, как там, в известной песне:

С чего начинается Родина? С окошек, горящих вдали,

Со старой отцовской будёновки, что где-то в шкафу мы нашли.

А может, она начинается со стука вагонных колёс

И с клятвы, которую в юности ты в своём сердце принёс.

– Да, для каждого Родина начинается с чего-то своего, – говорит ветеран, участник Великой Отечественной войны, Дмитрий Николаевич Болдаев. – Для меня, например, она начинается со старинного села Подхожее, в котором жили мои предки, где я родился и живу по сей день.

В селе прошли его детские и юношеские годы, отсюда, в неполные восемнадцать лет перешагнув порог родительского дома, ушёл на фронт и сюда победителем вернулся после войны. Разлука с родными местами продолжалась недолго. Но и в годы военного лихолетья родное село всегда было в сердце.

Шла осень 1941 года, фашисты рвались к Москве, заняли близлежащие районы, города Михайлов, Венёв. 24 ноября оккупировали село Подхожее, а он, большеголовый, тощий мальчишка, стоя на телеге с кнутовищем в руке, глазами провожал стаю журавлей. Грустно курлыча, медленно плыли они по тускло-свинцовому небу туда, где было много-много тепла и… хлеба. Дмитрий, уже переживший не одну предвоенную зиму, сердцем чувствовал, как будет трудна и эта. Отца нет, он на фронте, мать осталась с шестью детьми. Ему же шёл семнадцатый год.

Это были грозные дни… С 13 октября разгорелись ожесточённые бои на всех главных оперативных направлениях, ведущих к Москве.

Когда мы говорим о героических подвигах, совершённых в битве за Москву, то подразумеваем не только действия нашей армии. То, что было достигнуто на Западном фронте в октябре, а затем и в последующих сражениях, стало возможным только благодаря единству и общим усилиям войск и населения столицы и Московской области, всего советского народа.

Утром 6 декабря 1941 года войска Западного фронта севернее и южнее столицы начали контрнаступление. На левом крыле фронта ещё 3 декабря войска 50-й армии и кавалерийский полк генерала П.А.Белова приступили к разгрому армии генерала Гудериана. Фашистские дивизии, оставляя на поле боя технику и вооружение, начали поспешно откатываться на Венёв. 8 декабря было освобождено и село Подхожее.

О войне в те дни в деревне говорили много, но больше всего о горестях и невзгодах. Всё чаще и чаще получали похоронки.

Трудно, холодно и голодно было зимой. Дмитрий с утра и до темноты работал в колхозе. Делал всё, что делали деревенские мальчишки его лет. За зиму он немного подрос и чуть раздался в плечах. Но куда больше изменился внутренне: детство, отрочество ушли как-то сразу, уступив место юности, тревожной и беспокойной.