Перунова роса. Реконструкция истории России

– Мне, деда, одно упоминание об этом лешем противно. И дышать с ним одним воздухом не хочу. Его задержал Волк как представитель князя. Ему и распорядиться им.

Волк на ее слова ответил доброй мужской улыбкой, тут же объявил:

– Вижу, что все хотим от него избавиться как от занозы. Он теде же уйдет своей дорогой. Лихо, которое дразнит, когда-то отмерит ему свою меру.

Участники делегации остались в кутине. Волк, передав кошель старейшине, отправился к каравану, снял сторожей и объявил караванщику:

– Не задерживаю. Отдохнете в другом месте.

Сечин спешно засобирался продолжить путь. После сборов повел его в сторону киевского волока, ни разу не оглянувшись, боясь, что сзади передумают и остановят. Обошлось. Никто караван не преследовал.

Караванщик вернулся в Итиль живой и невредимый, хотя и без средств, полученных им за проводку и охрану каравана и купцов, а также за проданные им товары.

Третьему жениху Ольга не отказала. В Красную горку Игорь и Ольга сыграли свадьбу. Никаких сведений о ней до нас не дошло, ибо проводилась по закону и обычаю русскому. Невозможно объяснить, почему летописцы не оставили сведений о ней: заслуги Ольги перед ними велики, не только место рождения и свадьбу, каждый ее шаг с вожделением должны запечатлеть на пергаменте, липовых досках и бересте. Увы – ромеи неблагодарны, в летопись вошли эпизоды ее радения их религии.

С обустройства Перуновой росы и проведением свадьбы Игоря и Ольги на киевских горах положено начало развороту от меча к лемеху, сделан зачин для развития земли Русской, истощенной конфликтами с воинствующими соседями.

Задумавшись о расширении сошных земель и улучшения земледелия, к посеву семян готовились как никогда старательно и организованно. За зиму наковали железа, готовя сошники, колесный и прочий инвентарь. С назначением посадских создали из крупных сел и городов единое управление по проведению реформы в земледелии с расширением пашни и ремесел. Одновременно решались связанные с ней задачи роста народонаселения, повсеместного обучения детей, углубления знаний об отчем православии. Наиболее прилежные к учебе дети отправлялись в крупные города для подготовки из них умельцев и мастеров по востребованным реформой профессиям.

Перунов меч, ожидая своего часа, отдыхал. Русь сосредоточилась пахать, сеять, расширять и развивать ремесла, играть свадьбы, рожать, познавать счетную, письменную и перунову науку.

Ольга стала княгиней.

Основной заботой прежних князей была подготовка дружины к нападению хазар, печенегов и ромеев. Задолго до прихода Игоря в Киев хазары перемежали набеги со строительством новых крепостей по пути к Киеву. В противостоянии гибли дружинники, что и обескровливало дружину и Русь. С хазарской же стороны – гибли наемники. На их место нанимали других, только свистни – уже стрелы налаживают, чтобы в сторону Киева запустить. Да и свистеть не надо – число желающих наняться к хазарам на службу после очередной кровавой потасовки превышало спрос. Хазары, вынашивая свои сектантские идеи и имперские задачи, набирали вместо выбывших новых наемников. Многие отряды несли службу недалече от Киева, их лошади пили днепровскую воду, держа Русь в напряжении, не позволяя ей сосредоточиться на насущных заботах своей внутренней жизни.

От набегов отказались лишь при Вещем Олеге, воевавшем с врагами длинным мечом. Он применял хазарскую тактику – устраивал вылазки на хазарские отряды и караваны, разрушал укрепленные хазарские заслоны, изматывая и примучивая самих хазар и их наемников, пополняя варяжскую дружину варягами же. После его гибели хазары вернулись к набегам за невольниками, доходы от продажи которых позволяли содержать наемников. Хазарский каган, а через него прочие восточные владыки кормились за счет рабов со славянской земли.

