Искатель. Второй пояс

Звёздный Клинок через Верного. Узкий, длиной всего в шаг, вместо двадцати, которые должны уничтожать всё на своём пути.

Я глядел в глаза Домару и мрачно ухмылялся при виде результата.

Хорошо. Но мало.

Шип вошёл в плечо Домара лишь наполовину. Клинок, который должен был перерубить ногу, сумел только вспороть её. Разве это раны для Мастера?

Зато между нами лежал обрубок меча Домара.

Моя техника, которая вроде как считалась земной, перерубила сталь Второго пояса, на которой явно лежало начертание. Или нет? Возможно, оно когда-то там и лежало, но ведь мёртв не только Аймар, но и Симар. Наверняка ведь именно он наносил начертание на меч своему брату, рукоять очень уж знакомая. Не сменил меч? Я недоверчиво нахмурился:

– Домар, ты не знал, что Симару снесли голову?

– А тебе-то это откуда известно?

Домар отшвырнул сломанный клинок, коснулся рукой ножен. Я с досадой заметил на них прихваченный ремнём кисет Путника. Искал его везде, где только можно, а он всё это время находился под рукой у Домара, едва ли не на самом видном месте. А я истратил неожиданное нападение на две неопасных раны, вместо того чтобы лишить противника всего, что у него было.

Опомнившись от неуместных мыслей, занялся тем, чем и должен, используя свою самую сильную сторону – свой талант. Всмотрелся в старые контракты над его головой. Может ли быть среди них невыполненный? Но даже если такой и есть, то он ничем не выделялся среди прочих – такой же тёмный, с крохами вложенных в него когда-то сил, требующий от меня двойной работы. Поэтому я коснулся Указа. Яркого, полного духа, обладающего властью над Домаром.

И, конечно, не сумел с ним ничего сделать. Но хотя бы сумел коснуться и не ощутить в руках шипастого шара. Хотя бы этот противник не начертатель, способный сопротивляться моему духу. Нужно время. Тогда, с Тортусом, мне потребовалось его много на то, чтобы сделать его Указы своими. Сейчас пропасть силы не так велика, всего одна звезда. Но это звезда Мастера.

Поэтому я лишь усмехнулся при виде нового меча в руке Домара и с насмешкой ответил на вопрос:

– Разве ты забыл кто я? Я выходец из Первого пояса, тот, кого ты наградил долговым контрактом.

Домар оглядел меня, негромко произнёс:

– Я это прекрасно помню. Жалкий слуга, который тогда только и мог, что болтать, сам безропотно принял контракт.

Я вспыхнул от злости, позабыл про Указ, прошипел:

– Не будь вокруг моей семьи, которая могла пострадать, то даже меч твоего Кирта не сумел бы меня удержать.

Домар кивнул:

– Зато сейчас, когда их вместо тебя пустили на пилюли, ты, гляжу, осмелел.

– Что? – Я даже шагнул вперёд, к Домару, стискивая пальцы на Верном. Опомнившись, глухо сказал: – Я ненавижу тебя, Домар. Но готов на время забыть свои обиды, если ты расскажешь, что случилось в поместье и передашь мне контракты моей семьи. И молись Небу, Домар, чтобы контракты были целыми.

Домар засмеялся:

– Ты угрожаешь? Думаешь, я боюсь тебя? К чему тебе контракты? Ты вернулся ко мне, я просто отправлю тебя туда же, где сейчас твоя семья.

Я вгляделся в лицо Домара, жалея, что Указ всё никак не поддаётся. Мне очень не хватает Истины над головой Домара. Спросил:

– Ты спутался с сектантами?

– Догадливый. Эта тайна умрёт вместе с тобой, когда тебя пустят на пилюли.

Сначала я увидел всполох под ногами Домара, а через долю мгновения меня накрыло жаром опасности. Двойной Шаг в сторону. Домар не так быстр, как его брат Симар. Я не только успел увидеть движение ног и меча, но и вскинуть Верный, отводя удар в сторону.

Сталь лязгнула, Домар развернулся на месте, у самой стены и снова использовал технику передвижения. За пять вдохов он десять раз напал на меня, десять раз ударил мечом. Я сам дважды и непрерывно использовал Шаги, уходя от столкновения и отбивая чужую сталь Верным.

Удар. Удар. Удар.

Домар быстр, но здесь оказалось слишком мало места для его техники, он ограничивал себя, менял привычные движения, чтобы остановиться у стен или не врезаться в кровать. Каждый раз я успевал развернуться и отбить удар.

Удар, удар, удар.

Мы замерли друг напротив друга. Я посреди спальни, Домар у дверей. Через миг он выбил их пинком. Нам открылся ярко освещённый коридор и пятящийся от нас стражник. Домар вновь заорал:

– Стража! – вслушиваясь в звенящую после крика тишину поместья, глядя на пятящегося от него стражника, Домар прошептал: – Да что здесь происходит? Стражник! Ко мне!

Я не отвечал, продолжая попытки подчинить своей воле дух Указа Домара. Стражник беззвучно для нас шлёпал губами, продолжая пятиться.

Домар развернулся, ожёг меня взглядом:

– Формация тишины?

Я вновь не ответил. Но едва рычащий Домар развернулся, готовый вырваться за порог техникой, окрикнул:

– Эй! Куда? Я убью её!

Домар резко развернулся, уставился на мою ладонь, развёрнутую в сторону кровати, презрительно процедил:

– Такой трус как ты, пытается угрожать мне? Слуга позабыл о своём месте?

Я стиснул зубы едва ли не до хруста. Слуга? Трус? Домар считает, что я не трону её? Да, я ни разу и не видел Алетру, она не причиняла мне вреда. Но она жена Домара. Она не знала о том, что творит её муж? Да ладно?! Не знала о том, что стражники служат ему годами, раз за разом продлевая контракты против своего желания? Не знала, что он связался с сектантами? Не знала, что у её дочери в карманах пилюли из крови людей?

С моей ладони сорвалось Лезвие.

Оно должно было войти в бедро Алетре, но рассыпалось на середине пути, сбитое ножом. Ещё два ножа обожгли опасностью, летя в меня. Короткий взмах Верным смел их в сторону.

– Не трогай её!

Я разжал стиснутые зубы, выдохнул, заставил себя усмехнуться, глядя на замершего после броска Домара:

– Что такое? Тебе можно было угрожать моей семье, а мне нет?

– Я никогда не угрожал им, парень, – Домар осторожно и медленно шагнул обратно в спальню. – С чего ты взял?

– Тогда, когда ты заставил меня принять контракт…

Домар перебил меня:

– Я угрожал только тебе, только ради тебя Кирт вытащил меч из ножен.

Я прищурился, но перед глазами снова встали картины из прошлого. Внешний двор поместья Саул, почти три десятка стражников, вскрикнувшая мама, чужие и жадные руки, срывающие с родных мешки Путника. И впрямь, меча никто не обнажал. И что? Я с ненавистью процедил, позабыв даже про Указы: