Волшебный поезд. Сборник сказок для мудрых

– Мы не были мужем и женой, – тихо ответила Светлана.

– Не были? – ужаснулась Жанна. – Боже, какой ужас.

– В том-то всё и дело, – сказала Светлана.

– Так может, в этом-то всё и дело? – не то спросила, не то сказала Жанна. – Может, тебе и не стоит выходить замуж?

– Нет! Нет, нет, нет! – закричала Светлана. Глаза её бешено сверкали. – Как ты не понимаешь, все девочки хотят замуж. И я хочу замуж. Хочу! Это желание больше меня! Я не в силах с ним справиться! Я хочу свадьбу, хочу свидетельство о браке, хочу толпу гостей, хочу белое платье. Хочу видеть восторженные взгляды мужчин и завистливые взгляды подруг. К тому же – это требование общества. Я хочу быть как все. Как ты не понимаешь!

– Я понимаю, понимаю, – испуганно отвечала Жанна. – Я такая же как и ты.

– А кроме того, я хочу гарантий, – кричала Светлана. – Юридической защиты хочу. Хочу, чтобы если что-то пойдёт не так, чтобы у меня хоть что-то было, что возместит мне мои потери, мои несбывшиеся мечты и надежды. А кроме того, не забывай, что самое главное для красивой женщины – это не только найти обеспеченного, молодого и красивого мужчину, но и закрепить его за собой. И, в конце концов, пусть я потрачу на это ещё пару миллион попыток, но я добьюсь своего. Добьюсь того, что мой брак окажется счастливым. Завтра у меня очередная попытка. Надеюсь, что Лев Николаевич окажется лучше своих предшественников. Я люблю его, он любит меня. Я хочу, чтобы он стал моим мужем. А если что-то вдруг окажется не так, ничего страшного. В конце концов, Волшебники для того и существуют, чтобы выполнять все наши желания и исправлять все наши ошибки.

Последнее желание

Сказка

Тосков был человеком одиноким. Ему недавно исполнилось пятьдесят восемь лет, но он так за всю жизнь ни разу и не женился. И детей у него не было. На счету в банке у Сергея Яковлевича лежали сто двадцать тысяч долларов и Сергей Яковлевич был очень горд этим обстоятельством.

Сергей Яковлевич был скромным человеком. Одевался он скромно, даже очень. Скромно питался. В кино или в театры не ходил, всё это – по причине своей скромности.

Сам себя Сергей Яковлевич считал философом и любил читать на ночь Канта и Ницше. Ему нравилось, что Ницше не любил Канта, в то время, как Кантом восторгался весь философский мир. В его жизни случилось два романа, но они кончились ничем.

Сергей Яковлевич работал мастером на заводе и жил в коммунальной квартире, хотя мог позволить себе жить в отдельной. Он мог позволить себе даже купить однокомнатную квартиру без кредита; но не делал этого, так как был философом и считал, что человеку думающему не нужна отдельная квартира. Кроме него в квартире жили ещё люди, но в нашем рассказе они не участвуют и мы о них говорить не будем.

В один безобразный осенний вечер Сергей Яковлевич возвращался домой с работы. Сергей Яковлевич уже подходил к своему дому и полез было в карман за ключами, как вдруг его окликнули.

– Сергей Яковлевич? – услышал он за спиной.

Сергей Яковлевич обернулся. Он увидел человека, среднего роста, годов шестидесяти, малопривлекательной внешности, в общем – самого обычного пожилого человека.

– Вы – Сергей Яковлевич? – повторил незнакомец.

– Да, – ответил Сергей Яковлевич, глупо улыбаясь, – это я.

– Мастер с завода «Двигатель»? – спросил незнакомец. – 1952 года рождения?

– Всё точно, – ответил Сергей Яковлевич, сердцем чуя недоброе.

– А у меня для Вас новость, Сергей Яковлевич, – незнакомец улыбался.

– Я слушаю Вас, – голос Сергея Яковлевича дрожал.

– Завтра, Сергей Яковлевич, последний день Вашей жизни, – сказал незнакомец, виновато шмыгая носом и наивно вздыхая.

– Вы кто? – спросил Сергей Яковлевич.

– Я Ваш ангел-хранитель, Сергей Яковлевич, – ответил незнакомец. – Но Вы можете меня называть просто Вася.

