Иван Московский. Том 5. Злой лев

– Здесь они тихие.

– Мы этого не знаем.

– О чем вы спорите? – встрял капитан. – По темноте в бухту лучше не входить. Глубин мы не знаем. Нужно будет пустить вперед лодку и делать промеры. А то еще на отмель попадем или на подводные скалы.

Адепт Механики поджал губы, но возражать не стал. Рисковать кораблями он не считал нужным. Даже ради своего нетерпения. Хотя мог под свою ответственность отдать такой приказ, и адмирал был бы вынужден его выполнить.

Линия подчинения была выстроена просто.

Во главе экспедиции стоял адепт Механики. За корабли отвечали адмирал и его капитаны. Но они подчинялись главе экспедиции. Ему же подчинялись и прочие службы. Хотя он старался в их работу не вмешиваться, не мешая им делать ее. Особенно если он в ней не разбирался. Вот как сейчас. Разумный же довод? Разумный. Так что он попыхтел немного и, заткнув за пояс зрительную трубу, полез наверх – в «воронье гнездо», чтобы получше изучить округу, пока еще освещение позволяло. Тяга к знаниям у него была невероятная.

Корабли же, пройдя еще немного, встали на якоря, аккурат у выхода из бухты, куда они и собирались войти. Все три галеона: головной «Нептун» и «Русалка» с «Сиреной», построенные по тем же чертежам, но во вторую очередь.

Да-да, чертежам. На дворе был 1483 год, а тут – чертежи, хотя еще во времена Петра Великого нигде так не строили, кроме, пожалуй, Венеции. Но то в оригинальной истории. А здесь на дворе заканчивалось второе десятилетие активной деятельности гостя из будущего, который старался привнести наиболее прогрессивные методы и приемы в местную реальность. Вот и к строительству кораблей так же подошел. Даже небольшой опытовый бассейн сделал для проверки моделек. Что позволило добиться вполне приличного результата с первого захода. Во всяком случае, сильно лучшего, чем строительство кораблей «на глазок», которое практиковали в те годы.

При этом сам Иоанн не был ни мореманом, ни судостроителем в прошлой жизни. Но это сути не поменяло. Пригласил специалистов-корабелов. Тех, кого сумел выцепить. Поговорил с ними. Подключил грамотных людей, что на него работали, включая ребят вроде Леонардо да Винчи. И потихоньку, под личным его контролем и с участием, дело пошло.

Поигрались с моделями.

Сделали чертежи.

Построили головной корабль, уточнив чертежи.

И уже по уточненным построили еще. Одновременно пару, из-за чего получилось, что в Риге в начале 1480-х годов началось серийное производство кораблей.

А это тот еще хайтек во все времена!

Понятно, их всего было построено три штуки. И они не отличались какими-то слишком уж выдающимися размерами. Но построили их серийно. И по чертежам. С изготовлением деталей буквально по всему королевству, что ускоряло и упрощало очень многое. Кое-что, конечно, делали и на местах. Но в целом – именно на верфи Риги шла по сути своей сборка.

Моряков в команды этим кораблям пришлось поискать. Своих-то не имелось. Поморы еще толком не оформились в значимую общину к XV веку. Из Невы уже никто не выходил в Финский залив из местных. Да и на юг не плавал – как в Черное, так и в Азовское с Каспийским моря. Точнее, это только-только начинали осваивать заново, выгребая ресурсы и так не самых тучных речных флотилий. Но морской корабль – это не судно класса «река-море». Тут навык нужен другой. Пришлось постараться и подобрать экипажи. Частично их набрали с речного флота, частично навербовали в Италии, Англии, Шотландии, Дании, Швеции и много где еще. Всюду, куда дотягивались руки короля. Языком общения сделали русский, чтобы хоть как-то упорядочить эту сборную солянку.

И вот его эскадра шла уже у берегов Кубы.

Маленькая.

Но выдающаяся.

Каждый корабль не только назывался галеоном по прихоти Иоанна, но и в целом соответствовал типичному визуальному образу этого типа кораблей. Во всяком случае, корпусом с его характерными высокими надстройками.

Изначально король хотел от них отказаться, но в эти годы была чрезвычайно популярна абордажная тактика. И такие возвышения являлись жизненно важным решением для противодействия ей. Ведь именно на этих надстройках и формировались узлы обороны в случае прорыва абордажных бойцов. И именно там размещались стрелки из ручного огнестрельного оружия, способные доминировать как над приближающимся кораблем, так и над наиболее уязвимой центральной секцией. Так что развитые надстройки он оставил. А вот внутри корпус был полностью новаторским, с большим количеством металлических креплений и очень прогрессивным набором, из-за чего знающий человек при осмотре этого галеона пришел бы к выводу, что это подражание строили где-то веке в девятнадцатом или позже.

Парусное вооружение это также подтверждало, так как больше подходило для какого-нибудь фрегата из XIX века, чем для настоящего галеона XVI века. Разве что паруса шли всего в три яруса и были не очень широкими для упрощения манипуляций с ними.

Получилось не без недочетов. Но первую серию из девяти кораблей Иоанн собирался достроить как есть. А потом уже доработать конструкцию сообразно опыту эксплуатации и начать строить новую, улучшенную серию. Благо, что кораблей ему требовалось много для его амбиций, а потом и торговать ими можно было бы начать.

