Лабрадор Трисон путешествует по свету (сборник)

– Ну, вот видишь, – довольно улыбаясь, гладил меня мальчик. – Всё хорошо! А ты волновался.

Да, в общем-то, уважаемый Деня, у меня всё было хорошо и до посещения этой комнаты.

Затем мы сходили в каюту Дени, где он оставил свой планшет, и снова отправились на верхнюю палубу. Пора было возвращаться и матери мальчика, но, мне кажется, такие мамашки не очень-то переживают за своих отпрысков. Чем-то она мне напомнила маму Рады. Помните девочку, которую я спас из воды на Бисеровских озёрах? Вот это из той же оперы. Но с пацаном мы подружились. Мне нравилась его самостоятельность и задумчивость. В таком возрасте редко встретишь таких рассудительных малышей.

Глава 3

Не знаю, сколько прошло суток, но однажды мы встали на рейд у какого-то острова. Желающих побывать на берегу доставляли туда небольшими катерами. Василий Михайлович остался в каюте и настоятельно советовал Тамаре Исаевне не брать меня с собой. Но разве можно переубедить «даму с собачкой»? Она ни в какую: пусть погуляет со мной, и хоть ты тресни.

Погулял так погулял. Сойдя на берег, Тамара Исаевна отстегнула поводок и сказала мне:

– Можешь, дружок, заняться своими делами. Только смотри не потеряйся.

Это называется «накаркала». Я забежал в кусты и, не успев заняться теми самыми своими делами, почувствовал удар по голове. Ничего себе, думаю, гостеприимный островок нам попался. Глянул вверх: там, словно вороны на проводах, сидели обезьяны на лианах и тыкали в меня пальцами. Некоторые держали в лапах какие-то странные продолговатые плоды. Я хотел было рявкнуть, но снова получил по боку чем-то упругим. Знаете, ощущение не из приятных. Обезьяны стали спускаться ниже и окружать меня.

«Так ещё и в плен возьмут», – смекнул я и бросился между двух неприятелей, которые ещё не успели сомкнуть свои ряды. Обезьяны с пронзительными воплями и визгом кинулись за мной. Я краем глаза наблюдал за берегом, чтобы и в самом деле не нырнуть в джунгли и не заблудиться там, а эти развесёлые местные жители хохотали и продолжали премерзко визжать. Я решил ускорить движение и рванул к толстому-претолстому дереву. Думаю, оббегу его, а потом рвану к пляжу, ну, чтобы немного запутать своих преследователей. Забежав за дерево, я неожиданно почувствовал дикую боль в ногах. Не сразу сообразив, что произошло, я взвыл. И лишь через мгновение я понял, что нахожусь между небом и землёй буквально в подвешенном состоянии, головой вниз. Где-то я такое уже видел. Наверное, вы догадались, – я попал в какую-то хитрую ловушку. Обезьяны мгновенно исчезли – то ли испугались, то ли их задача была выполнена. Провисев в таком положении несколько минут, я понял, что долго не протяну, – голова стала тяжёлой, глаза словно хотели вывалиться из орбит. Начал потихоньку раскачиваться, и уже через несколько маятниковых качков мне удалось зацепиться передними лапами за ветку соседнего дерева. Я подтянулся и уселся на неё. Так-так! Уже полегче, правда, задние лапы стали затекать.

И вдруг меж ветвей я увидел наш лайнер. Его трудно было не угадать. Такие формы ни с чем не перепутаешь. Что же делать дальше? От попытки перегрызть трос, на который меня поймали неизвестные охотники, я сразу отказался – трос оказался металлическим. Какой кошмар. Неожиданно вспомнил, как когда-то мы ловили с Савельевичем карасиков. Ну скажите мне теперь, чем я от карася отличаюсь? Сейчас налетят какие-нибудь монстры и плотно поужинают собачатинкой. И всё! И наплевать им на твой опыт поводыря, на то, что ты учился в специальной школе…

Следующая мысль заставила меня жалобно заскулить. Я вспомнил, что на посещение острова нам отвели всего два часа. Сколько я тут пробегал с этими неандертальцами, одному богу известно. Осматриваясь, я вздрогнул от неожиданности. На соседней ветке сидел огромный паук и внимательно рассматривал меня. Не подумайте, что мне от страха паук показался большим. Честное слово, ну вот с кулак взрослого человека. Лапы у него мохнатые, глаза навыкате, а впереди то ли усы, то ли клешни. Словом, зрелище не для слабонервных.

