Цитадель тамплиеров

– Не это важно, ваше величество… – грубо перебил Великий магистр.

– А что? Излагайте.

– А то, что наша капелла в Асфанере находится на землях, соседствующих с владениями Конрада Монферратского.

– На спорных землях, граф, – вмешался граф д’Амьен.

Тамплиер на него покосился и произнес:

– Спорность их спорна. Но этот господин пытается ныне присвоить земли, принадлежащие только и исключительно рыцарям Храма Соломонова.

– В чем это выражается? – участливо спросил король.

– Здание караван-сарая у стен Асфанера Конрад Монферратский отдал иоаннитам.

– Да, – спокойно сказал д’Амьен. – Заброшенное здание будет превращено в госпиталь. И вы, и мы равно стремимся успеть в служении Господу. Паломники болеют и гибнут сотнями в климате этой страны, пусть хоть под покровом красного плаща с белым крестом они обретут отдохновение и помощь.

– Красного плаща?! – взревел де Торрож, ударяя огромным кулаком по железному колену.

– Да. И ваш благородный де Спле давно уже мог бы применить благие старания к сему караван-сараю, но он, прости меня Господи, предпочитает сему винопитие и кое-что похуже. И вам, граф, это известно.

Великий магистр начал приподниматься в кресле, лицо его сделалось страшно.

– Я не хотел вас обидеть, – быстро сказал д’Амьен, – как и весь орден Храма Соломонова, но согласитесь, смешно скрывать то, о чем болтают даже верблюды в пустыне.

Рука де Торрожа лежала на рукояти меча. Граф был известен вспыльчивым нравом. Великий провизор увещевал:

– Не сердитесь, брат мой, не сердитесь. В сущности, мы заодно. Пятно на плаще тамплиера жжет сердце иоаннита, как и неблаговидный поступок любого госпитальера печалит сердца воинов Храма…

Граф де Торрож сумел овладеть собой настолько, чтобы сообразить, что д’Амьен нарочно его злит, чтобы поставить в глупое положение.

– Я понимаю, отчего этот несчастный караван-сарай вдруг всех стал заботить, и как это связано с маркизом Монферратским, – сказал король.

– Я все объясню вашему величеству, – ровно сказал Великий магистр. – Но лучше с глазу на глаз. Не стоит задерживать графа. Кажется, он спешит.

Великий провизор поклонился и вышел, не глядя на тамплиера.

Когда утихли его шаги, граф де Торрож резко сказал:

– Сколько раз повторять, чтобы не подписывали бумаг, связанных с переделом земель, не обсудив их со мной или братом Гийомом!

Король сдвинул брови.

– Но почему такой тон… – король закашлялся.

– Эту грамоту вам подсунул д’Амьен?

– Он сказал, что в ней ничего серьезного. Ваши сборщики податей там останутся.

– Еще бы! – хлопнул в ладоши Великий магистр. – Право собирать подати на своих землях нам даровал римский капитул. И пока Асфанер был спорной землей, вопросы о податях не возникали. Но вот Конрад Монферратский получает от короля сей кусок во владение… И завтра поинтересуется, куда уходят с этой земли все доходы. Это – очередная интрига иоаннитов. Д’Амьен обретает союзника, тамплиеры – еще одного сильного врага. А что король?..

Де Торрож с новым вниманием вгляделся в лицо сидевшего перед ним оплывшего старика. Тот произнес:

– Не понимаю, о чем вы толкуете, граф?

– Все вы понимаете, ваше величество, – грозно вымолвил де Торрож. – И опираясь на Госпиталь против Храма, поберегитесь. Идете по лезвию.

Бодуэн хватал воздух, как рыба на суше, а тамплиер бил наотмашь:

– Ваши дочери выйдут замуж, и ваша внезапная смерть не осиротит престол, как было бы несколько лет назад. А д’Амьен, узнав от меня ваши тайны, отпрыгнет от вас, как от чумного.

Граф де Торрож встал, оглаживая свою могучую бороду. Король вжался в кресло.

Великий магистр спустился во внутренний двор, и двое дюжих оруженосцев с третьей попытки его вознесли на коня. Они обливались потом, а граф их ругал, покуда не оказался в седле. Он запыхался, и ныла печень. Лучше было бы в экипаже. Но не сегодня. Великий магистр был символом мощи ордена, и не годилось символу ездить в рыдване.

Белокурый красавчик-паж развернул Бо-Сеан, рыцари свиты неспешно разобрались на пары. Кони их цокали по камням. Дворцовая челядь и стражники мрачно поглядывали на тамплиеров.

Их опасалось и население города.

Взявшие Иерусалим в 1099 году войска Годфруа Буйонского первым делом изгнали отсюда евреев. Потом евреи опасливо начали возвращаться и селились у крепостной стены в улочках северной части города. Кроме них стало много арабов, армян, персов, сирийцев. Латиняне обосновались в районе Сен-Мари ла Гранд, отделенном от мусульманских кварталов особой стеной.

Граф де Торрож считал, что все азиаты – воры. Процессия тамплиеров выехала на рынок, кишевший народом. Дымили жаровни, орали ослы, носились собаки, в шатрах трудились уличные брадобреи. Над человечьим морем держал равновесие канатоходец.

При виде Бо-Сеана рыночная толпа расступилась, как расступается перед форштевнем военного судна вода.

В латинских кварталах было и тише, и чище, но нищих и проходимцев – тоже в избытке.

Великий магистр подъехал к своей резиденции у южной стены. Она выглядела помесью крепости с церковью. Огромный храм на Сионском холме служил для парадных богослужений и для собраний верховного капитула.

Примет того, что резиденцию тщательно охраняют, не было видно, но граф знал, сколько воинов вырастет как бы из-под земли при первой опасности.

Во внутренних покоях утомленный де Торрож поспешил переодеться. Он был весь в мыле.

– Брат Гийом еще здесь? – спросил он у служки-монаха.

– Да, мессир.

Великий магистр дал облачить себя в льняную рубаху и мягкий кафтан, пристегнул пряжкой в виде львиной лапы плащ к левому плечу И прошел в зал. Стены его были задрапированы белой тканью с красными крестами в человеческий рост. У стены с двумя узкими окнами стоял большой деревянный стол. По краям его располагались два позолоченных подсвечника.

Брат Гийом сидел за столом и перебирал бумаги. Одет он был в черную сутану, лет ему было немного за сорок. На его вытянутом, всегда бледном лице синели холодные глаза. На щеках рисовались складочки, свойственные улыбчивым людям, но никто никогда не видел улыбку брата Гийома.

– Брат сенешаль болен, – доложил Гийом, – брат маршал осматривает арсеналы в Аскалоне, граф де Марейль сейчас прибудет. А граф де Рид… вы знаете его отношение…

Верховным органом власти в ордене считался капитул, составленный из магистров орденских областей и наиболее родовитых рыцарей. Но всех их собрать удавалось редко. Области ордена располагались во Франции, в Португалии, в Венгрии, в Испании. Магистры съезжались обычно лишь для того, чтобы избрать нового Великого магистра взамен усопшего. И граф де Торрож действовал с куда большей свободой, чем было записано в уставе ордена. При нем находилось несколько родовитых рыцарей, они назывались «ближайшими» и реально руководили империей ордена.

Со двора донеслись голоса. Брат Гийом негромко сказал:

– Граф де Марейль.