Главная сложность в таких дальних переходах в эпоху парусного флота – это вода. Простая питьевая вода. Ее обычно набирали в деревянные бочки, в которых она быстро протухала. Особенно на жаре, из-за чего даже две-три недели в открытом море представлялись серьезным испытанием. Но Иоанн не жадничал и постарался применить свои знания из будущего, чтобы решить этот вопрос.

Прежде всего бочки. Они тут применялись не деревянные, а железные, клепаные, оцинкованные. Как малые, которыми воду таскали, так и большие – стационарные. Благо, что цинк мал-мало уже начали выпускать в небольшой мастерской, и на изготовление таких бочек его вполне хватило.

Их использовали и для хранения запасов питьевой воды, и для прочих съестных припасов, чтобы крысы или вода их не портили. Впрочем, главным ноу-хау «водного вопроса» стали не они, а перегонный куб, стоящий на каждом галеоне и работавший как банальный опреснитель. Да, для его работы требовались дрова. Верно. Но дрова если и портятся, то за куда больший срок, чем протухает вода. Понятно, что сам перегонный куб был достаточно сложной разборной конструкцией с большим количеством чугунных трубок, но изготовить несколько штук не оказалось какой-то значимой проблемой. В конце концов, это лучше, проще и дешевле, чем морочить голову с тухлой водой.

Понимая, что в тропическом климате Центральной Америки очень много всякой заразы, Иоанн из Индии выписал себе несколько врачей, специализирующихся на всякого рода лихорадках и тропических пакостях. Чтобы команды лечить. С кучей профильных «корешков». По одному на корабль. В дополнение к обычному лекарю, который отвечал за более привычные травмы вроде вывихов, переломов и так далее.

Для борьбы с цингой заготовил сушеных ягод клюквы и черники, взял квашеной капусты, лука, а также купил в Пиренеях лимоны, которые моряки порубили и, смешав с прихваченным из Руси медом, заготовили впрок. Дорого? Весьма. Но потерять команду из-за жадности, а вместе с ней и дорогостоящие корабли Иоанн хотел в последнюю очередь.

И так было буквально во всем.

Он начал готовиться к этой экспедиции на Кубу еще до начала строительства первого галеона.

Почему именно туда?

Тактически и стратегически очень удобное место, откуда потом можно будет разворачивать экспансию куда угодно. Ну и бывал он в прошлой жизни в этих местах, так что испытывал определенную ностальгию. Да, сам он вряд ли сюда приедет когда-либо в этой реальности, но «Куба – любовь моя!» для него были не пустые слова.

Сами же галеоны, кроме всего необходимого для перехода, несли и товары для торговли. Пробные партии. Керамическую, стеклянную и металлическую посуду, железные ножи с топорами и ткани. В первую очередь, конечно, топоры и ножи. Самые простые и практичные. Потому что в этих краях был все еще, по сути, каменный век. Да, золото имелось. На материке. Откуда иногда распространялось и на острова. Но его не использовали в практических целях – это был ритуальный металл. Так что жили они с каменными и костяными орудиями труда, что открывало невероятные возможности для торга. Ну и несколько бочек с традиционными стеклянными бусами. Куда уж без них?

– Теперь бы с этими дикарями договориться… – буркнул адмирал, наблюдая за тем, как к остановившимся галеонам выгребает лодка-долбленка с дюжиной пассажиров или около того.

– Думаешь, что нападут?

– Одна лодка, – пожал плечами адмирал. – Вряд ли. Если, конечно, тут нет какого-то подвоха. Но я не вижу возможности. На переговоры больше похоже.

– А может, хотят понять – что мы такое? – спросил корабельный священник. – Здесь таких больших кораблей наверняка не видели.

– Да… Вполне может быть…

Так, обмениваясь в общем-то пустым трепом, они и дождались, пока эта лодка подошла почти что к борту. На пару корпусов. Остановилась. И люди в ней стали что-то кричать. Судя по интонации, не агрессивное. Хотя иной раз не угадаешь.

Священник вышел вперед.

Послушал.

Посмотрел на них.

И начал жестами объяснять, что, когда солнце взойдет, они отправятся в бухту. После стал показывать товары. Его слова, разумеется, были непонятны, но общую идею туземцы усвоили, повеселев ликами.

Как уже экспедиция выяснила, торговли в привычном виде у таких народов не практиковалось и денег они не знали. Но вот как бартер – вполне. Как промеж себя, так и с соседями, с которыми далеко не всегда они говорили на одном языке. Ведь между островами они таки плавали. И даже на материк ходили, пусть и нечасто. Даже членам экспедиции казалось, что прощупывались отдельные торговые пути. Хотя в это пока не верили и не спешили с выводами.

Так или иначе, но общую суть жестикуляций священника туземцы уловили отлично. Корабельные священники в этой экспедиции были очень непростые. Их специально готовили к тому, чтобы идти в глухие дали, где пытаться нести слово Божье людям не ведающих их язык. Так что пришлось «тряхнуть стариной» и поднять старые записи, в том числе и по линии Патриарха из тех времен, когда что Рим, что Константинополь слали своих клириков во все стороны.

Подобрали людей.

Обучили их как могли. Хотя здесь больше требовались личные качества. Ведь умение объясняться жестами требует в известной степени немалой артистичности. Таланта. Но с делом своим Патриарх справился неплохо. Вот и сейчас священник, не вспотев, сумел объясниться с людьми, которые были ни в зуб ногой ни в один из известных ему языков.

– Теперь главное – чтобы не напали, – тихо буркнул адмирал.

– Они дружелюбные, – заметил священник.

– Это потому что они еще не видели, сколько у нас товара…