Глава четырнадцатая
До конца света осталось 316 дней.
– Доктор Хайк? – спросил Тод, приоткрывая дверь кабинета на седьмом этаже научно – исследовательского университета и обращаясь к находящемуся в нём единственному человеку, увлечённо работающему в настоящий момент над своей научной работой.
Мужчина, отрывая глаза от экрана монитора, улыбчиво посмотрел на лысый череп гостя и ответил:
– Да, там же на двери табличка.
– О, да! – Извините, я сегодня так невнимателен, меня зовут Тод.
– Слушаю Вас, мистер Тод, по какому случаю? – приглашая присесть гостя в кресло напротив рабочего стола, вежливо взглядом показал хозяин кабинета.
Кабинет был просторен, светел и очень чист. В нём было от потолка до пола большое витражное окно с видом на горы, покрытые белоснежными шапками ледников. В кабинете горел электрический камин. По очень большому количеству полок с профессиональной литературой было ясно, что доктор не может жить вне науки. Он скорее согласится лишиться всего, что у него было кроме неё, хотя кроме неё и пенсионерки матери у него ничего в принципе и не было.
В свои тридцать девять лет доктор Хайк уже окончательно сделал заключение о своей безнадёжности устроить свою личную жизнь и поставил точку на вопросе создания собственной семьи и продолжении своего рода. Так никогда и никого, не полюбивши, он не только перестал мечтать о встрече с прекрасной женщиной своего сердца, а даже прекратил верить в вероятность её существования на Земле. Он думал, что для него навсегда прошло то время, когда он с надеждой ждал ту роковую встречу. И нельзя сказать, что он сидел, сложа руки, и ждал подарок судьбы. Напротив, он настойчиво, иногда даже настырно досаждал своим мужским вниманием симпатичных и милых женщин, работавших с ним в университете, как говорится рука об руку. Отказы и насмешки сыпались в сторону доктора. Почему? Не раз он задавал этот вопрос себе, глядя в зеркало. Да, природа подшутила с ним в этом смысле. Ещё на первом курсе, будучи студентом – медиком, он понимал, что его внешность отличается от всех студентов университета. Его большущие уши, толстенные губы, крупный нос, впалые глаза, толстенные линзы старомодных очков, чёрные кудрявые волосы, плохо подстриженные под «Анжелу Девис», невысокое узкоплечее тело бросались в глаза за десятки метров и вызывали смех не только у сокурсников, а даже и у преподавателей. Его знали все.
Однако, также в отличие от всех студентов, будущий доктор Хайк был крайне требователен к себе в учёбе, дисциплинирован и успешен. Его увлечение генной инженерией и достигнутые им успехи уже на первых курсах бурно обсуждались преподавательским составом университета, ему была гарантирована восхитительная карьера учёного.
Будущий доктор Хайк был одним из шести братьев и сестёр, обречённых родителями алкоголиками на нищенское существование. Ещё в раннем детстве он осознал роль труда в жизни человека и, выбрав труд умственный, «не покладая рук» ежедневно работал над собой и возникающими у него на пути проблемами.
На последних курсах обучения ему была предложена высокооплачиваемая работа, по каким – то никому так и неизвестным вопросам генетики, и доктор Хайк, не разглашая цель и результаты исследований, до сих пор занимался этой бесконечной научной деятельностью.
Кстати, первые свои заработанные «большие» деньги он потратил на косметическую операцию своего лица, выполненную хирургами одной из престижных клиник настолько успешно, что бывшие сокурсники доктора Хайка были в замешательстве от удивления при встрече с ним, некоторые ему даже завидовали.
И тогда человек с неплохой уже внешностью, с трезвым острым умом и приличной заработной платой снова предпринимал одну за другой попытки знакомства с женщинами, но опять у него ничего не выходило. Эту задачу, одну из всех, Доктор Хайк, так и не мог решить. Почему? Этот вопрос долго не оставлял его в покое, но доминировавшее в жизни учёного его профессиональное творчество постепенно заняло всё его время, не отставив личным делам ни дня и ни минуточки.
Тод знал всё о мистере Хайке.
– Так по какому Вы делу, извините, – опуская экран ноутбука, переспросил доктор Хайк у незваного гостя.
