Морские террористы

Евгений Блинков и Николай Кокарев приехали в Мальграт на сером «Пежо» в начале третьего, потратив на дорогу больше часа. Трасса Е15 шла вдоль средиземноморского побережья и была хорошо знакома агентам флотской разведки. Блинков часто сравнивал испанские курортные зоны, городки и гостиницы на любой вкус и всегда приходил к мнению: отель «Берег мечты», ставший для агентурной группы базой и прикрытием, – лучший на всем побережье.

Николай припарковал машину на платной стоянке на окраине Мальграта. Парни прогулялись до ресторана «Сельмар», расположенного в старой части города, минуя застроенные сувенирными лавками, кафе и бутиками улицы.

Они заняли места за дальним столиком и заказали кофе. Блинков попросил официантку принести свежую газету. Он успел оглядеться и пока среди немногочисленных посетителей этого, по сути, рыбного ресторана не заметил женщину, чью фотографию и описание он получил накануне лично от начальника разведки флота, прибывшего на испанскую базу.

Снимок Николь, судя по всему, был сделан из салона авто через окно кафе «Витязь». На фото остались блики от витринного стекла – концентрические радужные пятна и прямые, как стрелы, диагональные отсветы, словно указывающие на объект военной разведки. Это обстоятельство настроило Блинкова на мистический лад: на его взгляд, эти световые копья указывали на жертву, как в знаменитом триллере «Оман».

Последние сорок восемь часов агенты провели в тревожном ожидании. Имея минимум информации, они все же пришли к определенному выводу. Руководство «Аквариума», заинтересованное в контакте с сотрудницей АНБ, не решилось отправить на повторную встречу действующего разведчика, дабы избежать очередного «шпионского скандала». Зачем? – спрашивал себя Блинков, мрачнея от этого короткого вопроса, находя длинный ответ. Дело, по большому счету, не в рядовых агентах, а в руководителе агентурной группы капитане 2-го ранга Абрамове. Можно пожертвовать отставным разведчиком, благо его подразделение дислоцировалось в Испании. Агенты Абрамова имели «глубокое» прикрытие, относились к категории разведчиков, работающих под видом бизнесменов, журналистов и так далее. У них не было дипломатического иммунитета в стране пребывания, и тем самым они рисковали в случае своего провала оказаться под арестом.

– Все верно, – продолжал развивать наболевшую тему Кокарев, следя глазами за пухленькой официанткой. – И все же я шизею от ломового приема наших боссов. А на него если и есть контрвыпад, то с аналогичной железякой. Они обозвали клиентку из АНБ контактером и обменялись с ней записками. Вроде она с места в карьер получила что-то типа испытания: хочешь пахать на нас, детка, сделай то-то и то-то. Все, как в наших сказках: дурачка посылают незнамо куда принести неизвестно что, а тот всегда возвращается с молодильными яблоками, заморской девкой и «дипломатом» с деньгами, причем значительно похорошевшим. Что ты так посмотрел на меня, Джеб? Подмена пола тут ничего не меняет: американская дура, мечтающая об американской же мечте.

– Контактер, – Джеб усмехнулся над этим словом, придуманным фантастами. – Я знаю другое слово – контактор, более подходящее к нашей миссии.

– Контактор? Что это за ерунда?

– Это электрический аппарат, предназначенный для дистанционных включений, выключений и переключений.

– Ну надо же… Нам стоит это попробовать.

Блинков сравнил себя с жертвенным ягненком и с соответствующим настроением поджидал включения силовых цепей.

По идее, на встречу с американкой должен был прибыть сам капитан Абрамов. Однако в силу ряда обстоятельств он не мог вылететь самолетом из Киева, где в данный момент завершал операцию, начавшуюся в первых числах февраля. Блинков представил его здесь, за этим столиком. Абрамов для встречи с Накамурой готовит одну из самых любопытных улыбок.

Впрочем, Блинков отогнал возникшие у него мысли, едва увидел женщину лет тридцати, в которой тотчас узнал Накамуру. Одетая в белую блузку-рубашку, воротник которой выглядывал из-под сиреневого пуловера, оживлял его цвет и словно отвлекал внимание от высокой груди, женщина заняла место за свободным столиком. Джеб успел отметить, что она не сменила укладку: все та же растрепанная стрижка «под мальчика», будто она специально перед зеркалом укладывала локон к локону так, как и во время встречи с российским разведчиком в «Витязе».

– Она, – подал знак Кокарев.

– Вижу, – отозвался Блинков. Он дал ей время сделать заказ, выпить коктейль, немного освоиться в самобытной атмосфере этого ресторана. И себе дал время понаблюдать за посетителями, определяя в них возможных оперативников наружного наблюдения. Впрочем, с точки зрения жертвы, это принципиального значения не имело.

– Снимайся с якоря, – отдал команду Кок, – и бросай его в другом месте. Скажешь ей: «Фани Юбенкс из Омахи? Очень приятно. Я от Кока». Она не станет задавать вопросов. А это значит, впереди нас ждет награда.

– Для меня лучшая награда – час без тебя.

