Пустошь. Нулевой круг

– Да, да. Пластина килограмм под пятьдесят, – я уже даже не скрывал улыбки, глядя на его страдания, уж слишком жирный куш. Это мне с него не получить всей выгоды, а вот Рату его зачтут как минимум в двойном размере.

– Хорошо, нахлебник, – не смог не уколоть Рат, – идем, оплатишь мясо не положенное в наш котел.

– Не, не, не! – не согласился я. – Идем, я тебе подгоню по-соседски каменюку.

– Идем, – процедил сквозь стиснутые зубы Рат, после почти минуты молчания, когда он видно уговаривал сам себя.

– Ну и отлично, – довольно заметил я. – Сходи к Ларгу, возьми переноску и встречаемся вон там.

– Хороший камень, – нехотя признал сын дяди Ди, прервав свое почти часовое молчание, и поправил шнурок стягивающий волосы. – Может, сдадим вдвоем?

– Не, – отмахнулся я. – Тащи сам, мне он слишком жирный будет, да и на тебя Виргл будет косо смотреть, если Ларг ему доложит.

– Да ему лень будет столько языком болтать, – упрямо продолжил Рат.

– Это ты не ленись, бери и тащи, а мне еще двадцатку до темноты собрать нужно, – я решил закончить бесполезные споры и забраться повыше, чтобы оглядеться и наметить путь, а потому принялся карабкаться по стене.

– Еще норму? – непонимающе уточнил Рат снизу.

– У любимчиков свои привилегии, – насмешливо ответил я ему уже с третьего этажа.

Отсюда открылся удивительный вид на пустошь. Над широкой полосой белого песка, стелющегося почти до горизонта обычная блеклая серо-зелёная полоска весенних трав пустоши неожиданно раскрасилась яркими желтыми пятнами, которые, казалось, сейчас оторвутся от земли и взлетят в нависающее над ними темно-синее небо.

– Эй, стой! – крикнул я в спину уходящего Рата.

– Чего? – мгновенно обернулся мальчишка. – Передумал?

– Нет, – я еще и помотал головой. – Есть еще предложение.

– Такое же выгодное? С удовольствием! – Рат аккуратно опустил камень и довольно потер руки.

– Не совсем. Не выгодное. А если поймают, – я помедлил, – то еще и накажут.

– Кхе, – закашлялся мой собеседник, замолчал и принялся перетягивать ремешок, который стягивал его длинные, ниже плеч волосы в хвост на затылке. – Ладно, рассказывай.

– Мне сверху видно все, – таинственно начал я.– И вижу я, что начала цвести акация.

– Да, время пришло, уже почти лето началось. Отец вчера еще сказал, что зацвела. И? – Рат вздернул бови.

– Я не знаю как ты, а я хочу сделать подарок сестре. Принесу ей цветов, – я ткнул пальцем в сторону пустоши.

Я видел сверху и то, что Рат замялся, не готовый сразу согласиться на мое предложение. Да, дело пахло ремнем, если узнают, что дети уходили в пустошь без взрослых. Дело даже не в наказании, а в реальной опасности этого дела. Придется уйти с песков, где нам угрожают только скорпионы и змеи, и войти в пустошь, где легко можно попасться в лапы леопарда. Нам даже шакал страшен. С другой стороны каждый в деревне, кому исполнилось хотя бы восемь-десять лет, хоть раз, но сбегал в пустоши. Чаще из простой бравады или на спор. А я предлагаю дело. Пусть и совсем никчемное в глазах некоторых.

– Уговорил, – хлопнул в ладоши Рат. – Мне как раз нужно замириться с Дирой.

Присыпав камень песком, мы легким бегом, которым старые охотники могут часами передвигаться по пустоши в случае нужды, минут за сорок проскочили полосу почти голого белого песка и под нашими ногами появилась первая скудная земля пустоши с пучками еще по-весеннему яркой травой. Обычно пояс песка вокруг деревни гораздо шире, но не в этом месте. Иначе я и не смог бы, пусть даже с высоты, увидеть деревья. Здесь, не считая редких светлых скал, оставшихся от почти полностью разрушившихся зданий древних, негде укрыться хищнику, но мы все равно остановились и внимательно огляделись. Рат ткнул меня в бок и показал в какую сторону нужно смотреть. Квартики. Вернее их дозорный выглядывает из-за кочки, оценивая нашу опасность. Намек понятен. Любой ребенок знает, что если видишь этого осторожного мелкого хищника, то врагов рядом нет. Бежим дальше.

