Помещик. Том 6. Граф

– И ты хочешь сказать, что мы – та самая насмешка?

– А разве нет? Только ромейцы пешего воина с такого, как у вас надела, просили выставлять, да с более тучной землей и на юге, где мороз посевы не бьет. А у нас, отсыпав еще сверху несколько батраков, спрашивают уже конного воина.

– Погоди, – возразил дядя Фома. – Я слышал, что Султан тоже поместных держит.

– Держит. Только земли им дает много больше. В землях теплых да плодородных. И людишек на той земле трудится не один десяток. У каждого. Отчего каждый такой помещик турецкий доходов имеет в десятки раз больше, чем любой из вас. Оттого и конь под ним добрый, и броня, и оружие, и от голода он не страдает. Вы же по сути своей батраки, которым дали в помощь еще парочку, требуя взамен непосильную службу. И латиняне так же поступали. Но тоже давали много больше. Отчего их рыцарь выезжал с поместий, что раз в десять больше тех, что нам нарезают. И не скудных людьми, а густо забитых работничками.

Андрей целенаправленно утрировал, дабы задеть родичей-помещиков за живое. Впрочем, если он и сгущал краски, то не сильно.

– А не боишься такие слова говорить? – нахмурился дед по отцу. – Мы ведь и до Государя их можем довести.

– Так я и ему их говорил. И не раз. Что это все дурь скоморошья. И даже большую грамоту составил, где все это расписал до самых ничтожных мелочей. И, насколько я ведаю, Иоанн Васильевич смотрит, как все в Туле пойдет. А потом по всей Руси так переделывать станет. Ибо поместное войско только татар гонять годиться. Да и то – по случаю.

– Однако… – присвистнул дед по матери. – А татары не сила?

– Те же турки их таковой не считают. А потому используют только как вспомогательные отряды, что селян грабят да нервируют земли противника. В бою же на что-то способны они лишь против помещиков да толпы крестьян с дрекольем.

– Ой ли?

Андрей молча достал крест и поцеловал. А потом продолжил:

– И гордиться тем, что вы по сути своей батраки бездомные, которым не только не платят, но и три шкуры дерут за службу, не стоит. Нету в том гордости. И чести нету.

– Лихо у тебя получается говном нас поливать, – скривившись, заявил дед по матери.

– А в чем я не прав? Вместо того чтобы в упражнениях ратных упражняться, только и думаете, где добыть лишнюю полушку, чтобы и с голоду не околеть, и на службу выехать. Кони у вас – дерьмо. Как и у меня, впрочем. Ну да других в степи не добыть. Вон можете глянуть, каких я к Туле гоню. Там и перс добрый, и голландцы ладные. Сравните с тем, что у вас под седлом. Бронька на вас моя. А ранее какая была? Панцирь обычный. Что дрянь. Оружие? Да тоже самое. Вы бедны как церковные мыши. И в этой бедности нету просвета. Нету будущего. Притом, столкнись вы с серьезными наемниками из западной Европы, вас бы попросту перебили. На умении и добром снаряжении.

– Так уж и порубили? – фыркнул Фома.

– Могу еще раз крест поцеловать, если на слово не веришь, – серьезно произнес Андрей. Окинул их взглядом. Но никто не попросил. Посему он продолжил: – Гордиться в этой службе нечем. Обрабатываете чужую землю. Голодаете. Страдаете. А потом еще и кровь за это проливаете. Глупо. Просто глупо.

– А у тебя не глупо?

– А у меня полк весь сыт, одет, обут и упражнениями воинскими занят. Али на коне, али так. И броньки на нем добрые, и оружие, и тряпье. Вон можете глянуть. Новые пищали везу, а также пистоли и карабины. Гишпанской работы! Да сукна на новое платье им везу. И живут они не по поместьям бирюками, а все вместе – в городе. И ежели надо – и город отстроят, и в поход без промедления выйдут. Собирать по округе нет нужды. И корм за счет полка. Еще и монеты получают за службу.

– Прям рай, – с некоторым раздражении фыркнул дед. – В чем подвох?

– В том, что, если потребуется им пойти в поход хоть за тридевять земель, встанут и пойдут. Ибо Государя нашего служивые люди. Воины. Как в старину. Как во времена старых дружин было. Али тебе отец не сказывал?

– Я не хочу об этом говорить!