– Вот увидишь, Джеб, она тебе скажет: «Мой отец алкоголик, мать проститутка. Дед и бабка – алкаш и шлюха – умерли от обжорства. Мой отчим изнасиловал меня, когда мне было десять лет. Поэтому я стала покуривать травку. Дальше меня замучили хронические мигрени, и врач прописал мне депрессанты. А дальше у меня случился выкидыш – мой парень оказался наркоманом, и я с горя пошла на панель. Там меня заметил шеф АНБ: «Переспим, красотка?»

Блинков научился не слышать болтовню Николая. Он затушил сигарету в пепельнице и подошел к столику американки.

– Не против, если я составлю вам компанию? – спросил он на чистом английском. Наверное, именно безукоризненное произношение произвело на женщину впечатление. Блинкову показалось, она напряглась, увидев в нем своего соотечественника. Она быстро взяла себя в руки и пожала плечами:

– Пожалуйста.

Джеб занял место напротив, подозвал официанта и попросил принести москатель.

– Отличное вино, – пояснил он. – Я пару лет живу в Испании и знаю толк в винах. – Он чуть задержал свой взгляд на ярких губах женщины, на ее высокой груди и закончил в стиле мачо: – И не только в винах. Меня зовут Женей. Близкие называют меня Джеб. А вы?..

– Николь Накамура, – ответила она, пристально рассматривая собеседника: фотогеничного, как ей показалось, длинноволосого, лет двадцати восьми, спортивного телосложения парня.

– Мне выпала не очень приятная миссия извиниться перед вами. – Блинков выдержал короткую паузу еще и потому, что невольно подстраивался под капитана Абрамова. Можно подражать ему, брать пример, учиться у него, но, увы, нельзя стать капитаном Абрамовым. – Назовем это инцидентом с записками, – закончил Джеб фразу, недовольно поморщившись. – Не знаю, как поступил бы я на месте моего руководства, но начальству всегда виднее, правда? Ведь каждый, кто оказывается наверху, первым делом плюет вниз. Определим приоритеты. Я частное лицо и руковожу частной же организацией.

– Меня этот вариант устраивает. В каких рамках ваше руководство перестраховалось в этом вопросе?

– Как таковые, рамки не очерчены. Все будет зависеть от ваших условий. Ведь у вас есть условия?

– Да.

Николь проследила глазами за ловкими движениями официанта – тот принес вино, налил в бокал и стал ждать реакции Блинкова, отпившего глоток.

Тот кивнул, и официант удалился. Блинков налил вина в бокал Николь и поднял свой в молчаливом тосте. Они выпили.

– Я согласна работать на вас при одном условии, – продолжила Николь. – Вы должны ликвидировать одного человека и предоставить доказательства его устранения.

– Кто этот человек?

– Мой муж.

Джеб искренне и громко рассмеялся, привлекая внимание посетителей ресторана.

– Извините, Николь, но я вынужден повториться. Кто ваш муж?

– В первую очередь он скотина. Его зовут Мориака Накамура. Он японец, родившийся на пути в Америку. В каюте третьего класса океанского лайнера, – дополнила она не без яда. – Треть японцев ответит на вопрос, кем бы он хотел родиться, явившись на свет заново…

– Американцем, – опередил ее Джеб. – Кем же еще.

– Да. По сути, эту проблему мой муж, который взял себе имя Шон, решил «попутно». Себя он в шутку называет хэнна гайдзин, что означает – странный иностранец. Он иностранец в Америке и на исторической родине.

– Американцев японского происхождения называют нисэями.

– Да, он натуральный нисэй, – проговорила американка, что из ее уст прозвучало как «натуральная свинья».

– Еще вина?

– Чуть-чуть. Достаточно, – Николь остановила его жестом руки. – Спасибо.

– Имя вашего мужа мы выясняли. В какой организации он работает, какой пост занимает?

– В другой ситуации я бы ответила: неважно. Вижу, вас двое, – она указала глазами на Николая Кокарева, сидевшего за дальним столиком кафе. – И это неважно. Вас не должны волновать и мотивы, которые понудили меня к этому резкому шагу. Мое обращение к вашей военной разведке не случайно. Ваше руководство также заинтересовано в устранении Накамуры, капитана «Си Интерцептора». Доложите о нашем разговоре вашему руководству. Встретимся завтра в семь вечера здесь же. Мориака Шон Накамура, «Си Интерцептор», запомнили? Имя и название катера исключит попытки вашего начальства выяснить мою принадлежность к Агентству национальной безопасности.

– Надеюсь на это.

– Всего доброго!

Николь оставила Джеба одного за столиком и легкой походкой вышла из ресторана.

Блинкову показалось, что после ее ухода в зале повисла тишина. Наверное, оттого, что Николь, прежде чем уйти, выдержала паузу, окутав его неким молчаливым взаимопониманием. На японском языке это выражается одним словом – ёросику и означает примерно следующее: «Вы поняли, что я хочу сделать. Я понял, что вы поняли, что я хочу сделать. Поэтому я полностью полагаюсь на вас и рассчитываю, что вы сами доведете это дело до конца именно так, как я хотел бы это сделать. И я благодарю вас за то, что вы поняли меня и согласились взять на себя труд выполнить мое желание».

Джеб снова усмехнулся: жаль, Кок не знает японского языка, иначе он стал бы самым молчаливым на свете парнем.

Он вернулся к Кокареву. Тот расплачивался с официантом ворча: