Характер победителя

– Конечно. Кто же не знает Мусаси…

– Не все, кто находится здесь. – Шавхелишвили в первую очередь скосил глаза на Монро, потом посмотрел на Гвидо Терона. Тот если бы и захотел вмешаться в разговор, то сделал бы это на русском языке. Полковник продолжил тоном человека, чье самолюбие было задето. Он действительно встал на защиту «четырехсотлетнего ронина». – Ты знаешь, а может быть, ты понял методы Мусаси?

– Да, я изучал приемы традиционных школ и практиковался в базовых атаках. Нам говорили: «Нужно помнить, что боевой прием может начинаться с гораздо большего расстояния, чем это кажется возможным на первый взгляд».

– Интересно. А дальше?

И тут лоб полукровки разгладился; он буквально преобразился на глазах.

– Человек, повидавший смерть на конце меча, обладает повышенным пониманием боя. – И снова как будто ушел в себя. Более чем будничным голосом поинтересовался: – У тебя найдется деревянный меч? Мы могли бы...

Куртка кимоно, называемая кендоги, штаны-юбка хакама, а также пояса юбки – тарэ, пришлись полукровке впору, это уже не говоря о нагруднике, шлеме и рукавицах. Это была очень удобная одежда, сшитая из ткани, выкрашенной традиционным японским способом с помощью индиго. Цвет очень стойкий и немаркий.

Йошиоки разделся до трусов и в первую очередь надел на голое тело кендоги, а потом – хакаму с традиционными пятью складками спереди и двумя сзади. Каждая складка символизировала доброжелательность, честь и справедливость, вежливость и этикет, мудрость, искренность, преданность, благочестие. Дальше японец облачился в тарэ – защитный пояс, и в конце скрыл лицо за маской фехтовальщика, которая состояла из решетки и двух частей, защищающих подбородок, голову и шею сверху и по бокам. Он глубоким кивком оценил качество рукавиц, которые были набиты не химволокном, но настоящим оленьим пухом; а внутренняя их часть, что прилегала к ладони, была изготовлена из светло-коричневой оленьей кожи. Наконец Йошиоки взял в руки синай – тренировочный меч. Он был изготовлен из четырех отполированных частей бамбука, выровненных между собой посредством металлической пластины. Меч имел в длину чуть больше ста двадцати сантиметров.

Йошиоки прошел босыми ногами в середину зала и, не имея под рукой специального меча для ката – он немного меньше, выполнил комплекс упражнений с синаем. Шавхелишвили не без удивления и удовольствия отметил, что Йошиоки отлично держит ритм, а положение его тела можно было назвать идеальным. В его крике было столько энергии, что, будь в это время перед ним реальный противник, он бы проиграл...

И вот они сошлись в середине зала. Поклон – и Йошиоки, опередив соперника, словно на правах гостя, ринулся в атаку. Шавхелишвили отразил его выпад ударом своего синая сверху. Задержав его, он, дождавшись повторной стремительной атаки японца, нанес режущий удар снизу. И повторил выпад.

Соперники разошлись. В этом коротком поединке выиграл хозяин помоста. Он принял стойку с прямой головой – не опущенной и не поднятой; не была она повернута и в сторону. Его лоб был гладок; лишь тени – как намек на морщины – пролегли от одного виска до другого; они проглядывали даже через маску. Он смотрел прямо, не мигая, слегка прикрыв глаза. Контролировал выражение лица, держа линию носа прямо. Его чувственные ноздри трепетали, раздуваясь, и он ощущал холодок в носоглотке, как будто поединок проходил на морозном дворе. Он привычно опустил плечи, перемещая силу в ноги от коленей до кончиков пальцев; напряг пресс. Расположил свой деревянный меч вдоль живота, туго затянутого поясом. Эта стойка стала для него повседневной, и он хорошо понимал это состояние.

Он держал меч с «плавающим» ощущением в большом и указательном пальцах. Средний палец был словно нейтральным, а другие два пальца сжаты крепко. Он не признавал «закрепленности в одном положении» ни в мече, ни в кисти. Фиксация означает мертвую руку.

Йошиоки снова пошел в атаку, на деле доказывая, что был приверженцем школы Мусаси. Он атаковал. Стремительно бросался вперед, сохраняя спокойствие. Суть его наскоков была очевидна: проникнуть в глубь обороны противника.

Шавхелишвили, дождавшись когда противник пойдет в атаку, ударил по его рукам. Йошиоки попытался отбить его меч вниз, зычно выкрикнув при этом. Шерхан полоснул по руке горизонтально и с ощущением «пересечения». Это означало, что он поразил противника из нижнего положения в тот самый момент, когда он атаковал. Был бы в его руках длинный меч, а не «сборный» бамбуковый, со струной, показывающий тупую часть лезвия, то его противник пал бы замертво.

Шавхелишвили снова отдал инициативу японцу, и когда тот опять бросился в атаку, решил подловить его. Он сделал движение, которое даже для неискушенного Гвидо Терона было очевидным: Шерхан собрался отпрыгнуть в сторону, уйти с линии атаки. Но грузин только изобразил слабость, подловив соперника. Он сам бросился вперед и мощно атаковал его; кожаный наконечник меча ударил в переднюю часть шлема, состоящего из четырнадцати горизонтальных пластин.

Они снова разошлись и снова сошлись. Йошиоки получил достойного соперника и пока что ничего не смог поделать с его взрывной защитой.

Шавхелишвили принял левостороннюю стойку. Когда Йошиоки опять атаковал его, он полоснул по его рукам снизу. Японец в этот момент попытался придавить его меч, а грузин, легко уклонившись с траектории его меча, провел секущую атаку наискосок сверху от своего плеча.

Глаза его за решеткой маски блеснули торжеством. Они словно говорили: «Это Путь длинного меча». Этим приемом он в четвертый уже раз победил противника, уходя с траектории его атаки.

В пятом подходе он продемонстрировал, что умеет работать в любой из пяти стоек, выбрав правостороннюю.

На ногах Шерхан передвигался своеобразно, методом так называемого «ровного ума»; и с «плавающими» кончиками пальцев, твердо ступая на пятки, он двигался как при нормальной ходьбе – медленно ли, большими шагами или короткими. Спокойно работал левой-правой, правой-левой (и никогда только одной ногой), нанося удары, отражая их или отступая, не отдавая какой-либо ноге преимущества. В каком бы положении он ни пребывал, никогда его не фиксировал. Из существующих пяти положений тела – это верхнее, среднее, нижнее, правостороннее и левостороннее, он предпочтение отдавал среднему положению – сердцу всех положений. Прочие стойки ему подчиняются. Как подчинилась и правосторонняя, с которой он начал, и верхняя, которой он заканчивал поединок.

Шерхан снова прочувствовал ритм атаки Йошиоки и перевел свой меч косым движением в верхнее положение. И тут же атаковал прямо сверху.

Это был пятый подход – и пятая победа Шерхана.

Он поклонился сопернику. Затем еще раз – когда снял шлем.

Йошиоки не сразу показал свое лицо. Несколько секунд оно было скрыто за решетчатым забралом. Он словно прятал его, покрасневшее от позора. Он считал себя мастером Кендо. Во всяком случае, в школе, где он два раза в неделю проводил по два часа, ему могли противостоять всего несколько человек, включая учителя. Он даже не предполагал, что в далекой, далекой во всех пониманиях, включая удаленность от Штатов и Японии, Грузии найдется равный ему боец. По большому счету, он согласился на эту командировку больше из любопытства. И вот оно было удовлетворено.

Но он не был бы самим собой, воином, каковым считал себя, отчасти ронином, если бы не принял поражение как должное.

Когда он снял шлем, лицо его было бледным, точнее – желтоватым. На нем не осталось ни одного гневного пятнышка. Он поклонился Шерхану и короткими шажками направился в душевую.

– Никогда его таким не видел, – нарушил паузу Гвидо Терон, не без опаски ступая в центр зала. Он сумел реально представить, что было бы с Йошиоки, будь у Шерхана боевой меч.

– А что насчет меня скажешь? – улыбнулся Шавхелишвили.

– Ну, ты был на высоте.

– Я нажил друга?

– Совсем нет, – поспешил успокоить его американец. – И ты знаешь это лучше, чем я.

Глава 6

«Директива – ликвидировать»

Москва

Генерал армии Ленц, занимающий должность начальника военной разведки вот уже на протяжении одиннадцати лет, прочитал подробный доклад о смерти министра обороны Грузии и обронил под нос: «Во время операции ни одно животное не пострадало». На языке вертелась еще одна «вольность»: «Не пытайтесь повторить этот трюк дома». Однако она была в тему. 3 февраля 2005 года в квартире своего друга отравился бытовым газом премьер-министр Грузии Зураб Жвания. А газ – та же химия, посредством которой отправили на тот свет еще одного министра – обороны. В этой связи Ленц позволил себе шутливое отступление: многое бы прояснило в смерти министров, если бы газ, которым они отравились, шел транзитом через Украину.

А если говорить серьезно, то даже одна смерть – Зураба Жвании – лично у начальника Главного разведывательного управления ассоциировалась с убийством. То есть других версий этого преступления попросту не существовало. А «бытующие», они же официальные, версии не выдерживали никакой критики. Начать с того, что премьер-министр «пошел в гости к своему другу» Юсупову. Как будто премьеру больше делать нечего. И когда он перестал отвечать на телефонные звонки, квартиру на Сабурталинской улице взломали его охранники и нашли то, что нашли: два трупа. Один – премьера – в гостиной, другой – Юсупова – в кухне. Причем в квартире не было обнаружено отпечатков пальцев Жвании и Юсупова. Жвания был заядлым курильщиком, однако найденные в квартире окурки не были от выкуренных премьером сигарет. Те, кто знал его хорошо, отмечали его специфическую манеру выкуривать сигареты. «Он их до конца не докуривал и характерно гасил». Об этом, в частности, рассказал брат погибшего.