Я был так взбудоражен, что от неожиданности вспомнил, как называется это чудовище – видел по телевизору. Да-да, не удивляйтесь, в экстремальных ситуациях в кровь поступает такое большое количество адреналина, что можно внезапно и поумнеть, и стать на порядок сильнее. Очень часто именно высокий уровень адреналина помогает спасти себе жизнь. Передо мной сидел легендарный паук-птицеед. Чтобы вы представили на миг это чудо, напомню: его мохнатые лапы в размахе могут достигать тридцати сантиметров. Представили? Это же целая тарелка.

Одно успокоило: страшный зверь, но неопасный. Лохматые восьминогие пауки-птицееды безобидны. Конечно, смотреть на них без содрогания нельзя – типы они внешне отвратительные. Тут хоть заговорись, хоть заубеждайся, что он неопасен, всё равно страшно. Раньше вообще учёные считали их ядовитыми. Потом выяснили, что они не только безвредные, но ещё и полезные. В чём их полезность, я, правда, не совсем понимаю, но в любом случае это удивительные создания. Да, кстати, вы знаете, что большинство людей считают пауков насекомыми? Вот ты, мой дорогой читатель, признайся: паука кем считаешь? Насекомым? Вот кому, наверное, обидно! Бедные пауки – со стыда ведь можно сгореть. Это всё равно, как если бы меня назвали лягушкой или какой-нибудь глупой куропаткой. Вы не поверите, но пауки – это беспозвоночные животные, по типу схожие с членистоногими. Вот так!

С вашего позволения, ещё пару слов о моём незваном госте. Хотя, если поразмышлять, он то же самое мог сказать и обо мне. Тут ещё сто раз нужно подумать, кто здесь незваный гость. А с другой стороны, сами же тут капканов наставили. Ну да ладно…

Своё название птицеед не оправдывает. Из-за своих устрашающих размеров и места обитания – на деревьях – представлялось, что паук питается птицами. Но это не так. Кормится он только лягушками, мелкими грызунами, ящерицами, небольшими змеями и, правда, неоперившимися птенцами, такое тоже бывает. Тропики – это настоящий рай для самых больших пауков. Они обитают в глубоких норах, расщелинах скал, дуплах деревьев, а вход в жилище загораживают паутиной. Что интересно, паук-птицеед не плетёт ловушку, а ловит жертву сам. У него кроме сетей есть другое оружие – сильные челюсти.

Смотрю на него и мысленно рычу: «Эй, братец! Ты на меня планы не строй. Я тебе не мышка-норушка какая-то. Нападёшь на меня – я тебя мигом перекушу. Ещё не хватало мне тут пауков бояться».

Ну вы же понимаете, это я так сам себя подбадривал. Честно говоря, страху я всё равно натерпелся. Ну а чего? Вот таких пауков с десяток набегут, и к утру от Трисона только красивый ошейник и останется.

Интересно, а что же сейчас делает моя дама? Нужно погромче повыть, наверное! Я и завыл. Да так, что сам испугался. От моего завывания из кустов взлетела какая-то диковинная птица. Наверное, я разбудил её. Она тоже села на соседнюю ветку и стала рассматривать меня. «Чего они на меня так пялятся? У них тут что, собак совсем нет, что ли? Не может такого быть. Сейчас, по-моему, собаки есть в любом уголке Земли. Может, породы разные, но всё равно…»

Птица неожиданно издала такой звук, что мне показалось, кто-то внизу включил дизельную электростанцию. Ничего себе, соловушка нашёлся. С таким репертуаром в России из тебя уже давно бы сварили супчик с фрикадельками. У нас так горло дерут только петухи по утрам. Впрочем, пение петухов даже повеселее будет. А, скорее всего, я просто привык к родным мотивам. Вот «гусь» рявкнул, а мне с непривычки кажется что-то не то. А местным, возможно, даже приятно птичку такую послушать. Да ладно, бог с ним, с этим «гусем», лишь бы не нападал. Мне ведь неудобно обороняться со связанными задними лапами. Свалюсь с ветки, даже не знаю, хватит ли сил снова раскачаться. Со страху-то сразу взлетел, как воздушный акробат.

