Боги ушли, твари остались

– Наша встреча – чистая случайность.

– Допустим. Кто её вытащил из Сибири?

– Мне о таких деталях её биографии ничего не известно.

– Но кто-то же её переправил из России в Канаду?

– Если предположить, что я, тогда прав ваш старик, обозвавший меня советским шпионом.

– Он этого не утверждал.

– Послушайте, если вы на самом деле влюбились в Аделию, всё остальное должно быть для вас абсолютно безразлично. А если хотите проверить меня на вшивость, то я всё рассказал.

Альфред понял, что вызвать Франца на откровенность не получится. Это означало, что его, Альфреда, хотят сделать участником какой-то продуманной игры. Есть ли у этой встречи кукловоды? Кто они? И как долго может продлиться эта неопределённость?

Франц, в свою очередь, не торопился раскрывать карты. Ещё не ясно, на что ради любви готов этот стопроцентный нацист. Дружба с Виллегутом лишь подтверждает его преданность идеям национал-социализма. Такой ради долга может пожертвовать любой, даже самой сильной, привязанностью.

– Хорошо, – неожиданно примирительным тоном произнес Альфред, – если вы желаете продолжить маскарад, я не возражаю… пока. Никто из нас ничем не рискует… пока. Знайте одно, я люблю Аделию и эта любовь во мне неизменна.

– Мне бы не хотелось оказаться в роли почтенного рогоносца. Но и препятствовать вашим отношениям не стану. Она находится в слишком неуравновешенном психическом состоянии. Её нервная система расшатана. Поэтому нам обоим не следует выяснять отношения в её присутствии, – миролюбиво предложил Франц.

– Согласен, – кивнул головой Альфред, – предлагаю вернуться к отличному виски.

– С огромным удовольствием, – согласился Франц.

Глава девятая

После ухода Альфреда Аделия впала в оцепенение. Она лежала с открытыми глазами. И сколько ни пыталась, не могла сосредоточиться ни на одной мысли. Лишь обрывки воспоминаний подобно видениям непрерывной лентой мелькали перед ней. Никогда прежде Альфред не отстранялся от её тела. Он был нежным и напористым любовником. Ощущения их близости навсегда были стёрты из эмоциональной памяти страшными страданиями, пережитыми во время изнасилования. Этим воспользовалась Лида Померанец. Она вела себя сдержанно, но иногда опекала Аделию слишком ласково. Причём ласки эти были порывистыми, случайными, ненавязчивыми. Сначала они пугали девушку, особенно когда широкая ладонь Лиды скользила по её спине и мягко прилипала к ягодицам. Даже через грубую материю ощущалось тепло и энергия, идущая от её руки. Чаще всего объектом ласк становились ноги Аделии. После утомительных танцев Лида любила делать массаж своим ученицам. Это действовало не только расслабляюще, но и приносило какие-то незнакомые ощущения, напитывавшие тело новыми эмоциями. Через некоторое время Аделия сама стала с нетерпением ожидать этих прикосновений и даже ревностно отмечать, что Лида делает массаж другим женщинам чаще, чем ей. Поэтому, когда однажды в уже остывшей парилке Лида прижалась к ней всем своим крупным мягким телом, она испытала бурю восторга и позволила делать с собой, всё что угодно. С той минуты она превратилась в преданную любовницу своей старшей подруги. Эта привязанность не ассоциировалась у неё с какими-то нравственным табу. Она вполне согласилась с фразой Лиды: «Так жить приятней». Но в своих мечтах всё равно продолжала грезить о своём Альфреде.