Королева

– Хорошо, но сначала мы помолимся и отстоим всенощную

– Мы потеряем время! Надо выступать сегодня же ночью, а потом мы вместе с тобой помолимся!

– Будь по твоему Алеанора, выступаем сегодня вечером.

Алеанора скакала на коне по ночной дороге. За ней растянувшись длинным нескончаемым шлейфом, скакало её войско – тысяча двести всадников. Герцогиня, забрав всю кавалерию, совершила стремительный бросок. Далеко позади осталась пехота и обоз во главе с Людовиком.

Над головой светили яркие звёзды. Справа и слева время от времени проплывали крестьянские деревушки и поля. Алеанора вела отряд не останавливаясь. Рядом с ней скакал проводник, крестьянин по имени Жак.

– Мы уже близко Ваше Величество! – крикнул он – До Витри не более пол лиги.

Алеанора натянула повод и перевела коня на рысь, за ней на рысь стало переходить и всё войско. Ещё через некоторое время она перевела коня на шаг… Конница шла шагом, из темноты проступили силуэты четырёх всадников, это были разведчики высланные вперёд.

– Всё в порядке Ваше Величество, лагерь Тибо разбит на лугу перед городскими стенами. Они спят. Караульные тоже дрыхнут!

Через два часа войско Герцогини скрытно подошло к вражескому лагерю и обложив его полукругом изготовилось к атаке.

Алеанора сидела на коне и смотрела на спящий лагерь, кое-где горели костры. Часовых не было видно. Где-то залаяла собака.

– Пора – сказала Алеанора.

И тут же грозно затрубили боевые рога, и земля задрожала от топота копыт. Тысяча всадников с гиканьем и криком ринулась в атаку и ворвалась в лагерь. Раздались крики и лязг оружия, в нескольких местах загорелись палатки. Заметались полураздетые люди. В городе ударили набат, на стенах забегали люди с факелами. Герцогиня смотрела, как её войны громят лагерь, а за её спиной в сёдлах ждали две сотни, их она оставила в резерве.

Начинался рассвет, когда Алеанора въехала в разгромленный лагерь и спешилась в центре возле огромной красной палатки. Шатёр принадлежал самому Тибо Великому графу Шампании. Рядом, понурив головы, стояли на коленях несколько десятков пленных, Тибо среди них не было. Алеанора вошла в палатку и огляделась. Внутри стояла разобранная роскошная кровать, кругом валялась разбросанная одежда, на столе была неоконченная трапеза.

– Тибо захватить не удалось, Ваше Величество! – сказал Роланд де Муазьен – Он чуть ли ни голый вскочил на коня и удрал!

– Жаль, он стал бы прекрасным трофеем – сказала Герцогиня, покидая палатку.

В городе тем временем полыхал пожар, и продолжали надрываться колокола. Алеанора посмотрела на зарево и обратилась к одному из своих капитанов.

– Мессир Роджер, возьмите ваше копьё* и подъехайте вон к тем воротам. Объявите жителям чтобы они Вам их открыли немедленно. Если не откроют скажите им что тогда мы возьмём город штурмом, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Будет исполнено миледи!

Час спустя ворота открылись, и город Витри сдался на милость победителям.

А пожары бушевали ещё до вечера, и с большим трудом их удалось потушить.

Оказалось, что когда Алеанора начала атаку лагеря, в городе ударили в набат и перепуганные жители решив что начался штурм кинулись в центральный городской собор, надеясь что там они будут в безопасности и солдаты не станут их убивать и насиловать в церкви. В собор набилась тьма народа, и вдруг вспыхнул пожар. Началась давка, много людей было раздавлено, много задохнулось от дыма. А потом огнь перекинулся и на городские кварталы.К вечеру следующего дня к Витри подошло основное войско короля Людовика.

В войне наступил перелом, основные силы Тибо были разгромлены, и города Шампании сдавались один за другим. Вскоре вся Шампания была захвачена французскими войсками, Алеанора и Людовик праздновали победу.

На Рождество, в городе Бурже Алеанору торжественно короновали, в присутствии именитых баронов, под звуки органа на неё возложили корону, и она стала Королевой Франции. Людовик присутствовал на церемонии и был счастлив. Он был коронован за несколько лет до этого своим отцом Людовиком VI – тот короновал сына и сделал его своим соправителем.

Две недели спустя, Париж, замок Сите.

Алеанора сидела на роскошном стуле, перебирая струны лютни, из-под пальцев рождалась печальная мелодия. Рядом в камине потрескивали угли. В дверь робко постучали.

– Войдите! – крикнула Королева.

В комнату вошла Агнесса, держа перед собой поднос.