Эх, чем я только не занимался! И из воды людей спасал, и из пожаров вытаскивал, по деревьям лазал, да и летал с тех деревьев, теперь вот в акробата превратился. Конец мой пришёл или ещё какие испытания будут?

Сколько просидел я на дереве, не знаю, только настал тот час, когда я с грустью провожал свой бело-голубой теплоход.

Ну как же так? Почему меня не нашли? Впрочем, тут никого винить нельзя. Ещё неизвестно, как глубоко я забрался в лес. А у лайнера ведь график. Он человека-то ждать не будет. Как говаривал мой незабвенный Иван Савельевич, семеро одного не ждут. А их там на корабле около четырёх тысяч человек, если вместе с экипажем считать. Горюшко ты моё, горе. Ну почему вечно со мной происходят какие-то приключения? И что теперь? Мне до конца жизни воевать с этими глупыми обезьянами? Как выкарабкаться из ловушки? Хотя я рассуждаю так: если кто-то поставил ловушку, он же должен прийти её проверить – вдруг какой зверёк попался. Придёт, а тут я. Вот и спасение! Впрочем, тоже радости мало – может, у них тут на острове принято такими «царями», как я, завтракать. Я уже ничему не удивляюсь. Меня в России беспризорники едва на шашлык не пустили, а тут и подавно не поперхнутся…

Теплоход гукнул на прощание и исчез за горизонтом. Вот и всё. Ужасно хотелось пить, в горле всё пересохло, меня начало клонить ко сну. Чтобы во сне не свалиться и не повиснуть, как парашютист на стропе, я тщательно зацепился передними лапами за ветку и начал дремать. Что мне только не снилось на этом дереве. Даже страшно рассказывать. Крокодилы, бегемоты, какие-то огромные муравьи, даже дельфин скакал промеж деревьев. Ну, от такого сна любой проснётся. Очнувшись, я вдруг услышал внизу человеческий смех. Ну вот, Трисон, готовься – или пан, или пропал. Смотрю, темнокожая девочка стоит и рассматривает меня.

– Урюм! Урюм! – кричит.

– Ав! Ав! – отвечаю. А что я ещё могу ответить? Всё равно не понимаю ничего. А так хоть голос подал, что, мол, живой ещё.

Девчонка куда-то исчезла и минут через десять вернулась с таким же темнокожим парнем и лестницей. Они быстро и ловко меня освободили, и уже через пару минут я сидел на земле. Признаюсь, первой мыслью было драпануть. Но куда? Куда мне драпать, если «океанское корыто» уплыло? Смирился уж. Сел, голову склонил и молчу.

– Кери брам цуби? – спрашивает девочка.

– У-у-у! – отвечаю на всякий случай, в смысле не понимаю я ничего.

Девчонка громко рассмеялась и, неожиданно поцеловав меня, громко закричала:

– Уача! Уача! – Она махнула мне рукой, давая понять, чтобы я следовал за ней.

Такой поворот событий меня устраивал. Смотрю, ребята ко мне относятся дружелюбно, гладят, подбадривают. А Уача, я так понимаю, моя новая кличка? Любопытно, что она может означать? Освобождённый? Или, напротив, пойманный? А может, какая-нибудь летучая собака? Слышал, и такие есть. Вообще-то, все летать хотят: и собаки, и мыши, и рыбы.

Через некоторое время мы пришли в островной «микрорайон». С одной стороны сплошь и рядом какие-то шалаши, а с другой на столбах висят спутниковые тарелки, жители ходят с мобильными телефонами и другими гаджетами. Здесь словно встретились два времени. Легко ужились и Гомер, и Стив Джобс. Нестор и Бил Гейтс. Это была местная деревня.