Перехватив большой полон на Перуновой росе, Игорь вынудил остановить набеги за невольниками. Сам этот эпизод не отразился на хазарской общине Киева, наоборот, община росла, пополняясь ростовщиками, купцами, ремесленниками. Но хазары без полонов не имели той мамоны, какую каган имел от продажи славян в рабство – русские нефть, газ и прочие ресурсы международного финансового интернационала.

Расширением хазарской общины и мирными намерениями князь пытался навсегда остановить хазар от набегов. По совету Православа вел наблюдение на восточных рубежах, граничащих с хазарами, силами одних вестовщиков – конных дозорных, уклоняясь от открытого противостояния и напрасных потерь от скоротечных кровавых стычек. Однако, спустя какое-то время, хазары возобновили свой промысел, нуждаясь в пополнении казны – затраты на наемную тяжеловооруженную армию с ее экипировкой обходились недешево.

С ромеями продолжал действовать бессорный договор, заключенный Вещим Олегом на выгодных для Руси условиях. Игорь добросовестно соблюдал его: «Хотел сотворити любовь съ самими цари, со всемъ боярствомъ и со всеми людьми гречьскими на вся лета». Миролюбие Игоря подкупало императора и патриарха Римской империи, признавших в нем князя, доступного крещению. Отдельные историки внушают мысль о князе как корыстолюбце и трусе, оттеняя его личность на фоне княгини Ольги и наводя на нее благородную память. Но, как уже отмечено в одном из летописных списков, сохранилось признание новгородцев, где Игорь начинал княжить: «быть храбор и мудр». Таким и был Великий князь русский Игорь.

Несмотря на миролюбие, ему пришлось и повоевать. Ни на одном из его походов останавливаться не будем, они за пределами ключевой темы нашего повествования. Отметим, что князь побывал в переделках, где ему не позавидуешь, вышел из них с честью. Древляне, чьи земли располагались на правом берегу Днепра и по обе стороны от Припяти, составляли союз племен со столицей в городе Искоростень, имели удачное стратегическое положение, защищенное с запада болотами. Поляне платили им дань. Объявив Киев мати городов русских, Вещий Олег поменял этот порядок: древляне стали платить дань полянам, точнее – Киеву. После смерти Вещего Олега древляне прекратили выдачу дани. Игорь убедил их возобновить выплату. Вещий Олег не успел присоединить к своей державе уличей. Их земли располагались в низовьях Днепра, позволяя им контролировать торговый путь по Днепру. Варяжский воевода Свенельд осадил уличей. Но и ему не удалось их покорить, они переселились на земли западнее Днепра.

Предшественник Игоря воевал с печенегами, чтобы обезопасить торговый путь «из варяг в греки» ниже града Воинская Гребля. Но сплав по Днепру, как и прежде, оставался опасным для киевских ладейных торговых караванов. Добиться согласия не удалось, нападения на купеческие караваны составляли значительную часть их военной добычи.

Русь в торговле напоминала стреноженного боевого коня: вроде и сильна, однако уязвима. Ежегодно купеческий ладейный караван, достигавший тысячу ладей, отправлялся на восточные рынки в сопровождении дружины. Шли и мелкие караваны, без охраны, на свой страх и риск. В одиночку купцы редко сплавлялись. Спускались с охраной и ладейными флотилиями, чтобы сообща отбиваться от кочевников. Сплав проходил через места обитания печенегов и был сопряжен с большим риском.

Русский «авось» и русская рулетка могли родиться в постоянной борьбе за свое выживание как раз при сплаве и преодолении днепровских порогов. Уже первый из них предупреждал: «Не спи».

Останавливались на острове Хортица, где приводили себя в порядок, по традиции рубили взятых с собой петухов, общипывали, варили и садились за трапезу у древнего могучего дуба, выполнявшего роль жертвенника. Здесь погребали и поминали убитых. Старший по каравану вставал перед трапезой, молился и говорил: «Святые дзяды, ляцице цяпер до неба!»

