Поэзия Михаила Васильевича Ломоносова

Борода не доросла.
Я крестьянам подражаю
И как пашню удобряю.
Борода, теперь прости,
В жирной влажности расти.

Борода предорогая!
Жаль, что ты не крещена
И что тела часть срамная
Тем тебе предпочтена.

    1757

Искусные певцы всегда в напевах тщатся

Искусные певцы всегда в напевах тщатся,
Дабы на букве А всех доле остояться,
На Е, на О притом умеренность иметь,
Чрез У и через И с поспешностью лететь,
5 Чтоб оным нежному была приятность слуху,
А сими непринесть несносной скуки уху.
Великая Москва в языке толь нежна,
Что А произносить за О велит она.
В музыке что распев, то над словами сила;[2 - Сила – ударение (прим. редактора).]
10 Природа нас блюсти закон сей научила.
Без силы бе?реги, но с силой берега?
И сне?ги без нея мы говорим снега?;
Довольно кажут нам толь ясныя доводы,
Что ищет наш язык везде от И свободы:
15 Или уж стало иль; коли уж стало коль;
Изволи ныне все везде твердят изволь;
За спиши, спишь и спать мы говорим за спати.
На что же, Трисотин[3 - Трисотин – кличка Тредиаковского, пущенная в ход А. П. Сумароковым, который в своей комедии «Тресотиниус» вывел под этим именем Тредиаковского. В комедии Мольера «Les femmes savantes» («Учёные женщины») имя Trissotin (Триссотен) дано одному из действующих лиц, претенциозному поэту, автору вычурных стишков (прим. редактора).], к нам тянешь И не к стати?
Напрасно злобной сей ты предприял совет,
20 Чтоб, льстя тебе, когда Российской принял свет
Свиныи визги вси и дикии, и злыи,
И истинныи ти, и лживы, и кривыи.
Языка нашего небесна красота
Не будет никогда попранна от скота.
25 От яду твоего он сам себя избавит
И, вред сей выплюнув, поверь, тебя заставит
Скончать твой скверной визг стонанием совы,
Негодным в руской стих и пропастным увы!

К ивану ивановичу шувалову

Спасибо за грибы, челом за ананас,
За вина сладкие; я рад, что не был квас.
Российско кушанье сразилось с перуанским,
А если бы и квас влился в кишки с шанпанским,
Те сделался бы в них такой же разговор,
Какой меж стряпчими в суде бывает спор.
Я думал уж и так, что в брюхо… забился,
И, выпустить хотя, я чуть не надсадился.

    ‹Между 1752 и 1753›

К статуе Петра великого

НАДПИСЬ 1

К СТАТУЕ ПЕТРА ВЕЛИКОГО

Се образ изваян премудрого героя,
Что, ради подданных лишив себя покоя,
Последний принял чин и царствуя служил,
Свои законы сам примером утвердил,
Рожденны к скипетру, простер в работу руки,
Монаршу власть скрывал, чтоб нам открыть науки.
Когда он строил град, сносил труды в войнах,
В землях далеких был и странствовал в морях,
Художников сбирал и обучал солдатов,
Домашних побеждал и внешних сопостатов;
И словом, се есть Петр, отечества Отец;
Земное божество Россия почитает,
И столько олтарей пред зраком сим пылает,
Коль много есть ему обязанных сердец.

НАДПИСЬ 2

К ТОЙ ЖЕ

Елисавета здесь воздвигла зрак Петров
К утехе россов всех, но кто он был таков,
Гласит сей град и флот, художества и войски,
Гражданские труды и подвиги геройски.

НАДПИСЬ 3

К ТОЙ ЖЕ

Металл, что пламенем на брани устрашает,
В Петрове граде се россиян утешает,
Изобразив в себе лица его черты;
Но если бы его душевны красоты
Изобразить могло притом раченье наше,
То был бы образ сей всего на свете краше.

НАДПИСЬ 4