Алексей замер и посмотрел на Лиду, но Карла не отпускал.
– Ты чего говоришь-то?
– То и говорю, что он мне только сейчас рассказал!
– Это правда? – посмотрев Карлу в глаза, спросил он.
Немец из последних сил от пережатого горла, выдавил «да!». Алексей разжал локоть и Карл вывалился из его объятий на землю.
– Ну, ты и крепкий парень! – сквозь кашель, на ломаном русском произнес Карл.
– А с вами по-другому и нельзя! – резко ответил Алексей.
– С ними нельзя, а с такими как я – можно! – откашлявшись, произнес немец.
– С какими такими… как ты? – вытаращив глаза на сидящего фашиста, удивленно спросил Лешка.
– Я антифашист! – тихо произнес Карл.
– А чего тогда за них воюешь? – спросила Лида, опередив своего друга, у которого на языке завис тот же вопрос.
– Моего отца и деда в 38-м году эсэсовцы расстреляли за коммунистические взгляды. Но я помню слова отца о том, что Гитлер – это конец для Германии. Я пытался отказаться воевать, но мне напомнили моих родственников, и было два варианта: фронт или расстрел. Пришлось выбрать фронт, потому что есть хоть мизерный шанс остаться в живых. Да и попортить жизнь, мстя по мере возможностей тем, кто расстрелял отца, тоже хочется. Я давно заметил, что ты косо на всех смотришь. Вот и решил за тобой понаблюдать. Когда понял, чем ты занимаешься, решил, что смогу тебя прикрыть… если что!
– А что, по мне так явно видно, что я что-то замышляю? – удивился Алексей.
– Очень видно, поэтому я и решил тебя прикрыть! – ответил Карл.
– А что же мне теперь делать?
– Надо все свои действия продумывать и просчитывать, а не поджигать спонтанно, чтобы, не добившись эффекта, попасть в руки гестапо! – жестко произнес Карл. – Мы здесь пробудем еще месяц. Я слышал разговор нашего оберстлейтенанта со штурмбанфюрером Херманом. Поэтому за этот месяц я смогу тебе чем-нибудь помочь, а потом… сам понимаешь. Но учти! Я человек маленький, поэтому если тебя поймают, то вытащить не смогу.
Карл замолчал и посмотрел на ребят.
– Я тебя понял! – после небольшой паузы произнес Алексей. – Что нужно, по-твоему, сделать, чтобы навредить как можно ощутимее?
– За городом есть склад с оружием! – начал размышление Карл. – Можно взорвать его. Но там серьезное охранение! Просто так не пробраться. Пароли меняются каждую полночь. Я смогу узнать пароль, но потребуется машина и взрывчатка, а это достать мне уже не под силу.
– Так у меня есть! – вскрикнул Алешка. – Мы с железорудного комбината до войны стащили несколько тротиловых шашек! Я их припрятал в горе. Только сейчас про них вспомнил!
Но в ту же секунду Алексей замолчал и подозрительно посмотрел на молодого немца.
– Я же сказал, что тебя прикрываю! Не бойся, я не выдам твою тайну! Мне самому не терпится отомстить за деда и отца! Осталось достать машину!..
– Это надо тебе подумать! – указывая пальцем на Карла, произнес Алексей.
– Дай мне три дня! Иногда некоторые грузовики оставляют вне территории нашей части. Ведь вас, уж простите, никто бояться не собирается. Поэтому машина, да еще и пустая, никому, по мнению наших, не нужна. Я попробую ее угнать, но для начала надо обговорить все детали, как будем прорываться к складу и обратно.
– Я подумаю и с друзьями посоветуюсь! – произнес Алексей.
Лида посмотрела на друга с ужасом.
– Так ты не один?
– Конечно! Нас семь комсомольцев!
– А я? – удивленно спросила она.
– Ты сиди дома и никуда не суйся! Не женское это занятие! – отрезал Алексей.
– Он прав! – поддержал его Карл.
– То есть вы будите с фашистами бороться, а я дома отсиживаться? Так что ли? Не пойдет! Я тоже с вами!
Алексей и Карл переглянулись.
– Подумаю! – резко сказал Алексей и замолчал.
Группа комсомольцев-подпольщиков состояла из активистов нескольких школ, которые после оккупации фактически прекратили свою работу. Бывшие школьники пытались через военкоматы попасть на фронт, чтобы бить захватчиков. Но советские власти считали иначе и молодых мальчишек отсылали домой.
Однажды Алексей встретил своего приятеля, с которым они познакомились на крымском слёте активистов-комсомольцев. Его звали Мирон, и фамилия у него была Болтин. Его семья наполовину, по отцу, была татарской, а наполовину, по материнской линии, – русской. Поэтому имя ему давали с учетом пожелания матери. Отец парня погиб в 1942 году под Москвой.
– Привет! – радостно произнес Мирон, когда случайно увидел Алексея.
– Привет! Как дела? – не скрывая радости, подбежав к нему, поинтересовался Лешка. – Вас не эвакуировали?
– Нет! Мать в больнице работает, отказалась на Урал ехать!
– Мы тоже не поехали! Я сказал матери, что она может эвакуироваться, а я останусь и буду убивать этих гадов! Разругались в пух и прах! Бабушку отправили, а мать осталась. Чем занимаешься?
Мирон посмотрел на Алексея и, прильнув к уху, прошептал:
– Набираю подпольщиков!
Алексей, услышав эти слова, посерьезнел. И, посмотрев на приятеля, спросил:
– Многие вступили?
– Нет, пока только я один! – ответил Мирон.
– Я второй! – сразу произнес Алексей. – Ты помнишь, мы адресами на том слёте обменялись?
– Помню! – посмотрев пристально на Алексея, ответил парень.
– Давай втихаря всех обойдем! Может, еще кто примкнет к нам! Глядишь, создадим свой маленький отряд и будем портить жизнь этим сволочам! Незачем им по нашей земле безнаказанно в своих сапогах шляться!
Мирон на секунду задумался и согласился. Они решили, что завтра встретятся и посмотрят на то, у кого какие и чьи адреса сохранились.
Алексей домой не шел, он словно летел на крыльях.