Опустошение

– Скоро, поверьте, дело уже будет не в этом. Есть всё же крошечная вероятность того, что нам нужно переждать ещё какое-то время, пережить, так скажем, этот временной момент, как карантин. Хочется предполагать, что это какие-то стадии одного процесса, например, как стадия перерождения «кокона и куколки».

– Да уж… Профессор, а я вот не хочу жить под землёй. Как же мне себя заставить бросить свой дом и убедить свою семью спуститься в подземелье?

– Ещё в восьмидесятых годах двадцатого века подмечено, что биологические часы человека, как и любого живого существа под землёй перестраиваются – время увеличивается, чуть ли не вдвое. Так что у Вас есть возможность умножить, оставшееся время Вашей жизни на два, а не свести его к нулю, находясь на поверхности планеты.

– А Вы сами куда направитесь: в пещеру, бомбоубежище или в обычную коммуникационную шахту?

– Зря Вы так шутите, конечно. Разве Вам ещё весело?

– Я стараюсь быть оптимистом и не дать нашим телезрителям упасть духом. Вы говорили, что есть ещё второй путь. Какой? Может быть, аудитория и я выберем его?

– Второй путь намного проще первого – погибнуть, оставшись на поверхности Земли. Скоро погибнуть.

Том и Шарлиз первый раз оторвались от экрана. Они молча переглянулись и, снова «ушли» в телевизор.

– Но всё же интересно – как поступите лично Вы, уважаемый учёный?

– В прошлый раз в этой телевизионной аудитории Вы спросили меня о том, верю ли я сам, лично, в конец света, ну или хотя бы в Бога Солнца, как в Древнем Египте или Вьетнаме. Помните?

– Да, профессор, помню. Вы тогда встали и ушли, не ответив на этот вопрос.

– Совершенно точно. Так вот, как бы Вам не показалось это странным, но я верю и в конец света, и в Бога Солнца.

– Удивительно! – ведущий, с язвительным выражением лица, зааплодировал гостю.

– Нисколько. Удивительное кроется не в моей вере, а в том, что конец света, как видите сами, наступил – Солнце погасло. Я же намерен устроить встречу одному человеку именно с… Богом Солнца.

– Профессор, Вы нас почти ежеминутно шокируете новыми и новыми заявлениями. То есть, какой-то человек должен попросить милосердия у Бога Солнца? Мы Вас правильно поняли?

Миллер задумался и через минуту, сформулировав ответ, произнес:

– Если всё упростить то да, примерно так.

– Вы предполагаете, что на Земле, среди нас, сейчас находится, а точнее живёт наш Спаситель, который может всё поправить, попросив у никому и никогда невидимого Бога Солнца, включить лампочку?

– Да, именно так.

– Фантастика! И кто же он?

– Этого я пока не знаю. Я работаю над этим.

Том и Шарлиз снова, молча, переглянулись, внимательно посмотрев друг другу в глаза, и опять уставились в экран.

– Да, профессор, признаюсь, что Вы нас ошеломили. Надеемся, что Вы нам сообщите имя нашего Спасителя, когда оно Вам станет известно?

– Этого я Вам не обещаю…

– Но как же? Земляне должны же знать имя этого полу человека – полубога. А не зовут ли его?.. Попробую угадать… Иисус? …

– Не перегибаете, прошу Вас.

– Хорошо, хорошо, не обижайтесь, но как же Вы поняли или узнали, что есть такой «человек-ключ» в сложившейся ситуации?

– Я видел сон.

– Сон? Ха-ха-ха! – закатился от смеха телеведущий, словно он, наконец-то поймал удачу за хвост. – Так что, профессор, астрофизика базируется на сновидениях? Вы сознались в прямом эфире! Ха-ха-ха! Вы меня до слёз рассмешили, дорогой мой!

В эту же секунду в телестудии, откуда транслировалась передача, погас свет. Однако телесигнал не прервался. Было слышно, как в темноте кто-то из операторов крикнул:

– Спокойно, сейчас включим аварийное питание, соблюдайте спокойствие.

Ещё кто-то:

– Пару секунд, уже включают, включают!

И действительно, свет включился. Все зрители увидели, как несколько человек в студии быстро подбежали к ведущему, у которого из носа и ушей текла кровь. Они закрыли его своими спинами. Профессор Миллер сидел на своём месте и, молча, наблюдал за происходящим. Потом кто-то, из оказывающих помощь ведущему, обернулся на камеру и закричал:

– Выключайте, выключайте!

На этом трансляция передачи прекратилась и, далее программу продолжил старый видеоролик по гражданской обороне, снятый, наверное, ещё в шестидесятых годах прошлого столетия. Том выключил пультом телевизор.

Безмолвие медленно выползало из углов комнаты из под мебели и штор, заполняя собой всё пространство. Напуганная Шарлиз обернулась к Тому и шёпотом сказала:

– Это невообразимо…

– Хочешь, я угоню космическую ракету, и мы с тобой улетим на Марс или ещё дальше?

– Я и так вся на нервах! Том, ты можешь не дурачиться хотя бы сейчас? Ты, что не слышал этот ужас? Это же катастрофа!

– Ну, да, – он сел рядом с Шарлиз и, обнял её. – Что-то надо делать…

– А ты ляг, поспи, как этот Миллер, – она улыбнулась, глядя мужу в глаза. – Может, тебе тоже что-нибудь приснится или у тебя откроется третий глаз. Нам всем так нужен ответ…

На следующий вечер, когда Шарлиз читала какую-то книгу, Том вышел на улицу. Было пусто и совершенно тихо, ни души. Только где-то изредка с разных сторон слышались негромкие голоса из окон домов тех, кто, несмотря ни на что, решил остаться на поверхности земли и не покидать свой дом никогда. Таких смельчаков было много. Они обсуждали между собой различные сценарии дальнейших событий наступившего конца света. Странно, но их разговоры носили спокойный характер. Казалось, что волнение и паника, наконец-то, ушли из города под землю вместе с теми, кто бежал туда, в надежде остаться в живых, переждав там неизвестное никому число дней, месяцев, а, может быть, и лет…

Целыми сутками напролёт в своей лаборатории профессор Миллер, пребывая в абсолютном безмолвии, смотрел на меняющуюся за защитным стеклом иллюминатора картину Земли и, ощущал себя зеркалом этого мира. Только теперь он чувствовал, что начал жить своей жизнью, он знал своё предназначение: «В одной и той же пространственной точке может находиться человек и какое-нибудь энергетическое творение другого уровня материи. Они будут размещаться как бы один в другом. Они без труда проходят сквозь друг друга, как через пустоту. Трансформация души из формы в форму возможна только при смене стадий её развития в мире тонких энергий. Душа должна сначала скинуть прежнюю внешнюю оболочку и перейти в тонкое состояние, и только после этого попасть в другую. Душа трансформируется через своё развитие, другой её трансформации невозможно».

В этот же час, когда Том вышел из дома, профессор Миллер периодически подходил к своему рабочему столу и заносил в свой рабочий журнал записи: «Сознание людей не находится в настоящем. Нам только кажется, что человек присутствует в настоящем моменте, на самом деле он живёт в прошлом или будущем. Настоящее является лишь туннелем, который ведёт оттуда туда. Это какой-то туннельный синдром! И только тогда, когда «просыпаешься» настоящее становится реальным, а прошлое и будущее становится нереальным».

Глядя на мокрый от дождя внизу его дома асфальт, профессор чувствовал каждую летящую с неба каплю, с высоты бьющуюся о поверхность планеты. Даже то, что происходило в эти секунды за тысячи километров отсюда было ясно видно учёному. Ему совершенно не требовалось никакого оборудования и специальных устройств, чтобы знать происходящее. Он даже слышал затруднённое дыхание перерождаемой, в сей момент, планеты и мысли всего населявшего её человечества. Теперь он мог с необычайной лёгкостью настроить своё сознание и сосредоточиться на покое морских широт с той стороны Земли, или на тишине, зависшей между хребтами гор, или музыке ветра, несущимся птицей над бескрайними пустынями.

Одно только не давало ему покоя. Кто этот человек, которого он убьёт для того, чтобы тот встретился с Богом Солнца? Как найти его среди миллиардов человек? Но то, что он существует и не подозревает о своей миссии, профессор не сомневался ни на йоту. Бог Солнца выбрал сам этого счастливца.

Миллер, присев в своё мягкое кресло, медленно прикрыл веки и полностью расслабился. Чтобы разрушить мысленные преграды и расширить пределы своего сознания, он направил свой взгляд внутрь себя, мысленно сосредоточив внимание на своих ощущениях. Он «выключил» звук и свет, а после стал представлять, как он расширяется, двигаясь в беспредельное космическое пространство, мысленно раздвигая стенки своего черепа. Он стал видеть каждую часть своего тела, как безграничную и бескрайнюю материю, чувствуя себя бесконечным и безбрежным космосом. В его голове поместилось Солнце и звёзды, которые перемещались в сознании профессора. Это состояние транса дало ему такую глубокую свободу, которой он ранее никогда не знал. «Я божественен и блажен, – говорил себе он, – меня больше нет. Я есть часть Творца. Я свободен». Миллер мысленно разглядывал Землю в своей ладони и вдруг увидел Тома, одиноко прогуливающегося по улицам города.

Спустя десять минут, в одно и тоже мгновение, из глубины городских кварталов, навстречу друг другу на безлюдную городскую площадь вышли два особенных человека – Том и профессор Миллер. Встретившись взглядами, мужчины остановились и, молча, внимательно смотрели друг на друга. Один из них знал о втором всё, а второй вспомнил, что видел незнакомца пару раз по телевидению. Они ближе подошли друг к другу будто ими руководил кто-то сверху. Профессор начал первым:

– Я расскажу Вам, один из Ваших дней, который был до того, как погасло Солнце. Я повторю многие Ваши мысли, но прошу выслушать меня и постараться не удивляться услышанному. После я Вам всё объясню.