Консультант

– А серьёзно?

И Лёха рассказал, прерываясь только на дымящийся на морозе кофе и разбрасывание по сугробам оранжевых шкурок мандаринов. Из рассказа за ненадобностью исчезли некоторые описания оборудования, которое на него произвело впечатление, но могло вызвать подозрения и ревность подруги. Вдруг это будет причиной его более долгого и частого отсутствия дома! В общем, минут за пятнадцать, он поведал о новой интересной компании, с которой познакомился и о том, как пара удачных слов к почти подслушанному разговору, стечение обстоятельств, превратились в те цифры на счету, из-за которых почти провалилась простая идея полакомиться бисквитом.

Потом они часа полтора посвятили фотосессии в заснеженном лесу. К их совместной фантазии и изобретательности мало бы кто смог что-то добавить, и карта памяти фотоаппарата стремительно заполнялась выразительными портретами, с которых обильно лились белый и зелёный цвета, золотисто-рыжие локоны и веснушки. Веснушки и рыжесть им обоим нравились, но фотографироваться осенью было труднее. Немного мешала, мягко говоря, яркость осени, и было непросто сделать кадр так, чтобы крикливые краски фона не отвлекали от модели. Снег был сыпучий и сухой, поэтому несколько раз Люська даже прилегла на высокий сугроб, как на подушку. В кадр попало лицо крупным планом под волнами берета, челка, открытая улыбка и блестящие на солнце большие снежинки на варежках. Увидев результат, Люська потребовала немедленно повторить кадр на телефон, чтобы уже по пути домой телефон поминутно вздрагивал в кармане от уведомлений Инстаграма. Но они сделали ещё лучше. Телефон был установлен на селфи-палку в снег прямо напротив лица Люськи, снова устроившейся на снеговой подушке. Её задачей было смотреть неподвижно, и только по команде, когда сверху посыпется небольшой рукотворный снегопад, перевести взгляд в сторону и вверх. Получилось не с первой попытки, но очень хорошо. Камера телефона в режиме скоростной съёмки перехватила движение глаз и на замедленном видео запечатлелся беззаботный красивый момент:  блеск в глазах и блик от медленно кувыркающейся плоской звёздочки снежинки, упавшей на варежку.

Наконец они отряхнулись, подогрелись ещё порцией настоявшейся в термосе арабикой, вернулись с узкой боковой тропинки на аллею и направились к елям, где обычно дети и родители менее изощрённо направляли камеры телефонов на нетерпеливых детишек, протягивающих семечки и орешки проворным обитательницам с серыми пушистыми хвостами. Здесь можно было нередко наблюдать, как заканчивается одна часть детства, в котором в мультфильмах и на картинках белки и лисы одинаково ярко рыжие, а на этой новой ступени взросления рыжая белка чаще всего не более рыжая, чем ржавая железяка из гаража. Но разве это главное? Эта подвижность, осторожное доверие и выпуклые круглые глаза – вот от чего трудно оторвать взгляд.

Не зная как подобраться к этой галдящей суете и привлечь к себе внимание одного из двух мимишных грызунов, они постояли под руку друг с другом, а потом у Лёхи из кармана начала доноситься мелодия звонка «Blue Cafe» Криса Ри. Над круглыми кнопками зелёного и красного цвета светились две заглавные буквы «ДП». Телефон Дмитрия он записал, но по телефону они ещё не общались.

– Слушаю.

– Алексей, привет. Сегодня не приезжай.

Внутри у Лёхи что-то ёкнуло, но следующие слова развеяли неприятное предположение.

– Ты завтра-послезавтра свободен с утра до двух? Покажу тебе попутно своё производство, а потом встреча. Может быть будет полезно. Что скажешь?

– Думаю, да. У меня работа то удалённая, то по вызову, если нельзя решить из дома. Но вызывают не часто. Куда приехать?

– Мне бы на Новом Арбате было бы удобно тебя встретить часов в десять-одиннадцать. Поеду с Западного округа. Заходи в Шемрок или ещё куда-нибудь. Я позвоню, когда подъеду.

– ОК.

Он убрал телефон обратно, присвистнул молнией кармана и полез в сумку за орешками.

– Может отдадим белке орехи прямо с пакетом? Тут и дырочка штампованная есть, как ручка у сумки. Был бы прикол снять, как белка возвращается в дупло с сумкой орехов из маркета.