Этот обряд засвидетельствовал ромейский император Константин Багрянородный в своем трактате «Об управлении империей». Обед с петухами являлся купеческой и военной традицией. При дальней дороге или военном походе петухи оставались наиболее практичным припасом свежего мяса: по пути рубили, общипывали, варили, трапезничали, приносили жертву небесам, благодаря светлых богов. Где-то так: и нам гоже, и тебе, боже. Без дурного умысла, конечно, поскольку проводился этот обряд с благоговением и аппетитом.

Исторически развитие русского торга шло по рекам, озерам и морям. Сплавлялись на ладьях, на них же возвращались. О храбрости русов арабский автор X века пишет так: «Хорошо, что русы ездят только на ладьях, а если бы они умели ездить на конях, то завоевали бы весь мир». Развитие транспортных и торговых путей по рекам и водоемам объясняет, почему русское войско не имело многочисленной конницы.

К испытаниям, переносимым при преодолении днепровских порогов и печенежских засад на них, ромеи добавили притеснения по вере, отказываясь предоставлять русским купцам обговоренные с Вещим Олегом торговые преференции и платить положенную дань. Попытки договориться с ромеями бессорным путем оказались безуспешными. Царьград будто забыл, что по их просьбе совершили поход на хазар и понесли большие потери. Ромеи перестали считаться со слабым союзником, пренебрегали взятыми на себя обязательствами о преференциях купцам, требуя от них принятия крещения. Печенеги нападали на торговые караваны, а по прибытии в Царьград купцов подвергали унижению из-за варварского происхождения и отказа от крещения. Торг становился убыточным, поведение ромеев – оскорбительным для Руси.

Император Роман I Лакапин своей политикой вынудил Игоря совершить поход на Царьград, завершившийся тяжелым поражением русского войска. Ромеи впервые применили неведомую до того горючую смесь в составе смолы, серы, нефти и селитры. Ее поджигали и по медным трубам выливали на русские ладьи. Растекаясь, охватывала огнем море, ладьи и воинов.

Обстоятельства происшедших тогда сражений, как на море, так и на суше, известны по историческим источникам. В войне с князем Игорем отличились армянские полководцы доместик Иоанн Куркуас и Варда Фока, отец будущего императора Никифора Фоки. Тогда пленили многих русов, которых Роман I Лакапин обезглавил. Этот «помазанник божий» проявил себя в этой истории живодером. Самому Игорю, благодаря воеводе Претичу, отбившего его у ромеев, едва удалось избежать плена и выжить.

Однако князь не отступился, собрал новое войско и спустя три года повторил поход, завершившийся на этот раз заключением бессорного договора, который вошел в историю как договор 944 года. Поведение Игоря в войнах с ромеями свидетельствует о его воле, характере и упорстве в достижении поставленной цели.

Империи пришлось сполна расплатиться за всех убитых русов во время предыдущего похода и возобновить выплату ежегодной дани. Стороны договорились об установлении отношений, накладывающих на них взаимные торговые и военные обязательства. Помимо военной помощи Игорь обязался поставлять товары, в которых нуждалась империя. По сложившейся традиции каждый из участников переговоров с русской стороны приносил клятву заключенному договору своим богам. Крещеные варяги вместе с воеводой Свенельдом – в деревянной церкви святого Ильи.

Игорь терпимо относился к сторонним верованиям… Церковь, в которой прошла служба, построена при Аскольде. При Вещем Олеге заброшена, при его преемнике восстановлена, при осаде Киева хазарами Православом закрыта. С приходом Игоря служба возобновлена по просьбе ромейской общины и варяжской дружины.

Сам князь принес клятву верности договору с ромеями в киевском святилище. В договоре сказано: «да не имуть помощи от Бога, от Перуна, да не ущитятся щитами своими, и да посечены будут мечами своими, и от стрел и от нага оружия своего, и да будут рабы в сей век и в будущий».