– Просто ответь – славно ли было прадеду моему в дружине? Когда ему все готовое клали, требуя взамен лишь службу. Когда честно за нее платили и кормом, и держанием, и платьем, и броней, и оружием, и конем, и долей в добыче. Дурно было?

– Нет. Не дурно, – нехотя ответил дед.

– Так к чему весь этот балаган? За что вы держитесь? За мотыгу? Спать не можете без мысли о том, что вам нужно сорняки еще в огороде подергать? Али вы все же воины? Али вы все же рветесь в бой? Да не с урожаем на жатве, а с супостатом…

– Мягко стелешь, – с едва заметной улыбкой заметил дед по матери.

– За все нужно платить, – пожал плечами Андрей. – Здесь вы платите службой за то, что трудитесь батраками на чужой земле. А там станете службу служить за плату, что для вас позор…

– Ты-то не так ее служишь, – заметил дед по отцу.

– Я… хм… скажем так – особенный. Дерзкий, наглый, много умею, ОЧЕНЬ много знаю… – пожал плечами Андрей. – Хотя иной раз я сожалею, что тогда Петру Глазу не уступил. Жил бы тихо. И, возможно, не тужил.

– Сожалеешь? – удивился дядя Фома.

– Мне иногда приходят в голову глупости. Вот такие сожаления, например. Но я обычно гоню их поганой метлой. Что в них толку?

– А что толку в том, что у тебя во врагах каждый второй боярин?

– Ничто не приносит такой боли, как унижение и потеря денег, – пожав плечами произнес Андрей. – Я их ударил по самому больному месту – по мошне. Ударил и ударил. Значит, повоюем.

– И ты так спокойно об этом говоришь? Из-за них у тебя будут большие проблемы.

– В этом мире нет проблем, дед, есть лишь ситуации. И это не самая плохая. Еще год назад я был в куда более неприятной. Отсюда это не видно, но поверь, все складывалось НАМНОГО хуже.

– Но это враги. Влиятельные враги. И они желают тебе смерти.

– Настоящий твой враг находится там, где ищешь его меньше всего. Как правило, это ты сам. – Постучал Андрей пальцем по собственной голове.

– Хочешь сам себя зарезать? – фыркнул кто-то из родичей.

– Победа над собой – это нечто большее. Впрочем, судя по всему, это не важно. Что же до бояр, то плевать. Мне на них просто плевать.

– Вот так? Просто плевать?

– Три года назад против меня выступили некоторые сотники Тульского полка. И где они сейчас?

– Не сравнивай!

– А почему нет? Кем я был тогда и кто сейчас? По Сеньке и шапка. По силам и враги. Всевышний не дает испытаний больше, чем ты можешь вынести. Я угроза их власти и их деньгам. И тогда в Туле, и сейчас на Москве. В Туле на моей стороне был воевода, на Москве ныне – Государь. Я приношу ему много пользы. И пока я ее ему приношу – он будет на моей стороне. А значит, время есть. Пока есть. Сколько? Тут не угадаешь. Но такова война. В ней многое нужно делать на ощупь. Впотьмах. И в этой войне я собираюсь выиграть. И мне понадобятся верные родичи, на которых я бы мог положиться что сейчас, что потом, после победы. А потому я спрашиваю вас – вы со мной?

Тишина.

Все родичи, по матери и отцу, набившиеся в это подворье, молчали и думали. Переглядывались. Теребили бороды. Андрей сделал им жирное и вкусное предложение.

Несмотря ни на что, все присутствующие прекрасно понимали: четыре года назад этот парень был практически нищим. Сейчас же воевода тульский и дважды граф. Причем не просто так, а с приличным наделом, отданным ему в графское владение нового рода Шатских, утвержденного за Андреем и его потомками. А что будет дальше? Черт его знает. Может, шею свернет. А может, и бошки своим супостатам поотшибает. С ним не разберешь. Все-таки древний князь-чародей. И в случае его успеха можно занять массу вкусных и сытных мест при нем. По-родственному, по-свойски. На что он явно и намекнул. Прямым текстом.

Первым не выдержал дядя Фома. Он выступил веред. Наклонился к Андрею и произнес:

– Это сумасшествие! Но я с тобой!

Потом стали подтягиваться и остальные.

Наконец настал черед дедов. Те ломались дольше всех и дожидались, пока каждый из родичей согласится.

– Ты хочешь, чтобы мы переехали к тебе в вотчину или в сам город?