Шутка, вдогонку к кофе, ещё раз согрела их, но пакет всё же надорвали и одна из белок отреагировала на этот шум с большим интересом, чем даже на прочие призывы и протянутые руки. Прямо как коты дома бегут на звук открывания холодильника или звон посуды.

А Лёха прикусил губу и старался побыстрее растворить в новых положительных эмоциях осадок от первой фразы Дмитрия. Не приезжать снова по купол совсем не хотелось, а сама по себе фраза больно напомнила эпизод из его работы несколько лет назад. Скорее даже лет пять-семь назад. Начальник компьютерного цеха тоже звался Дмитрий, а по производственной необходимости («необхоДИМОСТИ», как мысленно Лёха пошутил, конечно же не вслух), нужно было заткнуть вакансию на упаковке. Куда ушел или за что выгнали предыдущего сотрудника он так и не узнал, да и не старался узнать.

Осваиваясь на новом месте и видя, что крутиться приходится довольно не слабо, начал адаптировать своё рабочее место так, чтобы сократить число движений и время на упаковку одного изделия. Каждое изделие требовалось снабдить ворохом бумаг,  наклеек, брошюр и документов, поэтому он придал им новый порядок, разложил на импровизированных полочках на уровне своих плеч, чтобы не ходить ни за чем ни одного шага, а всё иметь в радиусе досягаемости не далее вытянутой руки. С обычного стола переместил процесс упаковки на четыре склееные скотчем бракованные коробки, после чего ему уже отпала необходимость высоко поднимать изделие, чтобы поместить его в коробку. Постепенно он так освоился и увлёкся процессом, что стал напевать что-то своё, уже не беспокоясь, что отстанет от конвейера или утомится. Работать стало спокойно и просто.

И вот, однажды, когда он работал в своём ритме, из-за спины раздался вопрос «Тебе так удобно?»

– Да, всё под рукой и…

Но спина с телефоном около уха уже, кажется, не слушала, удаляясь за угол. Было это часов в 10 утра, а потом был обед, ещё немало работы, а когда Лёха уже посматривал на часы и освобождающиеся места на конвейере, предвкушая окончание дня, то есть около 15:00-15:30, сзади снова спросили. Спросили внятно, почти без эмоциональной окраски, едва придавая фразе оттенок вопроса.

– Тебе до каких пор ноги отрезать?

Позади стояли Дмитрий и ещё пара человек из руководства следующего уровня. Первая мысль, трезвая как ведро ледяной воды на голову, была о том, где можно было так накосячить, чтобы услышать такой вопрос? Но из-за угла появились пара рабочих в комбинезонах, заносящих стол из металлического профиля с уже обклеенной новой резиной столешницей. На столе покачивалась «болгарка». От головы отхлынуло и снова потеплело, хотя шум от внезапной тревоги ещё оставался. Один из «грузчиков», не дожидаясь указаний, замерил коробки, посмотрел на Лёху, добавил пару сантиметров на рулетке, отчеркнул маркером метки на ножках и вопросительно поводил вилкой «болгарки», как локатором. Место расположения розетки ему подсказали, стол перевернули на бок и через минуту четыре ножки стола стали короче почти вдвое. С обрезков сбили пластиковые стаканчики и надели их на укороченные. Зрители с радиотрубками в руках оставались, пока стол не поставили на место и рабочий процесс не возобновился. Закрыв пару новых готовых коробок, Лёха заметил, что рядом больше никого нет, пол вытерт, а руководители уже выходят из цеха, о чем-то говоря, что наглухо перекрывал шум вентиляции и музыки с участка сборки. Ещё недели через две Лёха заметил, что его зарплата выросла в полтора раза.

Уже много позже, когда с коллективом и с начальством дистанция сократилась за годы ежедневного знакомства, рабочего общения и взаимодействия, в узком кругу по поводу дня рождения одного из сотрудников, на столе стояли грузные стеклянные стаканы виски со льдом, фрукты и не обильная, но даже вполне изысканная закуска и деликатесы, Дмитрий прикрывал глаза рукой, вытирая слезы от хохота и голосом, полным искреннего смущения и вины говорил «Прости! Сколько же седых волос тебе это стоило в тот день? Прости, не подумав так сказал… Спросил… Бывает же!» И слово перешло к кладовщику для новой байки или тоста, и тяжелые толстостенные стаканы снова лязгнули, встряхивая густую коричневую жидкость между звонкими кусками льда. Тяжесть воздействия вискаря оказалась убойнее джина с тоником и на этом напитке он поставил жирный красный крест. Это наркоз для ковбоев.