Договор заключен на выгодных для Руси условиях. Игорь обещал не воевать «страну Корсунскую» (то есть Крым) и не зимовать в устье Днепра и на острове Святой Эферий, откуда с наступлением осени купцы должны были идти «в домы своя, в Русь»[27 - М., Институт русской цивилизации, «Родная страна», 2016, с. 91–92.]. Князь отдавал себя служению земле Русской путем собирания ее сил, защиты рубежей и достоинства. Он совершил военные походы для разблокирования международной торговли.

Не просто быть князем – предводителем дружины и строителем Руси. Во время военных походов приходилось на длительное время оставлять Киев, что обусловило передачу сугубо хозяйственных забот княгине, оказавшейся неприхотливой и прилежной управительницей с хозяйской хваткой. Ольга как княгиня на начальном этапе проявляла себя достойной спутницей князя, чему клялась в киевском святилище хождением по роте. Не было бы лепшей княгини за всю русскую историю, оставаясь она таковой. Однако между клятвой и мужем, как перец с салом, втерлись император и патриарх, верные своей новой тактике обращению в вассальную зависимость славяно-русских правителей через помазание с последующей сменой веры народом их земли, о чем повествование ниже.

Проверив Ольгу на отдельных поручениях, Игорь передал ей княжескую Управу, через которую шло пополнение и распределение доходов и расходов скотницы (казны), сбор податей, накопление и хранение резервов (мельницы, амбары, зернохранилища, холодные погреба-холодильники), рассмотрение купеческих и общинных грамот, заготовка кормов для скота и лошадей – весьма широкий объем княжеских забот.

Для сбора дани и податей, разрешения споров и суда приходилось каждый год отправляться в полюдье. Выезд в полюдье отнимал у князя много времени. По подсчетам историков, на него уходила добрая половина каждого года – с ноября по апрель, с преодолением до полутора тысяч километров пути. Это была важная часть княжеского служения, на которую уходило много сил и времени. Из-за личного участия в сборе дани и разрешении местных споров и дел князь надолго отвлекался от многих других забот. Он поделил сбор дани со Свенельдом, княгиней и светлыми князьями. Свенельд взял на себя полюдье на землях, с которых кормилась его дружина. Частично к полюдью по наказу князя подключалась Ольга. В отдельных случаях светлые князья сами доставляли свою дань Киеву.

Принятая система сбора дани обуславливалась наличием двух дружин: княжеской и варяжской; каждая кормилась за счет дани с конкретных земель. Доверив сбор дани Свенельду, Игорь поделился с ним своими полномочиями. Они позволяли быть независимым от князя и княгини в части кормления дружины. Ему приходилось поступать, будто князь, судить и рядить на местах сбора дани.

Помимо дани Свенельд со своей дружиной выполнял немалый перечень задач по службе: участвовал в походах и сечах, сопровождал обозы, купеческие флотилии по Днепру, нес сторожевую службу.

Полномочия по сбору дани обрела и Ольга, периодически выезжавшая в полюдье на прилагающие к Киеву земли, чтоб подменить мужа. Князь не обходил полюдье, но в той зоне, которую оставил за собой, своим присутствием обеспечивал порядок, судил и рядил, подсказывал светлым князьям, что нужно сделать для развития их земли. Опять же, если не был в походе, когда полюдье ложилось на плечи княгини, приобретающей опыт управления Русью. С участием мечников, тиунов, учетчиков, обозников она вела учет всей полученной дани.

Наравне со сбором дани и податей князь благоприятствовал торговле с соседними странами, что пополняло скотницу. При нем хазарское и ромейское купечество расширяло взаимовыгодный обмен товарами и торговлю. Появлялись новые торговые и ремесленные ряды, развивалось ростовщичество, хотя оно вгоняло русских ремесленников и земледельцев в кабалу и нищету, отчего углублялись и расширялись хазарские долговые ямы. Историк В.Е. Шамбаров приводит сведения о разросшемся при Ольге хазарском «конце» с правом самоуправления, суда и собственными воротами[28 - «Войны языческой Руси». – М., «Вече», 2018, с. 292–293.].

