Жизнь моя – как отраженье
В чаше озера лесного.
Ветер дунул – всё в движенье,
Замолчал – и гладко снова.
Вдруг всплывут из зазеркалья,
Из глубин воды и тины
Страсти, горя и печали
Позабытые картины.
И промытые годами
Донесут рефлексом эха
Всё, что тянется за нами, —
Жизни путь за вехой веха.
Если ж озеро усохнет
Или ветру не подняться,
Ни за что моей эпохи
Миру звёзд не досчитаться.
Гладь затянется бесследно
Ряской суеты и пота,
Уплывут в аккорд последний
Вздохи тяжкие болота.
«Были жаркие слова…»
Были жаркие слова,
Пламенела голова,
Были слёзы от обид —
И реальный мир убит.
Мир наружный, мир натужный,
Мир биндюжный и ненужный.
Нам не горе и печали —
Страсть и радость обещали
Эти жаркие слова…
Понимали их едва.
Мы когда-то их слыхали
И душой и сердцем ждали!
Ждали, ждали,
Ждали, ждали,
И дождались, и впитали!
Больше нечего сказать,
Но… придётся ждать опять!
«Вернулся слух…»
Вернулся слух,
И голос слышу вновь
Не из какой-то
Поднебесной выси,
Не из глубин
Межзвёздных облаков,
Не гром команд,
Не эхо чьей-то мысли.
Во мне звучит
Тревожный резонанс
Неодолимых боли и печали,
С которыми давно
В недобрый час
Без нашего согласья
Нас венчали.
Необъяснимо
Мой наполнен слух
Волненьем каждой клетки
Всей планеты,
Но я сквозь время
Крови и разрух
Твой слышу пульс
И знаю место, где ты.
«Травинки в поле, грозы, лес, туманы …»
Травинки в поле, грозы, лес, туманы —
Природы жизнь не ведает греха!
Засыпанные ландышем поляны —
Простые строфы вечного стиха.
Знакома и нова природы повесть,
И нрав суров, и неустроен быт,
Но не корит её за беды совесть,
И каждый день укором не казнит.
Дана нам совесть наша, как возмездье
За то, что миру противостоим,
И души устремляются в межзвездье,
Но нет пути, чтобы расстаться с ним…
«Ты гуляешь и не знаешь…»
Ты гуляешь и не знаешь,
Что любуюсь я тобой!
Понимаешь, мне тогда лишь