– Ваше Величество, Ваш вечерний пассет. – Агнесса поставила на небольшой столик чашу с дымящимся напитком и блюдо с засахаренными фруктами.

– Спасибо Агнесса, присядь – грустно сказала Королева.

– Ваше Величество, Вы снова одни?

– Да! Как только мы прибыли в Париж, мой муж опять удрал к своим любимым монахам. В Нотр дам де Пари* и там он будет с ними молиться три дня подряд. Он считает, что после войны в Шампании, его душа снова оказалась в страшной опасности и её надо срочно спасать, особенно после трагедии в Витри.

*Современная историческая наука утверждает, что собор был построен в 1182 году, т.е. 44 года спустя после описываемых событий, но сохранились письма, которые княжна Анна писала своему отцу Ярославу Мудрому, в них Нотр дам де Пари многократно упоминается. Анна Ярославна правила Францией с 1058 по 1068 год.

– Три дня подряд! Как же он выдерживает?

– У него в соборе есть небольшая келья, там он отдыхает между молитвами, кушает, спит и опять молится.

Алеанора вдруг резко отшвырнула лютню и заплакала.

– Я думала, что выхожу замуж за мужчину, а вышла за монаха. Он почти не спит со мной, я уже полгода как за мужем и за всё время он был со мной всего девять раз, я могу пересчитать по пальцам. Я устала быть сильной, я хочу быть женщиной, слабой хрупкой женщиной! Я хочу, чтобы муж был сильным. Чтобы он любил меня, носил на руках, заботился обо мне, защищал, чтобы я была за ним как за каменной стеной.

– Терпение Ваше Величество и Вы перевоспитаете его.

– Вряд ли, – Алеанора тяжело вздохнула – По моему он безнадёжен.

– Но он любит Вас.

– Он сказал мне, что больше всего на свете он любит Иисуса Христа, больше чем меня, больше чем родную маму и отца. И нас женщин он считает созданием дьявола, греховным сосудом, путём к погибели. Муж избегает близости со мной, считает что я погублю его бессмертную Душу: он то поститься, то причащается, то исповедуется, а значит в это время спать со мной нельзя. И он не врёт, когда говорит что любит Христа больше чем меня, он искренен и действительно любит его всем сердцем, всем своим существом. Он фанатик, религиозный фанатик! – Алеанора снова заплакала.

– Терпение Ваше Величество и Вы завоюете Людовика.

– Боюсь что мне это не под силу.

– А Вы вспомните Ваших благородных предков. Разве мало среди них было гордых и достойных женщин? Взять хотя бы Вашу бабушку Филиппу, графиню Тулузскую, в Аквитании люди до сих пор вспоминают её добрым словом. Когда её муж, в наглую привёл в дом любовницу и стал открыто жить с ней, графиня не сломалась, а держалась с достоинством, с честью, гордо. Хотя Вы наверное держались бы иначе, Вы придушили бы соперницу в первый же день!

– Ничегошеньки ты не знаешь. Я бы ей не сделала ничего, ведь она является моей бабушкой!

– Это как это?!

– А вот так! – сказала Алеанора, вытирая слёзы – Моя бабушка Филиппа вышла замуж за Герцога Аквитании Гильома IX, моего деда и всё у них поначалу было хорошо. Потом у них стали рождаться дети. Она родила ему пять дочерей и двух сыновей. А потом дедушка стал безобразничать. На одном из пиров он познакомился с красивой женщиной Данжероссой и влюбился в неё до безумия. Она тоже в него влюбилась, хотя была уже за мужем за виконтом де Шательро и даже имела троих детей. Дедушка Гильом проник к ней в замок и похитил её, вернее она сама была не против, чтобы её похитили. Дедушка привёз Данжероссу к себе домой и стал с ней жить открыто. Разразился грандиозный скандал, но дед на всё плевал. Более того, он повелел чтобы портрет Данжероссы нарисовали на его щите и гордо носил этот щит на рыцарских турнирах и на войне. Ну а моя бабушка Филиппа, графиня Тулузская гордо покинула замок, когда там поселилась соперница. Данжеросса между тем плела интриги и добилась того чтобы её дочь Аэнора вышла замуж за сына Филиппы и моего деда Гмльома Х. Ты же знаешь что все герцоги Аквитании носят имя Гильом. От этого брака я и родилась. Так что и Данжеросса и Филиппа обе мои бабушки!

– Да… Данжеросса была не промах. И свою личную жизнь устроила и своей дочери мужа нашла. Вот молодец, вот с кого Вам надо брать пример!

– Я и стараюсь – сказала Алеанора и опять заплакала.

В это время в дверь постучали.

– Войдите! – крикнула Королева.