– Ты так не успеешь собрать камней. Мало времени до темноты останется, – нарушил молчание Рат.

– Ерунда, – я воспользовался поводом и остановился перевести дух. Я не столь вынослив, как Рат и пот уже начал лезть в глаза, привлекая мух. Выбрал кусок рукава почище и вытер лицо. – Не первый раз я не выполню двойную норму.

– А вообще лихо у тебя выходит, – сын дяди Ди улыбнулся и показал мне большой палец. – Я видел там на доске уже двадцать два? Я обычно с обеда почти до вечера по руинам ползаю.

– Просто это охота не для тебя, – я подколол парня, который мечтает ходить с отцом в пустошь.

– Даже не подумаю спорить. Я учусь добывать мясо, которое оставляет за собой следы. Мне нет дела до хитростей камней. Осталось не так долго и я забуду про это муторное дело. Уж лучше сидеть скоблить шкуры от жира или полировать рога, – я лишь молча развел руками и, не ответив, побежал.

– Удачно, – теперь я ткнул Рату в сухую палку, валяющуюся у подножия выбранного дерева. Как это сборщики, которым разрешено после сезона дождей собирать сухую древесину, пропустили ее? – Ты с ней стоишь на страже, а я полез.

Ухватившись поудобнее за низкую ветвь, я подтянулся, взбираясь по шершавому стволу приятного темного оттенка. Сложность начнется, когда я начну пробираться по ветке. Дерево сплошь покрыто шипами длинной в половину моей ладони. Хорошо что мне нет резона беречь одежду. Она и так стара и вся в дырах. «Ну-ка, еще чуть-чуть», – подбодрил себя. Я добрался до удобного места, с которого, наконец, смог дотянуться до свесившихся сверху молодых веточек с цветами. Девочки будут рады.

Глава 4

Сегодня я чуть пораньше вышел на работы, поскольку не знал точно, как долго мы будем вдвоем собираться и как быстро дойдем, а потому сейчас беззаботно лежал на берегу реки и бездельничал в ожидании, пока подтянутся остальные. Можно было бы и самому начать работать, да, боюсь, никто не оценит. Лежал я с полным комфортом, потому что беспокоился о сестре и припас циновку из рафии, которую и раскатал на сухом песке. От реки немного тянуло ночной прохладой, но, помня о наступающей жаре, это было даже приятно. Поэтому расположившись с полным удобством я развлекался тем, что рисовал на небе воображаемые картины, которые создавал в своей голове из разноцветных завихрений энергии. С каждым днем эта фантазия у меня получается все лучше и лучше. Теперь даже летающие в вышине птицы не мешают мне, наоборот, я научился с их помощью делать свои картины все более живыми. Это вообще не имеет отношения к Возвышению, но неплохо меня успокаивает и настраивает на предстоящую кропотливую работу со своим телом. Сверху начал раздаваться знакомый визг, Скирто появился, пора начинать, пока он нас не заметил. Я с неохотой начал нежно гладить по светлым волосам Лейлу, которая пригрелась у меня под боком и задремала, добирая самый сладкий утренний сон. Просыпайся, цветочек.

Это очень странно, я в ошеломлении глядел на свои руки без единого следа веревок от ведра. Эти два месяца, которые я провел, представляя себя впитывающим энергию на каждой ступеньке лестницы, принесли мне ощущение, что с каждым днем ведра становились все легче. Но я с недоверием отмахивался от любых мыслей об увеличении уровня Возвышения, списывая все на свое взросление. Но вот, полив установленные себе как веха, три ряда уже почти выросших и готовых к сбору мясных корней, я по привычке остановился размять ладони, в которые обычно впиваются до белых полос ручки тяжелых глиняных ведер. И не вижу ни единого следа, да и вообще не ощущаю ни усталости, ни ломоты в плечах. Хотя еще вчера все было как обычно. Были и затекшие пальцы, и разламывающиеся плечи. Прорыв на звезду, неверующе подумал я и глупо улыбнулся. А затем меня сбил с ног пинок, утопив мою улыбку в песке.