Сергей Яковлевич нисколько не усомнился в том, что Вася – действительно его ангел-хранитель, и что всё им сказанное – правда.

– Да-да, Вася, – Сергей Яковлевич несколько растерялся, – я Вас понимаю. Спасибо, что предупредили заранее. Успею подготовиться. Собраться, так сказать, с мыслями и… прочее, – Сергей Яковлевич не выдержал и заплакал.

– Сергей Яковлевич, Вы имеете право на последнее желание, – как ни в чём не бывало сказал Вася. – Вы вели очень скучную жизнь, так что – имеете право на последнее желание. Таковы правила, Сергей Яковлевич, что все скучные люди имеют право на последнее желание и их обязательно предупреждают о смерти за день.

– А… Скажите, Вася, почему нам такие привилегии? – спросил Сергей Яковлевич.

– Понятия не имею, если честно, – ответил Вася. – Это не мы, не ангелы решаем, это решает Господь. Скорее всего, Вы просто вызываете у него нестерпимое чувство жалости.

– Жалости? – переспросил Сергей Яковлевич, успокаиваясь и переставая плакать. До этого он очень сильно рыдал.

– Ну да, жалости, – ответил Вася. – Я так думаю, Сергей Яковлевич, что Вы вызываете у Господа очень сильное чувство жалости. Ваша жизнь, в смысле, жизнь скучных людей, может вызвать только жалость. Я за Вами наблюдаю очень давно, Сергей Яковлевич, и скажу Вам честно, что я сам чуть от скуки не задохнулся, глядя на Вас. Мне даже один раз скорую божественную помощь вызывали.

– Вам? Скорую?

– Я упал в обморок от скуки, Сергей Яковлевич, глядя на Вашу скучную жизнь, – объяснял Вася. – Я боялся от Вас отойти хоть на миг. Всё думал, что вот-вот, Вы опомнитесь и начнёте жить. Но, нет. Зря надеялся. Жить Вы так и не начали. Правда, у Вас были две попытки.

– Были две попытки жить не скучно? – спросил Сергей Яковлевич.

– Да, – ответил Вася. – Первая – когда Вам было двадцать два и её звали Надеждой Константиновной, а вторая попытка была, когда Вам исполнилось сорок лет и её звали… – Вася подглядел в записную книжку, – Верой Павловной. Вера Павловна мне очень нравилась. Умная, решительная. Она работала на почте, кажется, или в библиотеке? Не помню. Впрочем и не важно. У ней было, если мне не изменяет память, две очаровательные дочери: Катюша и Сашенька. Вот с ней бы Вы точно не соскучились. Да и первая Ваша попытка, Сергей Яковлевич, тоже ничего была. Надежда Константиновна! Красавица. Вы её очень ревновали. Поэтому и испугались?

Вася замолчал, тяжело вздохнул, достал пачку папирос, закурил. Предложил закурить Сергею Яковлевичу.

– Не курю, – ответил тот, – спасибо.

– Завтра у тебя последний день, Серёжа, – сказал Вася. – Потом всё: смерть, скучная смерть, скучная, как философия Канта, Серёжа. Закури?

– Нет. Спасибо, – ответил Сергей Яковлевич. – Боюсь, что это станет моей привычкой и как пристрастие перейдёт в следующую жизнь.

– За один-то день? – спросил Вася. – Разве можно успеть пристраститься?

– И всё-таки, я опасаюсь, Вася, – сказал Сергей Яковлевич.

– Не бойся, Серёжа, – уверенно ответил Вася, – пристрастия передаются по генетической линии, а не по духовной. Тут как повезёт.

Вася выкинул папиросу и огляделся по сторонам.

– Ну что, Сергей Яковлевич, какое желание исполнить? – спросил Вася.

– Телефон… – сказал Сергей Яковлевич.

– Какой телефон? – не понял Вася.

– Веры Павловны, – уверенно ответил Сергей Яковлевич. – Мне необходимо ей позвонить и сказать ей, что я её люблю.

Вася достал из кармана телефон и передал Сергею Яковлевичу. Сергей Яковлевич поднес телефон к уху.

– Алё, – услышал он до боли знакомый голос любимой женщины, – я слушаю. Говорите.