Эффект присутствия

У торца кирпичного трехэтажного дома, в котором располагался детский клуб «Бригантина», в неоновом пятне фонаря виднелась белая «пятерка» с символикой ГИБДД. Под косым углом к машине «дэпээсников» стояла затонированная ВАЗ-21099 цвета «металлик». Чтобы не создавать толкучки на месте происшествия, Кораблёв проехал во двор и припарковался там.

Приближаясь к «девяносто девятой» разглядел, что лобовое стекло у неё во многих местах повреждено. Вокруг зияющих неровных пробоин мутнели густые паутины трещин, на капоте валялась стеклянная крошка. Надежды на бытовой несчастный случай не оправдались. На улице в машинах люди не задыхаются, только в закрытом гараже. Трупы криминальные. Расстрел! Саша затосковал: ах, как не вовремя…

Близко к «девяносто девятой» он подходить не стал, хотя видел, что снег вокруг неё истоптан. Завидев заинтересовавшегося тачкой молодого, модно прикинутого мужика, из «пятерки» ДПС тяжело вылез громоздкий гаишник в светоотражающем жилете поверх толстой зимней куртки.

– Мужчина, что вам надо? – строго спросил.

Кораблёв шагнул к нему.

– Прокуратура.

– А-а-а, – лейтенант и сам уже узнал Сашу, – следователь приехал.

Кораблёв не стал объяснять гаишнику, что никакой он теперь не следователь, а без пяти минут заместитель прокурора.

Сухо сказал:

– Доложите.

– Чего? – Лейтенант, похоже, воспринимал Кораблёва как заурядного нарушителя ПДД, до сих пор не лишенного прав из-за наличия в кармане прокурорского удостоверения.

Года два назад, что ли, он тормозил Сашу на проспекте, пытался наехать за непристегнутый ремень. Кораблёву гаишник запомнился как не в меру борзый. Фамилия его, кажется, была Бурлаков.

– Доложите, товарищ лейтенант, – не мигая, глядя в припухшие глаза инспектора, повторил Кораблёв.

Гаишник правильно среагировал на официальный тон.

– Это, как его, значит… Нас дежурный сюда послал. «Девяносто девятая» часа два тут стоит. Пацаны вокруг нее крутились местные. А тачка все не уезжает и не уезжает. Кто-то из взрослых вышел, увидел – стекла побиты, подумал на пацанов, позвонил «02». Мы подъехали, внутрь глянули, а там, бляха-муха, два жмура…

– Мужчины?

– Ага, два мужика.

– Данные мальчишек записали?

– Только имена и из каких они квартир… – Лейтенант полез в планшетку.

– С вас обстоятельный рапорт. Прямо сейчас.

– Нам это, как его, на маршрут надо возвращаться… – Инспектор потёр рукой румяную щеку. – Нам дежурный сказал, как приедет опергруппа, сразу можем сниматься. А рапорт мы на сдаче смены в дежурке оставим.

– Где вы видите опергруппу? – Кораблёв с трудом сдерживал раздражение.

«На маршрут им не терпится. Подзаработать им не терпится на Новый год! Зачем им место происшествия по двойному огнестрелу охранять? Тут никто денежку не даст. Все следы затоптали, бегемоты!»

– Гошан, ну чего, едем или где? – Клон лейтенанта, только со старшинским продольным галуном на погоне, приотворив дверь, высунулся на мороз.

Первый инспектор, громко хрустя сапогами по снегу, вернулся к патрульной машине, наклонился к напарнику.

– Подождем ещё… следак выёживается… вломит начальству… – Его не особенно заботило, что прокурорский может услышать.

Саша обошел расстрелянную «девяносто девятую». Не хотелось находиться в компании с «продавцами полосатых палочек», да и зябко на одном месте. Машина стояла «мордой» под уклон, отчего казалось, что кузов ее неестественно задрался кверху.

«Тачка новая совсем. Пошустрей моей, поустойчивее. Что хорошо в “девяносто девятой” – это багажник просторный…»

Кораблёв насчитал на лобовом семь пробоин, одна была как бы сдвоенная. Удивительно, что стекло не обрушилось. Других повреждений на машине Саша не разглядел. В Остроге в последние годы не так часто случалась стрельба, серьезными наработками по этой линии милиция и прокуратура похвастаться не могли.

Поэтому Кораблёв озадачился.

«Почему так много осколков на капоте? Стреляли-то снаружи в лобешник. Хотя, кто его знает, как стекла посыплются, если в лоб зарядить? И смотря из чего…»

Кораблёву не терпелось заглянуть в салон.

«Может, узнаю кто такие. Ну чего там опергруппа никак не доедет?»

Саша был в курсе, что группа в полном составе по мановению волшебной палочки не соберется. Следователя прокуратуры и судебного медика поднимают из дома, убойщиков – тоже. Громыхающий дежурный «УАЗик» совершает сложный маневр по адресам, стараясь выкроить маршрут покороче, чтобы сэкономить на бензине. До конца смены далеко. Ну без убойщиков, положим, можно осмотр начинать, а без следователя – нет. Криминалист, участковый и оперативник вот-вот объявятся, они в СОГе[7 - СОГ – следственно-оперативная группа.] дежурят.

Кораблёв ещё раз посмотрел на снежную кашу вокруг «девяносто девятой».

«Пацаны топтались, жители, гаишники, “скорая” еще приезжала. Гляну одним глазом? Со стороны водилы злодей все равно не подходил».

Саша приблизился к машине и, едва касаясь ручки, приоткрыл дверку водителя. Из салона пролился проникновенный саундтрек из тарантиновского «Криминального чтива».

– Girl you’ll be a Woman soon…

Под эту размеренную, романтичную песню танцевала Миа Уолесс, когда они с Винсентом Вегой вернулись из ресторана «Джек Рэббит Слимс» в особняк Марселеса Уолесса. Саша смотрел культовый гангстерский фильм раз двадцать и знал его наизусть.

В салоне ВАЗ-21099 горел верхний свет. Водитель сидел, держась обеими руками за руль, вывернув на подголовнике голову к задним сиденьям. Разглядеть лицо его не представлялось возможным. Второй, находившийся на командирском месте, уткнулся вбок к своей двери. На голове его была круглая кожаная шапочка, отороченная светлым мехом. Сзади мех был грубо вырван, перепачкан красным, черным, серым и желтым, по консистенции похожим на фарш. В черепе на затылке зияла дыра.

Кораблёв также осторожно прикрыл дверь.

«Весёлая картинка, предновогодняя. Ничего не понимаю. Стреляли через лобовое, а попали в затылок».

Саша подошел к гаишникам. Неохватные, в накинутых на шапки капюшонах они стояли около своей «пятерки», наблюдали за действиями прокурорского.

– Да-а-а, – поделился впечатлением от увиденного Кораблёв и повторил. – Да-а-а… Чикаго, блин!

Лейтенант перекатил за щекой жвачку.

– Мы, значит это, со своим дежурным связались. Он посмотрел по базе. Машина зарегистрирована на Калинина Петра Владимировича, шестьдесят восьмого года рождения… Проживает Чехова, семь дробь три, квартира шестьдесят девять…

– Молодцы какие, – искренне сказал Кораблёв.

Инспектор на похвалу не купился.

– Может, отпустите нас все-таки? – Его отличала настойчивость.

– Мужики, чего вы на самом деле? – Кораблёв, учитывая инициативу, проявленную гаишником, стал давить на совесть. – Бросите меня тут одного? Я без формы, на гражданской машине, без оружия.