Старейшина хазарской общины Вениамин имел широкие полномочия, включая религиозные, судебные и хозяйственные. С местными властями ладил и супротив властей старался не поступать. Как представитель кагана, не злоупотреблял своим положением и придерживался уважительного отношения к стране пребывания и ее народу. Возможно, начало тому положил князь, предложивший вполне приемлемое партнерское решение для выхода из ситуации с полонянами и хазарскими скупщиками невольников, а также Ольгино общение с хазарами при обустройстве Перуновой росы – они жили в доме ее деда. Это общение облегчало дальнейшее вхождение хазар в киевское общество. Вместе с тем активное партнерство усугублялось паразитарной торгово-ростовщической политикой общины, ее автономией и долговыми ямами. Однако при Вениамине до социального взрыва не дошло. Вениамин отслеживал поведение торговцев и ростовщиков, сдерживал их алчные замашки, используя для этого и синагогу, в которой служил раввином.

Между тем подошли первые Ольгины роды, рожала княгиня в одной из комнат княжеского терема, где стояла большая печь с котлом для подогрева воды. Принять младенца готовились опытные и легкие на руку бабки-повитухи. По соседству с комнатой расположились родственники, с ними в ожидании первенца – князь Игорь в чистой белой рубахе и Православ в свободных белых одеждах с глубоким подолом и длинными рукавами, из которых, когда поднимал, обращаясь к молитве, оголялись, будто медвежьи лапы, широкие ладони. Оба готовились принять первенца, которым, по прогнозам бабок, должен быть мальчик. Игорь время от времени шепотом произносил молитвы, которые знал яко сам святитель. В отдаленном от родов зале ожидали воевода Свенельд, бояре.

Наконец раздался младенческий крик, после чего, выдержав какое-то время, Православ, обращаясь к князю, произнес долгожданные для отца слова:

– Роженица удачею разродилась. Иди, князь, принимай первенца.

Князь поднялся, обернулся на святителя, затем не спеша шагнул к дверям и скрылся за ними. Первой появилась в дверях бабка-повитуха с младенцем, обернутым белой пеленкой. За нею вышли князь с княгиней под руку. Прошли к столу, накрытому белой льняной тканью с посудой, хлебом, квасом, медом, рыбой, мясом на дальнем конце и Перуновым мечом на ближнем. Игорь, в чьих глазах выступили слезы радости, отпустил локоть жены, опершейся об стол, взял у повитухи младенца, бережно положил на ближнюю к нему часть стола и поднял глаза на Православа, который уже стоял по другую сторону от князя, княгини и повитухи.

Святитель взял в руки меч и прочел над младенцем молитву за его здравие. При этом каждый из участников торжества повторял ее слова вслед за святителем, видя перед собой меч с выгравированным именем его мастера «Славимир». Киевский коваль подсказал Православу имя княжеского первенца. После молитвы повитуха должна была раскинуть пеленки, но, неожиданно для них, младенец резким толчком своих ручонок раскинул их сам. Пришлось суетливо слегка поправить, после чего святитель перешел к обряду. Бережно приложил предварительно прогретый меч к животику младенца, продолжая придерживать его своими широкими ладонями. Мальчик почувствовал прикосновение железа, поднял ручонки, как будто схватившись за меч, и подал голос.

Княгиня наблюдала за происходящим с испуганной улыбкой, князь с одобрением: младенец не отторг меч, сопроводил прикосновение к нему радостным криком.

– Воин родился! – повторил каждый из них.

Православ попросил повитуху:

– Отведи ручонки от меча.

Та бережно исполнила его просьбу.