Неидеальный Джон против неидеального мира

По лицу девушки потекли слезы, они разделили его на три части. Мисс Росс не понимала своих чувств. У нее выбило пробки, как при высоких скачках электрического напряжения.

– Если бы ты знала, сколько я всего пережил из-за этого говнюка. Джон – сын дьявола, не иначе. Он чемпион по брехне. Этот тип профессиональный лгун. И когда Джо сказал мне о том, что ты с ним, я просто озверел. – Майкл сполз на пол. Он оперся спиной на дверь и раскинул ноги по сторонам, словно собираясь заняться растяжкой. – С ним нельзя разговаривать. Его нужно только бить. Джон не человек, а отродье Сатаны. Его место в преисподней, и если не отправить его туда, то он сам устроит ад везде, где окажется.

На Энн смотрели две черные пуговицы, глаза Майкла провалились куда-то вовнутрь, став абсолютно безжизненными. Девушка не сразу разглядела, что ее молодой человек блуждает где-то в чаще своих воспоминаний. Ее свежая рана ныла и требовала помнить о себе, но она никогда не видела Майкла таким слабым, и это шокировало ее, вернув в реальность. Голова отказывалась работать. Энн не могла выстроить логическую цепочку, но что-то подсказывало ей, что нужно просто остаться дома. Просто посидеть рядом с Майклом и просто дождаться, когда мозг запыхтит и выдаст хоть какое-то решение.

– У тебя не было с ним ничего серьезного? – тяжело выговорил мистер Браун.

Энн разрыдалась. Ей стало тяжело на душе. Она почувствовала себя провинившимся ребенком. Энн вспомнила отца, как он отчитывал ее и ставил в угол за любую шалость. Девушка молчала, и в ее молчании читался какой-то секрет. Раскисший парень не сразу понял это. Он ждал ответа и в глубине души боялся услышать его. Майкл уже примерял на себя измену. Он считал, что легко сможет простить, если ему вдруг кто-то задумает изменить. Ему казалось, что он сильный духом, а люди со стальным характером склонны к милосердию.

– Так было что-то или нет? – прохрипел парень, словно уже зная ответ.

– Ты был холоден ко мне последнее время, – Энн смотрела в пол, – я чувствовала, что от меня тебе нужно только тело. Мне не хватает тепла, знаешь, такого простого человеческого тепла.

– Было или нет? – выкрикнул Майкл.

– Я хотела просто немного тепла. Мне нужна была близость. Понимаешь? – Энн хныкала. – Близость… Страсть. И Джон…

– Что Джон? Энн, что этот гребаный Джон? Траханый гондон!

– Я переспала с ним, вот что! – вытирая слезы, Энн подняла голову и посмотрела на Майкла. – Я его не понимала. Он себе на уме… и это заводило. Он говорил мало, почти всегда молчал, и меня это заворожило. Это все как наваждение. Понимаешь? Это колдовство. Его томный взгляд и тяга к мелочам… Я захотела узнать его поближе. Сперва неожиданный поцелуй, а дальше… Все так необычно…

Майкл завыл, как корабельная сирена.

– Если бы ты был теплей ко мне, я бы никогда не стала этого делать. Если бы ты был чуть внимательней. Если бы ты интересовался мной… этого бы не произошло.

Слова Энн служили розжигом в его костре боли. Майкл понял, что такое сгореть заживо. Он почувствовал себя мучеником, который должен был выдержать этот ад.

– Только не он, только не он, – мотая головой, твердил Майкл. – Кто угодно, только не он.

Раздался истерический смех. Майкл уже хотел выбежать из дома и просто идти по темным улицам холодного Нью-Йорка. Теперь ему нужен был свежий воздух, чтобы соединить эти кусочки пазла в общую картину.

– Это же Джон. Джон трахнул мою Энн, – отрешенно бормотал Майкл. – Он просто взял свой член и вставил его туда, где могу быть только я. Это моя Энн. Моя.

Для Энн слова ее парня звучали фоном, словно они не отсюда, будто они случайно смешались с общим гулом слов, как радио во время разговора.

– Это гребаный фильм. Я внутри фильма. Ха-ха! – прокричал Майкл, а потом вдруг заплакал.

Энн тоже поймала себя на мысли, что они внутри какой-то мелодрамы. Что скоро закончится эта картина и они смогут обняться как ни в чем не бывало.

– Но это не фильм, – приподнялся Майкл, его освежила эта идея, он словно собрался с силами и превратился в один большой кулак. – Это все взаправду. Ты спала с Джоном, и это больше никуда не денется. Он был в тебе. И это навсегда.