– Почему ты отдыхаешь, отброс? – ворвался в уши визгливый крик Скирто, а вопил он с наслаждением, видно долго ожидал момента и я его не подвел, хорошо подставился. Не зря ведь всегда в очередь крысеныша отдыхал вне его глаз. – Почему ты, здоровый лоб, стоишь, отдыхаешь, когда все работают?

– Прости, Скирто, – я выплюнул песок и забормотал, не поднимая головы. – Руки свело.

– Что ж ты за неженка? Ты как баба! – Скирто принялся пинать меня в сторону обрыва, а я не решался даже немного ему сопротивляться, потому что, если моя догадка верна, то я сейчас так же силен, как крысеныш. И нельзя дать ему это понять. – Катись, катись работать!

– Не бей его! – неожиданно рядом раздался тонкий голосок, и между мной и Скирто выскочила Лейла размахивая нашим полевичком и брызгая из него водой на крысеныша.

– О, соплячка! – удивился и даже кажется, обрадовался Скирто. – Тебя еще тут не хватало, не влазь в разговор мужчин.

– Ты бьешь его! – снова закричала Лейла, не обращая внимания на поднявшего руку Скирто. Так что мне пришлось дернуть ее к себе, чтобы он ее не ударил. Боюсь тогда бы я не смог сдержаться.

– Я тебе сказал не лезть, соплячка? Сказал. Ты лезешь к мужчине? Лезешь, – принялся погано ухмыляться Скирто своей крысиной мордочкой, опустив руку. – И не работаешь, и твой никчемный брат не работает. Еще и голос какая-то сопля поднимает. На кого? Вы сегодня жрать не хотите? Мусор, что ты молчишь, я тебя сегодня не узнаю, ты решил теперь начать прятаться за юбкой или, наконец, прикусил свой поганый язык? Вот печаль!

– Все, все! – я, наконец, смог стереть с лица счастливую улыбку и без опасения поднял голову от песка, прекратив оглядывать ккрысеныша исподлобья. – Сейчас мы с сестрой умоемся, заново полевичок наполним и будем работать дальше.

– А я разрешал вам уходить? – поразился Скирто и расправив узкие плечи, задрал нос в небо, – Поглядите на него, люди, – картинно развел он руками, обращаясь к замершим на грядках мелкой ребятне и подросткам. – Я только сделал ему замечание, что он много отдыхает, как он решил вообще свалить проветриться к реке. Конечно, там сейчас прохладно!

– Хорошо, – я тоже развел руками. – Давай я отолью прямо на грядки.

– Ах, ты сучонок, – Скирто оскалил свои кривые желтоватые зубы, как никогда становясь похожим на свою кличку. – Самый умный, да? Иди, отливай и можешь не возвращаться назад. Будешь вечером пустую воду хлебать.

– Умный? Нет, – насмешливо покачал я головой, редко когда эта пронырливая сволочь так глупо подставляется, да и зря он руку поднял на мелкую. – Я самый сильный здесь. Я уйду, но останутся мои не политые девять рядов. И их польет, польет? – я начал водить пальцем по свидетелям нашей стычки, а потом ткнул в подходящего. – Следующий по возрасту после меня, Тукто!

– Скирто, сразу говорю, – тут же подал тот голос. – Иди в жопу! У меня и так уже руки отрываются. Девять рядов, это просто до хрена. Да даже ряд сверху мне нахрен не нужен. И ты, Леград, иди в жопу, со своим пальцем. Нехрен в меня тыкать.

– Нет желающих? Что же тебе делать? Ах, прости, прости, – замахал я руками. – Ведь самый сильный здесь не я. Ведь здесь есть ты, четыре звезды!

– Сука! – выдохнул взбешенный Скирто и шагнул ко мне.

– Ты просто сам польешь их и честно получишь мою пайку, да? – я одновременно с крысенышем отступил, утягивая за собой сестру, продолжать дальше я не буду, хотя на языке многое вертится, он и так уже на грани. Нужно знать меру.