Воспоминание отвлекло от звонка и теперь в сознании повис лёгкий туман неопределённости и ожидания. Что-то завтра изменится, но в какую сторону? Он обнял Люську и они ещё минут десять просто грели щёки друг об друга, чтобы не целоваться на морозе и не обгрызать потом две недели трескающиеся губы со вкусом гигиенической помады. Пусть что угодно изменится, лишь бы мы оставались вместе. Эта мысль повторялась как навязчивое напоминание с мобильника ещё несколько раз за следующие два дня, а жила она в нём постоянно, как предохранитель в электрической цепи. Зря говорят, что когда находишь свою любовь, то находишь свою половину. Когда находишь свою любовь, то помещаешь в неё всего себя. Иначе нельзя объяснить ту пустоту при потере любимого человека. И любимого принимаешь в себя целиком. Или это будет любовь только наполовину.

Во вторник Лёха приехал с Дмитрием в мебельный цех. За спиной рабочие вопросительно перемигивались, гадая, кого Димыч привёл: родственника, знакомого или нового сотрудника. Сотрудницы возрастом 35+ уделили ему внимания не больше, чем лотерейному билету, оказавшемуся без выигрыша.

С Дмитрием они прошли насквозь несколько помещений и вернулись к распаковке мелких комплектующих. Работник комкал обёрточную бумагу и бросал её в объёмистый мешок.

– Что не так или что заинтересовало?

– Вспомнил про магазины обуви. Скомканную бумагу приходится вытаскивать из новых ботинок.

– И?

– Когда комкаем, то мы увеличиваем объём, создаём множество рёбер жесткости. Если не сжимать бумагу в комки, то её можно лучше уплотнять.  Не знаю, как это будет удобно или не удобно в данном случае…

– Логично! Надо попробовать. У тебя и правда острый взгляд на вещи, критический. Как с креативом?

– Постоянно. – улыбнулся Лёха.

– А с безумным креативом?

– Случается, но стараюсь оставаться в берегах, чтобы не заиметь проблем с едущей крышей.

Дмитрий оглядел цех ещё раз поверхностным взглядом, коснулся стопки мебельных щитов и спросил как бы более осторожно, без весёлых оттенков в голосе.

– Тебе работа нужна? Я не предлагаю эту, но её можешь иметь в виду на всякий случай и в любом случае. Мы после обеда поедем в одно заведение. Попробуй пройди собеседование. Я точно не знаю, что им нужно, поэтому не могу особо ничего посоветовать. Что-то может показаться странным. Не теряйся. Знаю только вот что: они приглашают людей только по рекомендациям, вопросы не сложные, вагоны грузить или иначе перенапрягаться не нужно. Скорее всего или удалёнка или свободный график. Один мой знакомый спустя пару месяцев подошел как-то, просто подмигнул и пожал руку. Я понял, за что, и что обсуждать это не стоило. Не против?

– Время есть, а если нет другой платы, кроме как потратить на это час-другой, то почему нет!

Из цеха, в котором висел воздушным поролоном воздух с отдушкой лака, клея, теплых опилок из-под дисковых пил, машинного масла, металла, они вышли на поверхность одного из последних пирожных зимы. Это потому, что к машине они пошли не по тротуару, а Дмитрию понадобилось обойти своё здание цеха вокруг. Местами ветер оголил землю, и она проглядывала как тёмный шоколад сквозь сахарную глазурь. Кремовые сугробы, высокие трубы с лёгким дымком, как только что погасшие свечи. Ассоциативность в норме, про себя подумал Алексей. Собеседование, так собеседование. Не в первый раз.

Осмотрев пожарный подъезд, они завершили круг и сели в машину. Минут до десяти заняло обоим просмотреть свои контакты, сообщения, ответить. Густой запах крепкого кофе стёр следы  предыдущих ощущений от лака и дерева, и они поехали куда-то на юго-запад. Дмитрий на светофорах потягивал свой кофе, а Алексей от тепла, мягкого укачивания и баюкающего вкуса, почти уснул среди своих случайных мыслей и воспоминаний. Что сегодня будет рассказать Люське?

Глаза он открыл от ощущения, что исчезли звуки встречного потока машин и движение замедлилось до скорости плота, плывущего по реке. Спереди навстречу прилетел автомобильный гудок. Что-то в нём было особенное, насыщенное, киношное, не серийное. Черная большая AUDI притормозила. Из ряда припаркованных машин вылезал красный низкий капот Ferrari. Лёха так и не понял, кто сигналил, но мысленно поблагодарил незнакомого водителя, что тот не установил более креативный и экстравагантный сигнал.

Вид вперёд сверху перекрывал откидной козырёк от солнца, забытый в этом положении одним из спутников Дмитрия. Нагнув голову вправо и окинув взглядом доступную часть улицы, он наконец понял. Москва-Сити. «Москва-Город», – мысленно перевёл он и улыбнулся давним спорам и критике в интернете, почему это название звучит так нелепо  и нелогично.

– Ну, удачи! Тебе вон туда. У стойки администратора просто назвать фамилию. Я пока махну через мост на ту сторону, навещу магазин одного старого букиниста и фотографа. Своеобразный дед. Если не злить разговорами о современной политике, то с ним интересно, как с любым из классиков литературы из школьной программы. Управишься – позвони. Если дальше куда не умотаю, то могу подвезти. Какие планы на вечер?

– Часов до восьми сам себе Сусанин.

– До восьми – это вполне себе время. Стоит заморочек ради того, чтобы не утекло просто так. Давай!

Алексей прихлопнул дверь, вышел на тротуар, вскинул вверх взгляд, как и другие случайные здесь люди. Изображать не праздную занятость  он и не собирался. Окинул себя взглядом. Как обычно: средний современный горожанин. Homo Cities – сконструировал он себе мимоходом аналог латинского термина. Стараясь не распыляться на самостоятельное ориентирование в незнакомом холле, он уже при входе сказал только одно «администратор» слово фигуре с белым бэйджиком на форме и ему указали правильное направление. Можно было потратить на тот же результат пару секунд, но мысли старались держаться в комке и не тратить время на пробные перемещения. Даже как экскурсию это посещение он не рассматривал. В ответ на названную фамилию он получил в руки листок с QR-кодом, номер этажа и помещения. Лифт устремился вверх и в сознании промелькнуло ощущение старта на ракете, когда поверхность земли удаляется, а горизонт становится из прямого выгнутым. Аккуратно и почти безрамочно встроенные в стены лифта экраны с видами природы наверное были здесь для клаустрофобов. Хотя какой ты термит, если живёшь или долго работаешь в термитнике из стекла и бетона. Тут с клаустрофобией совсем грустно.

Из лифта Алексей вышел в пустой коридор с блестящим полом, по которому в тишине ползала пара роботов-пылесосов. Почти как в фильма «Пассажиры» – подумал он. Если придётся ждать, то можно покормить их обрывками бумаги, выданной внизу при входе, или фантиками от леденцов. Из нескольких дверей он выбрал указанную в путеводном листке. Мысль постучать или войти сразу отступила при виде сканера на двери. Привычно, как перед банкоматом или терминалом в других учреждениях, он сунул под нервный луч лазера код с листка. Дверь щелкнула и он уже собирался переступить порог, прочистил горло энергичным выдохом, но неожиданно маленькая комната была пуста. Пуста – это ещё мягко сказано. Пустой новый холодильник выглядит намного менее пустым и более благоустроенным. Из фильма «Пассажиры» Лёха угодил сразу в «Матрицу». Кубической формы пустая комнатка площадью меньше кухни в старых пятиэтажках, бледно-зелёные стены, ни мебели, ни окон. Ни розеток, ни плинтусов. Одинокий монитор на стене и карман из хромированной проволоки, как под газеты и открытки в маркете. В кармане лежал слегка пухлый конверт формата А4. На мониторе висела неподвижная картинка с безликим  изображением сотрудника техподдержки, или консультанта онлайн-чата. Бежевый овал головы в гарнитуре с микрофоном.

– Здравствуйте. – прозвучало из-за монитора. – Готовы ли вы правдиво ответить на несколько вопросов и сохранить в тайне содержание нашей беседы?

Голос был вполне живой, женский, вопреки тому, что сначала показался синтетическим. Но при всей его живости звучал он сухо и бумажно, как вопросы нотариуса.

– Да.

– Располагаете ли вы свободным временем в течение полугода-года из расчета нескольких часов в день для работы за компьютером или планшетом?