11 декабря. Утро

Назойливые волоски на моей шее уже не кажутся таким мерзкими. Неубранная постель, немытая посуда, помятая одежда – не так страшны, как раньше. Самое ужасное – больше не пережить вчерашних эмоций. Меня не интересует порядок, мне нужны прикосновения, объятия и секс. Я хочу Энн. Хочу держать ее в своих руках, хочу наслаждаться ее бархатным телом, изящными изгибами и утопать в ее упругости. Она произведение гениального мастера. И если существует Бог, то, создавая ее, Он сделал для нее исключение в сравнении с другими. Мир у Него вышел уродливым, наполненным страданиями и хаосом, а Энн совсем другое дело. Ее тело. Ее взгляд. Ее шелковистые волосы. И хотя она прятала свое превосходство за грязными джинсами и немытой головой, я смог добраться до ее секрета. До ее непревзойденности. Может, и весь мир такой же красивый? Может, и наша Земля лишь кажется неказистой, чтобы каждый человек мог найти ее изящность? Чувства к Энн заставили меня пересмотреть свои взгляды. Они украсили серое небо разноцветной радугой. Теперь окружающая реальность засверкала красками. Я вылез за черные контуры бесцветного альбома. Энн разбудила во мне то, что дремало, то, что я игнорировал и от чего убегал. Любовь. Отец Паоло, мама, дядя Лукас и школьный психолог, совсем не помню его имени, говорили, что любовь все изменит. Любовь все исцелит. Я чувствую это. Я слышу, как стучит мое сердце и как оно рвется к мисс Росс. Оно не терпит расстояния. Хочу, как клещ, прикрепиться к Энн и быть с ней. Но она ушла. Ушла потому, что испугалась. Я это хорошо понимаю. Ей стало страшно от такого шквала эмоций. Она слабая, а я сильный. Я смог стерпеть напор чувств. Он был мощным, как удар молота по груди, но я выдержал и остался на ногах. Теперь у меня жжет в солнечном сплетении, и это нормально. Так и должно быть. Это приятное чувство. Боль как кайф. Я выстоял. Я многое пережил, а Энн нет. Вот она и ушла. И еще ее парень, Майкл, мелкий говнюк, – временное явление. Он только и может, что распустить руки. Я сильней. Я был в колодце. Я видел смерть. Я жал руку дьяволу. А он нет. Энн будет моей. Она никуда от меня не денется. Даже если она струсит и постарается скрыться от меня, у нее не получится: мы работаем в одном кабинете. Поэтому я расслаблен. Я смогу что-нибудь придумать, а Майкл нет. Я буду стараться. Я произведу на нее впечатление, и это впечатление будет лучше, чем борцовские приемы этого урода.

Добрый пендель

Джон не опоздал на работу. Он был точен, как привокзальные часы. Кабинет пустовал, и парень занервничал, ожидая прихода Энн. Мистер Рид был сам не свой. Спокойствие сменилось дерганьем. Он был возбужден и не мог найти себе место. Джон то вскакивал с рабочего кресла, то садился обратно. Он не смог вспомнить, когда последний раз так себя вел. Даже в самое непростое время своего детства, в дни конфликта с Майклом и его дружками, он был собранней, чем сейчас.

Дверь открылась. На пороге стоял Лиам. Вместо Энн на Джона свирепо смотрел высокий мужчина, очень походивший на главаря итальянской мафии.

– Молодой человек, это вы что себе такое позволяете?

Мистер Рид стоял в центре кабинета в помятой водолазке и грязных коричневых штанах. Его волосы были растрепаны, глаза потерянные.

– Вы поймали звездную болезнь, мистер Рид? Демоверсия хорошего мальчика окончена? Эстетичный образ педанта, работа в срок в прошлом? Дальше нужно ввести код активации под названием «добрый пендель»? Я не думал, что с тобой у нас будут проблемы, мистер Рид.

– Я… – заикнулся Джон.

– Ты отравился? Или температурил? Ты это хочешь сказать? Ни я, ни мистер Хилл, ни один из топ-менеджеров MetLife не намерен слушать оправданий. В нашей компании нет такого понятия, как оправдание.

– Но я…

– Мистер Рид, ты лишь небольшой шурупчик в сложном механизме, и если ты выпадаешь из этой конструкции хотя бы на один день, то выпадаешь из нее навсегда.

Джону были неприятны слова Лиама. Он так хотел проявить себя, стать основным игроком, любимчиком боссов. Парню было важно доказать им и себе, что он не пальцем сделан.

– Мистер Рид, – далеко, фоном прозвучали слова начальника, – если ты еще раз появишься на работе грязный, если ты еще раз прогуляешь хотя бы один час, то я поступлю жестче, чем Итан Лонг.

«Итан Лонг, – повторил про себя Джон. – Я не рассказывал про Итана, откуда он его знает?»

– Ты спрашиваешь себя, откуда я знаю про Итана Лонга? – Лиам улыбнулся, будто он Шерлок Холмс, разгадавший сложную загадку. – У компании MetLife длинные руки, большие уши и серьезные связи. Не шути с нами, мистер Рид. – На этих словах мистер Стюарт захлопнул дверь, оставив, как хороший парфюм после себя, шлейф неизгладимого напряжения.

Джон заметил, что каждое появление Лиама заканчивалось какими-то эмоциями, то возвышенными, то подавленными. Видно, помощник финансового директора не зря получает зарплату, раз он способен так влиять на подчиненных. Он выжал Джона, как половую тряпку, и вселил в него сильнейшее чувство вины. Мысли об Энн отодвинулись на второй план, а если точней, то к переживаниям о девушке добавились и переживания от разговора с Лиамом.

Джон не хотел, чтобы его вышвырнули с работы, да и попасть в немилость к Энн он тоже не хотел. Но он уже нахимичил. Его уже отбросило на несколько шагов назад что с репутацией на работе, что в отношениях с мисс Росс.

Вспышки паники напомнили, как в детстве он оказался в колодце. Илистый грунт, в котором мальчишка утопал, стоило пошевелиться. Твердый камень со всех сторон. И ногти, сломанные до крови ногти. Джон пытался карабкаться, цепляясь за маленькие щели. Он пытался выбраться наружу. От дикого отчаяния не ощущая боли и не замечая усталости, он хватался за каждый выступ как за последнюю возможность жить. Джон был неутомим. Только когда в темноте под собой увидел сидящий силуэт, от ужаса он сдался и упал без сил. Его накрыло водой. Густая жижа обняла уставшее и израненное тело. Но парень не торопился выныривать, боясь увидеть того, кто был с ним. Чья-то нога уперлась ему в руку, а потом и в голову. Джона охватил животный страх, и холод пробежал вдоль всего позвоночника. Он и раньше видел зловещие силуэты у себя в комнате, но рядом был Рик, и присутствие старшего брата успокаивало его, а теперь не было никого. Только он наедине с чем-то жутким…

Джон открыл глаза и вернулся в кабинет. Никого. Мистер Рид и его чувства. Сложные, запутанные чувства. Парень очень сильно захотел, чтобы рядом была Энн. Он вдруг обнаружил, что только она способна спасти его от чудовища в холодном колодце.

Джон маялся, ходя кругами по офису. Если бы на нем были Apple Watch, показатели активности побили бы дневную норму любого олимпийского чемпиона. Сердце Джона билось с частотой сердцебиения мелкого грызуна. Мистер Рид ждал Энн. Каждый миг казался бесконечностью. Парень застрял в секундах. Время растянулось, как жевательная резинка, и ничего не могло вырвать Джона из повторяющегося момента. Он хотел упасть и завыть, но каким-то чудом все еще держался на дрожащих ногах. Его руки зудели. Он то и дело доставал телефон и смотрел на время. Мистеру Риду хотелось прикончить пару минут, и он вспомнил про маму.

Он не звонил ей уже больше полугода и не помнил, что мешало ему это сделать. Может, забота о ее чувствах. Может, зацикленность на себе. Может, ревность к Рику. А может, что-то другое.

Парень был очень занят своими чувствами. Каждый день был для него таким же сложным, как для зебры в период охоты львов. Отношения с мамой ушли на второй план. Он даже перестал о ней писать в ежедневных заметках, но сегодня был особый случай. Сегодня Джон дошел до края и больше не мог терпеть. Жизнь превратилась в агонию, и последнее, что он мог сделать, – позвонить маме. Он решил прибегнуть к последнему своему пристанищу – к материнской любви. Джон набрал номер. Раздались долгие, протяжные гудки. Электронные звуки почему-то заставили нервничать. После них должен был прозвучать женский голос – возможно, самый важный голос в его жизни. Голос человека, с кем он давно не разговаривал, и того, кто был готов выслушать его, несмотря на расстояния и любые поступки. По крайней мере, так казалось.

– Джон? – оборвала тоскливые гудки миссис Рид. – Я же тебя просила никогда больше не звонить мне.

Энн остается без работы

Мисс Росс рыдала в кровати. Перед ней стояли сумки. Она не разобрала их после вчерашней попытки уйти от Майкла. Майкл ушел от нее сам. Он не выдержал. Молодой человек сперва долго успокаивал Энн, а после того, как ему все же удалось уложить ее, сам уснуть не смог. Долго ворочаясь, он выкурил целую пачку сигарет, сделав из квартиры кальянную. Когда табак закончился, он, хлопнув дверью, покинул дом.

Утром пришло СМС от мистера Стюарта: «Мисс Росс, вы уволены». Сперва она подумала, что это розыгрыш или какая-то ошибка. Но после того как несколько раз перечитала сообщение, слезы градом полились из глаз, превращая подушку в мокрую губку для мытья посуды. Энн не плакала, она рыдала. Вообще странно, что с появлением Джона в ее жизни она стала часто лить слезы. Раньше такого не было. Может, мистер Рид сам постоянно плакал и заразил ее этим так же, как заражают гриппом?

Девушка окончательно запуталась. Она почувствовала себя шерстяным клубком в когтях озорного котика. Мир Энн погрузился во мрак. Судьба прокатила ее на паровозике под названием «Следующая остановка будет еще хуже». Энн уже стала подозревать, что на нее наслали порчу или еще какую магию. Другого объяснения всей херни, которая с ней случилась за последнее время, не находилось. Или Майкл прав, и Джон сын Сатаны, или ей перешла дорогу не одна черная кошка, а целый помет.

Увольнение-2