Посмотреть на меня сбежалось, наверное, всё население – во всяком случае, молодёжь точно. Моя новая хозяйка, давшая мне кличку Уача, что-то весело рассказывала, время от времени кивая в мою сторону. Я слушал и думал: когда же они мне воды-то нальют? Уж не до яств, но хотя бы водички похлебать – в глазах уже мутнеет. И вдруг я заметил: рядом с местом, где образовались смотрины, валяется бутылка из-под газировки. Я видел, что она пустая, но пошёл на хитрость. Чтобы привлечь внимание, начал лизать горлышко бутылки. Ребята стали смеяться, но наконец-то до них дошло, что меня нужно напоить. Моя новая хозяйка подвела меня к водопроводной колонке и нажала на рычаг. Наконец-то! Живительная влага вырвалась из трубы под таким напором, что меня чуть не снесло в океан. Напившись вдоволь, освежив голову, я встряхнул свою золотистую шубу и обдал девчонку брызгами. Она присела рядом со мной и принялась меня обнимать, гладить.

Вечером, когда стало смеркаться, пришёл, как я понял, отец девочки. Она что-то проворковала ему на непонятном мне языке, тот внимательно меня осмотрел, пощупал живот, заглянул в пасть, что-то проворчал и удалился. Через несколько минут мужчина вышел с большой чашкой, в которой лежало несколько тоненьких рыб. Не скажу, что я наелся вдоволь, но и голодным не остался.

Поселили меня за домом, если, конечно, можно назвать их жилище домом. Скажем казённым русским словом, за жилплощадью – домом называть как-то и язык не поворачивается. Из разговора дочери с отцом я уловил, что девочку зовут Игис. Красиво, не правда ли? Потом я слышал, что её так же называют и другие соплеменники. Игис моя была такой хохотушкой! Ну вот всё, что я ни сделаю, вызывало у неё дикий восторг и смех. Вдоволь нахохотавшись, она подскакивала ко мне, обнимала и радостно целовала. Впрочем, такое отношение мне нравилось. Мне всегда везло на девчонок. Помните, как Тамарка-беспризорница спасла меня от неминуемой гибели, когда ребята хотели пустить меня на шашлыки[3 - Повесть «Формула добра».]?

Глава 4

Ночью мне не спалось. То мерещились какие-то птицы, то что-то шуршало в траве, то выло где-то неподалёку. То что-то щёлкало, стрекотало, стонало, ухало… Господи! Куда я попал? Как с этим жить?

Под утро, когда уже стало светать, из травы вылезло какое-то оранжевое чудовище. Ну вот настоящий динозавр, только маленький. Поклацал зубами, пошипел, потряс лапами, покрутил хвостом, глаза выпучил. Видя, что я насторожился и приподнялся, утренний гость резко развернулся и исчез в траве. Надо полагать, это местная ящерица. И где она всю ночь ползала? Наверное, спала.

Днём меня ожидал и вовсе сюрприз сюрпризов! Я после рассвета ещё немного подремал. Слышу сквозь сон: кто-то надо мной сопит. Открываю глаза и чуть не подпрыгиваю от испуга. На меня в упор смотрит большая обезьяна. Правду говорят, что у страха глаза велики. Сначала обезьяна показалась мне ростом со слона. Но сюрприз был не в этом. Моя новая подруга (а подружились мы с ней довольно скоро) отлично понимала русский язык. Не подумайте, что она из России. Нет, она родилась на этом острове и здесь же выросла. Ростом обезьяна была (когда она вставала на задние лапы) с двенадцатилетнего подростка. «И откуда же она знала наш язык?» – спросите вы. Всё просто: её хозяин – русский бизнесмен. Правда, в настоящее время он в отъезде, а обезьяна живёт у местного приятеля.

Звали мою новую подругу-шимпанзе Чанга. Теперь вы понимаете, почему я вспомнил в начале повествования весёлую песенку о чудо-острове? А может, русский хозяин как раз и назвал обезьяну Чангой из-за этой песни? Скорее всего, так и было.

– Как же ты сюда угодил, пёсик? – спросила у меня Чанга.

– Отстал от корабля, – грустно вздохнул я.

– И что собираешься теперь делать? – снова участливо спросила обезьяна.

– Поживём – увидим, – ответил я.

– Есть хочешь?

– Да не отказался бы, – скромно потупился я.

– На, ешь, я не жадная! – Чанга протянула мне большой банан.

Я сначала подумал, что она шутит. Смотрю, угощает серьёзно, без всяких там ёрничаний.

– Чанга, ты действительно думаешь, что собаки едят бананы?

– Я не думаю, – улыбнулась обезьяна, – я знаю. Местные все едят и бананы, и кокосы, и ананасы.