Косвенно факт убийства признал и президент Грузии. Во-первых, 9 февраля, в среду, на международной научной конференции он сказал: «В связи с убийством Жвании...», потом поправился: «...в связи со смертью Жвании». Во-вторых, в соборе Святой Троицы в Тбилиси он заявил, обращаясь, судя по всему, к всевышнему: «Я принял решение взять на себя обязанности премьер-министра», собственно, человека, который, говоря официальным языком, «являлся сторонником развития дружественных добрососедских отношений между российским и грузинским народами».

Что интересно, последний звонок премьер-министру Грузии сделал посол Грузии в США Леван Микеладзе.

Также интересен тот факт, что в деле о «трагической случайности» Нино Бурджанадзе «не усмотрела русский след». Пожалуй, она проговорилась почище самого президента Грузии.

Что касается следователей ФБР. В докладной записке на имя начальника ГРУ было сказано следующее:

«В грузинскую столицу в ночь на вторник 8 февраля прибыла группа следователей ФБР. Официальная версия прибытия – совместное, со следственным департаментом генеральной прокуратуры, расследование обстоятельства гибели премьер-министра Грузии Зураба Жвании, а также оказание профессиональной помощи грузинским следственным органам в расследовании теракта в городе Гори 1 февраля. В результате взрыва у здания краевой полиции региона Шида-Картли погибли трое полицейских, 27 человек получили ранения различной степени тяжести. Следователи ФБР намерены провести химическое, биологическое и гистологическое исследование проб крови Жвании. В посольстве США отмечают, что не связывают факт гибели премьера с терактом в Гори. Во вторник утром состоялась встреча посла США в Грузии Ричарда Майлса и секретаря Совета национальной безопасности Грузии Гелы Бежуашвили. Тема: обсуждение деталей будущего сотрудничества с ФБР».

И еще одно. Рауль Юсупов никогда не жил в квартире на Сабурталинской улице, где произошла трагедия, и никогда не снимал ее; вместе с семьей он проживал в Варкетильском микрорайоне Тбилиси. Причем в квартире на Сабурталинской за три дня до трагедии сменили газовую печь. И сменил ее тот, кто снял эту квартиру для разовой акции.

Согласно оперативной информации, которую генерал Ленц всегда получал в режиме реального времени, за ликвидацией грузинского премьер-министра стояли люди из госбезопасности Грузии. По его приказу были подняты документы почти четырехгодичной давности, и он освежил память. Исполнителем того преступления источники в Грузии назвали Джемала Шавхелишвили. (Впервые его имя назвал брат покойного). Не исключено, что и в этот раз полковник госбезопасности с позывным «Шерхан» исполнил приказ своего начальства.

Работая с документами, Ленц подметил одну деталь, заслуживающую особого внимания. А именно: сообщение российского военного разведчика, который работал под прикрытием дипломата в грузинском посольстве. Датировался этот документ, подшитый к делу, 1 февраля 2005 года. То есть фактически за два дня до кончины чиновника; подшит же он был к делу в ходе сбора информации и расследования через возможности ГРУ.

Начальнику 2 управления

Сегодня, 1 февраля 2005 года, в Тбилиси из США специальным рейсом прибыл лично руководитель отдела ЦРУ «Джи-Эл» Гвидо Терон. Цель его визита неизвестна. В столичном аэропорту его встречал подполковник Министерства госбезопасности Грузии Джемал Шавхелишвили. Первые два часа Гвидо Терон провел на месте строительства нового посольства США, где переговорил с главой Бюро международного строительства госдепартамента, послом и постоянным представителем ФБР в Грузии Нэдом Келли. Тема беседы неизвестна. К месту проживания (Гвидо Терон остановился в небольшой гостинице в местечке Диди Дигоми, неподалеку от новостройки) Терон пришел пешком в сопровождении Джемала Шавхелишвили. В 20.30 они на машине Шавхелишвили отбыли в неизвестном направлении».

И вот спустя почти четыре года уже другой источник сообщает нечто очень похожее.

После убийства министра обороны Грузии в эту страну снова прибывает руководитель «Джи-Эл» Гвидо Терон. Он снова проводит два часа в посольстве, которое начало функционировать с декабря 2005 года, а потом встречается в той же полюбившейся ему гостинице со старым знакомым – теперь уже полковником госбезопасности Джемалом Шавхелишвили.

Если Шавхелишвили причастен к убийству и министра обороны, то в этот раз он исправил все недочеты. Убийство министра произошло в доме министра. Шерхан отвел от себя и своих заказчиков подозрения, подставив другого, проведя акцию с похищением российского миротворца. В этот раз руководитель отдела «Джи-Эл» прилетел не на день раньше запланированной акции, а позже, что также виделось наигранным действием. В общем, «все наоборот кажется; может, это все мне мерещится?»

Почему Терон прибыл позже? – спрашивал себя начальник военной разведки. Ведь дело сделано. Неужели за тем, чтобы выслушать доклад о проделанной работе? А может, дело недоделано? Что еще они задумали у себя в ЦРУ? Какое продолжение изобрели?