Невероятные приключения кота Сократа

А ты что думала, я буду даром ваш хлеб есть?

Вот и пойми вас, людей, то хвалите, то в гараж жить отправляете.

– Хорошо, мамочка, я ему объясню, чтобы перестал портить твои цветы – кивнула девочка.

Я вернулся в комнату, забрался в свое укрытие и стал ждать возвращения Кати.

Вернувшись, она закрыла дверь и, открыв шкаф, взяла меня на руки.

– Сократик, ну пожалуйста, прекрати портить мамины цветы. Ты когда-нибудь ее расстроишь до такой степени, что она точно отправит тебя в гараж. Тебе оно надо? – жалобно обратилась ко мне девочка.

Катя всегда за меня стояла горой, в знак благодарности я мурлыкнул, и потерся об ее руку. Девочка села за письменный стол, меня усадила рядом с собой на столе и принялась что-то писать в тетради. А я тем временем думал о ненавистных мне цветах.

Что в них ценного? За какие-то листочки-лепесточки люди готовы члена семьи отправить в ссылку. Человеческая жестокость не знает границ. Если уж совсем честно говорить, то я же не просто так подпортил цветочки. Татьяна Михайловна, между прочим, сама виновата. Я вам все, как на духу расскажу. Прихожу я как-то утром на кухню, все уже разъехались по своим делам, дети в школу, Александр Петрович на работу. Признаюсь, я в тот день немного проспал, спал плохо, все какие-то мысли одолевали. У меня такое часто бывает, когда ночью брожу по дому. Татьяна Михайловна говорит, что это из-за моего пересыпания днём дескать много дрыхну. Наивная женщина, она не понимает, что, если я лежу с закрытыми глазами, это не говорит о том, что я сплю, в этот момент думаю. А она, как всегда, делает скоропалительные и обидные вводы:

– Сократ, опять ты всю ночь шастаешь по дому, выспишься за день, а потом, как лунатик, бродишь по ночам.

Вечно она меня сравнивает, не пойми с кем, что еще за лунатик такой? Кто это вообще?

В тот день проснулся я от умопомрачительных запахов, доносящихся с кухни. Я спрыгнул с Катиной кровати, последнее время я почти всегда спал у нее, и бегом на кухню. На плите дымилась кастрюля, хозяйка что-то нарезала на столе, при этом мурлыча себе под нос знакомую мелодию. Я по традиции потерся об ее ногу и говорю:

– Мяу, – что означает, пора, мол, завтракать.

А она мне в ответ бросает грубость:

– Заткнись, Сократ.

Я, честно признаюсь, даже присел от обиды, просто опешил от такого обращения и еще раз, но уже более уверенно и настойчиво, говорю:

– Мяу.

В отчет тишина, как будто я пустое место. Я сижу возле миски, жду, когда она соизволит заполнить её едой. Мама ходит по кухне, абсолютно меня не замечая. Нет, ну это же уже какой-то произвол!

Я спустя какое-то время, снова повторяю:

– Мяу.

И вы представляете, она мне раздраженно отвечает:

– Сократ, ты очень много ешь, посмотри на себя, ты уже еле в дверь проходишь.

Я от возмущения чуть язык не проглотил. Что значит, много ем? Вы и так меня уже на диету посадили, кормите всего два раза в день. По-вашему, Татьяна Михайловна, я должен святым воздухом питаться?

– Понимаешь, Сократ, нельзя так халатно относиться к своему здоровью, – продолжила свои нравоучения хозяйка, – если мы тебя будем кормить по первому твоему требованию, то ты так разъешься, что будешь похож не на кота, а на поросенка и к тому же заработаешь себе кучу болезней, а преждевременно умрешь. Слышал, люди несут ответственность за тех, кого приручили.

Нет, вы слышали, что она говорит? Я от голода уже чуть ли в обморок не падаю, а она о каком-то поросенке мне рассказывает. Я вон по телевизору слышал, как диетолог говорил, что надо кушать часто, а я ем всего лишь два раза в день. Правда, он еще говорил, что кушать нужно понемногу, но, тут я с ним не согласен. Немного – это понятие относительное. Что это за мера такая «немного»? Каждый по-своему это понимает. Вот, Димка наш, как-то пришел вечером домой, Татьяна Михайловна спрашивает его:

– Сынок, ты голодный, кушать будешь?

– Нет, мама, не хочу, я немного перекусил, – отвечает парень.

– Перекусил чем? – спрашивает хозяйка. Она у нас в этих вопросах дотошная, следит за питанием всей семьи.

– Да в Макдональдс с ребятами зашли, ну я гамбургер съел и мороженое, – улыбнулся Димка.

– Сынок, Макдональдс – это хорошо, но в крайних случаях, когда нет возможности поесть здоровой еды. Ты же идешь домой, зная, что дома есть прекрасная еда, а ты перекусываешь всякой ерундой.

И вот скажите теперь мне: гамбургер и мороженое – это немного? А, по мнению Александра Петровича, закинуть пару котлет, как он говорит в топку, это тоже называется немного перекусить. Мне одной вашей котлеты хватит на неделю. Ну ладно, согласен, не на неделю, на два приема пищи. В любом случае, это гораздо меньше, чем пару котлет на один перекус.

А, по мнению Татьяны Михайловны, немного перекусить – это съесть пучок какой-нибудь травы. Точно хотят моей погибели! Чувствую, заморят они меня голодом. Тебе, Татьяна Михайловна, дай волю, ты всех с утра до вечера будешь сельдереем кормить.

И вот скажи мне, дорогой читатель, что бы ты сделал на моем месте после такого обращения? Зачем же так унижать несчастного кота? Пришел кот поесть, так накормите, зачем вы мне лекции читаете о каких-то мифических толстых поросятах? Домочадцы мои пользуются тем, что я не могу им ответить на их противоправные действия, поэтому я отвечаю своими. Как могу. Вот и ответ на твой вопрос, Татьяна Михайловна, зачем я это делаю? Хозяйка говорит, что я делаю пакости, так вот это не пакости, это, если хотите, это мой ответ на ваши заблуждения.

Завтрака я все же добился, но через какие унижения мне пришлось пройти и сколько клеветы выслушать в свой адрес. Это же надо такое сказать: в двери я не прохожу! Да в ваши двери десять таких котов, как я, пройдет. Похож на поросенка! Совсем не похож, если шерсть сбрить, так я у вас костями греметь буду. И в конце концов погибну от недоедания!

Глава 4

Через два года моего проживания в доме, в нашей семье появился еще один житель. Я, надо сказать, не очень был рад его появлению, но моего мнения, увы, никто не спрашивал. Да, даже если бы и спросили, я всё равно не смог бы ничего ответить. Впрочем, я всем своим видом показывал, что мне не нравится новый жилец и домочадцы видели мое отношение к нему.

– Сократик, дорогой, я вижу тебе не нравится наш щенок, – как-то вечером лежа со мной на кровати грустно сказала Катя.

– Мяу, – отвертил я. Ну, вы, конечно, догадались, что в нашем доме появилась собака.

Катя улыбнулась и погладила меня по голове.

– Потерпи немного, ты к нему привыкнешь, вот увидишь, вы с ним еще подружитесь, – улыбнулась девочка.

Хм! Еще не хватало мне таких друзей! Я сам себе лучший друг. А таких друзей, за ухо и в музей, как говорит Александр Петрович.

– Он хороший, милый щеночек, – не унималась Катя.

Ага! Этот наимилейший щеночек загадил весь дом. Это надо же быть таким глупым. То ли дело я, мне один раз показали, куда я должен справлять нужду и все, этого было достаточно. Цветы не считаются, как я уже говорил, это моя, так сказать, альтернатива за недокорм. Помимо всего прочего, хороший щеночек изодрал валенки Александра Петровича и даже прогрыз в моем диване дырку. Да он даже умудрился съесть кроссовки программиста, который пришел к хозяину для наладки компьютера. Александру Петровичу пришлось давать компьютерщику дополнительно денег еще и на новую обувь. Да на фига нам такой жилец?

Как оказалось позже, щенок был не он, а это оказалась она.

Впрочем, давайте по порядку.

Как-то в начале ноября Александр Петрович уехал по делам на строительный рынок, с утра разговор на кухне шел о какой-то пене, которой нужно замазывать щели. Что это за пена и какие щели, я так и не понял, а потому не придал разговору серьезного значения и продолжал дремать на своем диване в прихожей. Спустя время хозяин вернулся домой, неся что-то под курткой. Это был выходной день, поэтому вся семья была дома. Дети смотрели на кухне телевизор, мама, как всегда, готовила что-то вкусное, запахи стояли на весь дом. Я спал на диване и мне снился сон: Татьяна Михайловна подходит ко мне, в руках у нее тарелка, а на ней дымится смачный кусок курицы. Она говорит: Сократ, я вам принесла еду. Извольте отобедать. Потом хозяйка исчезла и осталась только тарелка, которая летала передо мной, словно ковер-самолет. От звука хлопнувшей двери, я открыл глаза, и увидел, как вошел Александр Петрович в дом и громко произнес:

– Семья, вы дома?

Дети вышли к отцу в прихожую, за ними пришла и Татьяна Михайловна. Хозяин громко объявил:

– Народ, принимайте нового члена семьи, – хозяин присел на корточки, распахнул куртку и посадил на пол щенка.

Катька завизжала от восторга и стала хлопать в ладоши. Димка радостно улыбнулся, мама ахнула, и, всплеснув руками, сложила их на груди.

Я спрыгнул на пол с дивана, выгнул спину, потянулся. Затем подошел ближе и посмотрел на ушастое чудо, которое прижалось к стене и дрожало, как осиновый лист. Рыжий щенок с большими ушами смотрел на меня испуганными глазами. Дети присели рядом с ним на пол, девчонка радостно лепетала: