Заброшенное метро

– Нет, это означает, что её установили здесь намного позже того дня, когда кто-то навёл тут этот бардак. И вот ещё что! Кодовые панели так просто не ставят. Зачем они в подвале?

Ксюха заметно оживилась.

А Макс добавил:

– И дверь добротная, тяжёлая, не такая старая, какой должна быть. Я вам так скажу, Дамы и Господа… То, за чем мы сюда пришли, – он потыкал пальцем в металл, – находится за этой дверью!

– Что бы это ни было. – согласно кивнул Серёга.

Глаза у Ксюхи сразу заблестели.

– Так мы можем её открыть?!

Я посмотрел на Макса. Тот лишь развёл руками и покачал головой.

– Ксюш, я тебя очень прошу, скажи, что ты знаешь код. Пожалуйста.

Она молча уставилась на меня, хлопая ресницами.

– Код, какие-то цифры… Может, они что-то называли? Постарайся вспомнить.

– Кажется, да, какие-то ещё цифры Олег записывал под диктовку этого Владимира Тимофеевича.

– Вот, отлично! Какие?

– Ох! – Ксюха зажмурилась, отчаянно пытаясь вспомнить.

– Четвёрка там была вроде… Девятка…

– Та-ак!

– Хотя нет, насчёт девятки не уверена… Может, шесть…

Наконец, она сдалась и виновато опустила голову. – Нет, не вспомню. Хоть убейте.

Я с сожалением вздохнул.

– Ладно, ничего. Ты и так большая молодец!

– Да уж…

Она грустно улыбнулась.

– М-да, фигово… – выдохнул в потолок Макс. В помещении повисло неловкое молчание. Было очень досадно, и возвращаться совсем не хотелось. Макс ещё раз решил осмотреть кнопки под разными углами в надежде разглядеть хоть какие-то следы потёртостей, но тщетно – они были изготовлены из прочного пластика с шероховатой поверхностью. Ничего там не разглядишь.

Он отошёл в сторону и плюхнулся на один из ящиков у стены. Раздался треск невыдержавшей древесины, затем грохот и стон Макса:

– Да твою же…

Я посветил на завал и увидел его торчащие вверх ноги.

– Макс! – мы бросились его доставать. – Ты как?

– Не знаю! Блин, быстрее!

– Это всё чёрная кошка, – заворчал Серёга, откидывая ящики в сторону, – надо было обойти, говорил же.

– Ой, не смеши. – прокряхтел я, поднимая Макса за руку. – Ну не повезло нам в этот раз, значит повезёт в дру…

И вдруг замер, глядя на выпавший из стены кирпич. Оставленная им выемка находилась прямо над полом, в том месте, где только что стоял один из сдвинутых Серёгой ящиков. В двух метрах от двери.

Все посмотрели в направлении моего взгляда, и, наверное, подумали о том же, о чём и я.

– Вот ты глазастый чёрт! – восторженно выкрикнул Макс.

Серёга наклонился над выемкой:

– Лёх, подай-ка лопату вон там.

Я тут же метнулся за одной из валяющихся лопат.

– А, нет! Лучше кирку!

Точно, кирку! Она как раз лежала под ногами. Ухватившись обеими руками за черенок, я с трудом вытащил её из-под наваленных сверху досок.

Приняв инструмент, Серёга размахнулся и что есть силы ударил по ближайшим к выемке кирпичам. Стена гулко содрогнулась, с потолка посыпалась пыль и штукатурка.

Кирпич треснул на двое, и со следующего удара обвалился. Получалось! Кладка в этом месте была сложена халтурно. Нам очень повезло. Однако, кирпичный слой оказался двойным, и пришлось изрядно попотеть, по очереди сменяя друг друга, прежде чем над полом образовалась дыра.

Запыхавшийся Макс припал к ней, светя внутрь фонарём.

– Нормально! Пролезем. Все, кроме Серёги.

– Почему это кроме меня? Узко, что ли?

Макс поднялся, отряхивая ладони.

– Не. Там написано, что особо суеверным вход воспрещён.

– Что? Да иди ты… – махнул на него Серёга.

– Сам иди.

Они оба засмеялись.

Право лезть первым опять выпало мне. Пришлось, правда, снять рюкзак, чтобы не застрять. Выбравшись, я помог вылезти остальным. Серёга сразу же развернулся и подтянул к дыре с обратной стороны ящик, а с этой – прикрыл проём лежащим рядом на полу куском фанеры. Это была ещё одна из его суеверных традиций – прикрывать за собой вход. Тут я ничего не имел против.

Мы поспешили осмотреться, и лучи наших фонарей забегали по стенам и потолку.