– У меня к Вам есть предложение, доктор.
– Да – да, очень интересно, продолжайте, мистер Тод.
– Я доктор химических наук, в недавнем прошлом профессор, занимаюсь различными направлениями в биохимии, разработал несколько занимательных методик по оценке риска воздействия определённых групп продуктов питания на организм человека и тому подобное.
– Очень интересно, – заметил доктор Хайк, – на организм, значит.
Он всегда с удовольствием шёл на контакт с новыми людьми, представляющими любые науки. Такие знакомства давали ему возможность лишний раз почувствовать свою значимость для всего человечества, и иногда он довольно-таки высоко мог позволить себе задрать свой нос над собеседником. Его первое впечатление о мистере Тоде было интересно ему самому, так как тот показался с первых минут разговора не только незаурядной, но и таинственной личностью, а загадки доктор обожал разгадывать.
– Да, не только на организм в целом, а и его органы, – продолжил мистер Тод.
– Органы – мишени.
– Да, доктор Хайк, но тема нашего разговора, – Тод, беря инициативу в свои руки, переложив медленно правую на левую ногу, сказал, – человеческий мозг и влияние на него определённых химических веществ.
– Вы меня интригуете или просто интересуетесь моими знаниями в области фармакологии и психиатрии, мистер Тод? – Видите ли, у меня мало времени, я сейчас работал.
– Я Вас интригую. – Я знаю все Ваши труды, доктор Хайк.
Учёный удивлённо, даже вопросительно, слегка сморщив лоб, молча посмотрел на гостя из под золотой оправы очков.
– Ваши работы не публикуются в печати, о них не услышишь на кафедре генетики, где Вы последние двенадцать лет преподаёте студентам общий курс по этой дисциплине. – О них умалчивают спецслужбы, но я знаю, их все начиная от кодового номера АХ 105 до номера АР 67.
Доктора Хайка тут же бросило в жар. Он впервые встретил человека, которому известно об его участие в секретных проектах правительства государства.
– Кто Вы и что Вам нужно? – очень серьёзно, стараясь скрыть свой испуг, спросил учёный.
– Вы не бойтесь, этот разговор останется только между нами, потому что он носит только личный характер, а вопросы государственной важности мы даже не станем затрагивать, мистер Хайк.
Тод очень спокойно с улыбкой глядел в испуганные глазки учёного и продолжал:
– Ваш мозг сейчас судорожно ищет выход из этой ситуации, но я Вас прошу, возьмите себя в руки и не стоит хватать телефонную трубку и бежать из кабинета, Вы же умный человек, доктор. – Оставьте эти мысли, я Вас насквозь вижу. Даже если Вы выпрыгнете сейчас в это окно то, я Вас уверяю, что не дам Вам разбиться о землю. Я схвачу Вас за волосы даже в метре до земли и уже не отпущу.
Доктор Хайк был потрясён разговором. Никогда и никто так не говорил с ним. «Что ему нужно, и кто же это? Может, меня проверяют спецслужбы?» – крутилось в его голове.
– Спецслужбы Вам доверяют. – Они Вас уже давно не проверяют. Ваша холостятская жизнь не вызывает у них интерес. А вот кто я и что мне от Вас нужно предлагаю обсудить в приятной обстановке, когда Вы успокоитесь. Я не могу больше смотреть на Ваш страх. Вы чего так испугались, мистер Хайк?
– Я..я.., – заикался Хайк.
– Вы же не немец, вы еврей, прекратите якать. Буду Вас ждать сегодня в 20.00 у яхт-клуба, там неподалёку есть старое тихое кафе «Фавор». – Буду ждать Вас там, не откажите. Рад был знакомству и надеюсь на взаимовыгодное сотрудничество.
Доктор Хайк проводил взглядом, вставшего с кресла гостя который, уже выходя из кабинета, остановился, улыбнулся и сказал:
– Если не придёте, то сегодня ночью умрёт Ваша любимая мать. – Смерть её наступит от цирроза печени, который она получила ещё при хроническом алкоголизме. Вы давно его помогли ей победить, доктор Хайк. Я предупредил Вас, прощайте.
В точности, как и предрекал Тод, мать доктора Хайка неожиданно умерла этой же ночью. У неё разорвался желчный пузырь, а печень развалилась пополам. Её сын, одолевший за полчаса до её смерти свою бессонницу с помощью сильного снотворного, даже не услышал крики и зов о помощи своей матери. Этот еврей, обнаружив утром холодное пожелтевшее тело любимой мамы, едва не сошёл с ума, тут же вспомнив об угрозах и предупреждениях вчерашнего незнакомца. Доктор Хайк думал, что никогда не простит себя за трусость ценою, которой стала жизнь его матери.
Спустя пару дней через несколько часов после её похорон доктор, находясь под действием большой дозы успокоительного, медленно брёл по улицам города под холодным дождём, не обходя лужи. Головокружение, головная боль и повышенная температура тела сшибали его с ног. Он чувствовал себя очень скверно. Горе и транквилизаторы моментально подорвали его здоровье.
При отсутствии ясного сознания доктору Хайку в впереди идущих прохожих померещилась его мать. Да, точно, её клетчатое пальто и старомодный серый берет. Хайк ускорил шаг за ней, но она исчезла в толпе. «Показалось», – подумал он и снова сбавил шаг. Ещё пару кварталов и снова показалась та женщина в клетчатом пальто и сером берете, быстро удаляющаяся за углом. Хайк побежал в надежде догнать её. Он завернул за тот угол и вновь увидел её спину на расстоянии метров ста от себя. Он остановился, пытаясь убедиться, что это не галлюцинация и снова рванул за женщиной. Она же опять завернула за угол. Только Хайк настигал женщину, со спины очень похожую на его мать, как она словно проваливалась сквозь землю. Эти догонялки по темнеющим на глазах улицам и скверам города продолжались около часа. Разглядеть кого – либо в этой темноте незнакомых окраин города было уже практически невозможно. Окончательно выбившись из сил и заключив, что это всего лишь его сознание издевается над ним, учёный рухнул всем весом на какую – то скамейку, схватил себя за голову и зарыдал от сожаления и безысходности.
– А я предупреждал Вас, – вдруг услышал Хайк знакомый голос у себя за спиной.
Резко обернувшись назад и, увидев насмехающегося над ним и его горем, Тода Хайк вскочил со скамейки и бросился через неё на обидчика. Однако его атака была очень резко и болезненно прервана крепкой хваткой Тода, который схватив одной рукою еврея за грудки, швырнул его куда – то в темноту как беспомощного щенка. Ощутив резкую боль на лице, проехавшем по мокрому асфальту, Хайк взвыл от бессилия. Слёзы смешались с усиливающимся дождём, обида с ненавистью, боль с успокоительным, тошнота с головокружением. Совсем недавно преуспевающий учёный сейчас был на грани уничтожения.
Тод, подойдя к Хайку, взял его за шиворот и, волоча за собой до мокрой скамейки, бросил его на неё и присел рядом с учёной головой. Дождь лил как из ведра. На улице не было ни Души. Жёлтый фонарь освещал только двух этих человек, один из которых сейчас готов был убить, а второй готов был умереть.
Тод, положив свою ладонь на грудь рыдающего на скамейке Хайка, сказал ему:
– Возьмитесь за мою руку и крепко держитесь за неё.
Хайк повиновался. В ту же секунду они оба исчезли. Дождь, увидев такое, тут же прекратился и тоже ушёл с этого места.
В доме учёного, куда телепортировались Тод и Хайк, было темно. Хайк, приземлившийся на пол, боялся даже вылезти из темноты на свет, проникающий в его дом от уличного фонаря. Его аналитический ум давал сейчас серьёзнейшие сбои в работе мозга. Хайк трясся от страха и непонимания всего происходящего с ними.
Тод подошёл к выключателю на стене и включил свет. Все загоревшиеся лампочки в этой большой гостиной с удивлением смотрели на своего хозяина – никто и никогда в этом доме не пользовался электричеством кроме на днях умершей хозяйки и её сына. Здесь никогда не было гостей, их не любили и поэтому никогда не приглашали. Хайк, освещённый светом как на допросе, прищурил глаза и съёжился в клубок. Тод сел в кресло напротив и молча смотрел на хозяина дома лежащего в углу рядом с диваном. Через пять минут наблюдения за Хайком Тод сказал: